Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

• Название: Мартовскіе дни 1917 года
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1961

Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.

Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 года

OCR boomzoomer 2007-2008 г.

---

Так или иначе первым рѣшеніем в средѣ думскаго комитета и новаго правительства было — остановить распубликованіе манифеста. В 5 час. утра Родзянко и Львов[261] вызвали к прямому проводу Рузскаго и Алексѣева[262]. Предсѣдатель Думы довольно ярко, чрезмѣрно даже сгущая краски (может быть, в цѣлях болѣе сильнаго воздѣйствія на главнокомандующих, а, может быть, в состояніи собственной растерянности), изобразил то, что происходило в нѣдрах новой правительственной власти.

"С великим трудом — говорил Родзянко, — удалось удержать в болѣе или менѣе приличных рамках революціонное движеніе, но положеніе еще не пришло в себя и весьма возможна гражданская война. С регентством Великаго Князя и воцареніем Наслѣдника Цесаревича помирились бы, может быть, но воцареніе его, как императора, абсолютно неприемлемо". На сожалѣніе, выраженное Рузским, по поводу того, что "депутаты, присланные вчера, не были в достаточной степени освоены с ролью и вообще с тѣм, для чего пріѣхали". Родзянко пояснил: Опять дѣло в том, что депутатов винить нельзя. Вспыхнул неожиданно для всѣх нас такой солдатскій бунт» которому еще подобнаго я не видѣл, и которые (так в подлинникѣ), конечно, не солдаты, а просто взятые от сохи мужики, которые всѣ свои мужицкая требованія нашли полезным теперь же заявить. Только и слышно было в толпѣ: ''Земли и воли", "Долой династію", "Долой Романовых", "Долой офицеров". И началось во многих частях избіеніе офицеров, к этому присоединились рабочіе, и анархія дошла до своего апогеях[263]. В результатѣ переговоров с депутатами от рабочих(?) удалось придти к ночи сегодня к нѣкоторому соглашенію[264], которое заключалось в том, чтобы было созвано через нѣкоторое время Учред. Собраніе для того, чтобы народ мог высказать свой взгляд на форму правленія, и только тогда Петроград вздохнул свободно, и ночь прошла сравнительно спокойно. Войска мало по малу в теченіе ночи приводятся в порядок, но провозглашеніе императором в. кн. Мих. Ал. подольет масла в огонь, и начнется безпощадное истребленіе всего, что можно истребить. Мы потеряем и упустим из рук всякую власть и усмирить народное волненіе будет некому; при предложенной формѣ возвращеніе династіи не исключено и желательно, чтобы примѣрно до окончанія войны продолжал дѣйствовать Верховный Совѣт и нынѣ дѣйствующее с нами Временное Правительство[265]. Я вполнѣ увѣрен, что при этих условіях возможно быстрое успокоеніе, и рѣшительная побѣда будет обезпечена, так как несомнѣнно произойдет подъем патріотическаго чувства"...[266], — "Скажите, для вѣрности, так ли я вас понял" — спросил Рузскій: "Значит, пока все остается по старому, как бы манифеста не было, а равно и о порученіи кн. Львову сформировать министерство. Что касается назначенія в. кн. Н. Н. главнокомандующим повелѣніем Е. В., отданным вчера... То об этом желал бы знать также ваше мнѣніе; об этих указах сообщено было вчера очень широко по просьбѣ депутатов[267], даже в (Москву и, конечно, на Кавказ". — "Сегодня нами сформировано правительство с кн. Львовым во главѣ", — отвѣтил Родзянко: "Все остается в таком видѣ: " Верховный Совѣт, отвѣтственное министерство и дѣйствія законодательных палат до разрѣшенія вопроса о конституціи Учр. Собраніем. Против распространенія указов о назначены в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим не возражаем". — "Кто во главѣ Верховнаго Совѣта", — интересуется Рузскій. — "Я ошибся: не Верховный Совѣт, а Временный Комитет Гос. Думы под моим предсѣдательством"[268].

Соединившись со Ставкой, Родзянко просил Алексѣева "не пускать в обращеніе никакого манифеста до полученія... соображеній, которыя одни могут сразу прекратить революцію" и, повторил ему с небольшими варіантами то, что сказал Рузскому. "Приму всѣ мѣры задержать... командующих войсками... сообщенный им манифест", — отвѣтил Алексѣев: "Сообщенное мнѣ вами далеко не радостно. Неизвѣстность и Учр. Собраніе двѣ опасныя игрушки в примѣненіи к дѣйствующей арміи... Петроградскій гарнизон, вкусившій от плода измѣны, повторит его с легкостью и еще, и еще раз, для родины он теперь вреден, для арміи безполезен, для вас и всего дѣла опасен. Вот наше войсковое мнѣніе... Всѣ помыслы, всѣ стремленія начальствующих лиц дѣйствующей арміи направлены теперь к тому, чтобы дѣйствующая армія помнила об одной войнѣ и не прикоснулась к 6олѣзненному состоянію внутреннему, переживанмому нынѣ частью Россіи"... "Я солдат, — заканчивал Алексѣев, — и всѣ мои помыслы обращены на фронт, на запад, к сторонѣ врага ".

Начальник штаба был, дѣйствительно, смущен и 6ольше всего оттяжкой освѣдомленія фронта, предвидя, как и всѣ главнокомандующіе, что это может имѣть трагическія послѣдствія, ибо "немыслимо удержать в секретѣ высокой важности акт, предназначенный для общаго свѣдѣнія"[270]. У Алексѣева. явилась мысль оказать воздѣйствіе на "виляющее" правительство, как он выразился через нѣсколько часов в разговорѣ с Брусиловым. Он обратился в промежуток между 1—4 часами ко всѣм главнокомандующим: "Из совокупности разговоров предсѣдателя Думы с главкосѣвом и мною, — телеграфировал Алексѣев, кратко излагая суть этих разговоров, — позволительно придти к выводу:

первое — в Гос. Думѣ и в ея Врем. Комитетѣ нѣт единодушія — лѣвыя партіи,  усиленныя Совѣтом Р. Д., пріобрѣли сильное вліяніе;

второе — на предсѣдателя Думы и Врем. Комитета Родзянко лѣвыя партіи и рабочіе депутаты оказывают мощное давленіе, и в сообщеніях Родзянко нѣт откровенности и искренности;

третье — цѣли господствующих над предсѣдателем партій ясно опредѣлились из вышеприведенных пожеланій Родзянко;

четвертое — войска петроградскаго гарнизона окончательно распропагандированы... очерченное положеніе создает полную опасность болѣе всего для дѣйствующей арміи, ибо неизвѣстность, колебанія, отмѣна уже объявленнаго манифеста, могут повлечь шатаніе умов в войсковых частях и тѣм разстроить способность борьбы с внѣшним врагом"... Сообщая, что он срочной телеграммой доносит "все это" верховному главнокомандующему. Алексѣев выдвигает план "суть настоящаго заключенія сообщить предсѣдателю Думы и потребовать осуществленіе манифеста" и "для установленія единства во всѣх случаях и всякой обстановкѣ созвать совѣщаніе главнокомандующих в Могилевѣ" (Если в. кн. Н. Н. "не сочтет возможным прибыть лично, то собраться 8-го или 9-го марта). "Такое совѣщаніе тѣм болѣе необходимо, — продолжал Алексѣев, — что только что получил полуофиціальный разговор по аппарату между чинами морского гл. штаба, суть его: обстановкѣ в Петроградѣ 2 марта значительно спокойнѣе, постепенно все налаживается, слухи о рѣзнѣ солдатами — сплошной вздор, авторитет Врем. Прав., повидимому, силен. Слѣдовательно, основные мотивы Родзянко могут оказаться невѣрными и направленными к тому, чтобы побудить представителей дѣйствующей арміи неминуемо присоединиться к рѣшенію крайних элементов, как к факту, совершившемуся и неизбѣжному. Коллективный голос высших чинов арміи и их условія должны, по моему мнѣнію, стать извѣстными всѣм и оказать вліяніе на ход событій".

До полученія офиціальных отвѣтов на свой запрос Алексѣев в 1 ч. 80 м. был вызван к аппарату по иниціативѣ Брусилова, указавшаго, на основаніи донесеній командиров, на необходимость отдачи "какого-либо приказа" в виду преувеличенных слухов, проникших уже на фронт: Брусилов предлагал объявить, что Николай II отрекся, что в управленіе страной вступил Врем. Ком. Гос. Думы, что войска должны "охранять своею грудью матушку Россію" и не вмѣшиваться в политику. "Вполнѣ понимаю все, вами высказанное", — отвѣтил Алексѣев. — "Мое положеніе:

1. Не могу добиться, чтобы Родзянко подошел к аппарату выслушать мое рѣшительное сообщеніе о невозможности играть в их руку и замалчивать манифест.

2. Повелѣніе Вел. Кн., верховнаго главнокомандующаго, во всѣх важных случаях обращаться к нему и его извѣщеніе, что для кавказской арміи манифест не существует до распубликованія его законным порядком через Сенат. Сейчас вторично доложу по аппарату Вел. Кн... заявленіе всѣх главнокомандующих, что дальнѣйшее молчаніе грозит опасными послѣдствіями. При неполученіи каких-либо указаній, возьму на себя отдачу приказанія... Самое трудное — установить какое-либо согласіе с виляющим современным правительством"...

Трудно сказать, до каких предѣлов могла пойти иниціатива ген. Алексѣева. Он не встрѣтил достаточной поддержки: Вел. Кн. отвѣтил, что он является "выразителем объединеннаго мнѣнія арміи и флота", но не как "коллегіальнаго мнѣнія главнокомандующих", и что он сносится с правительством[270]. Рузскій, считая необходимым объявленіе манифеста, полагал, что излишне запрашивать командармов, так как им "обстановка внутри имперіи мало извѣстна"; что для "установленія единства дѣйствія" необходимо установить "полный контакт с правительством", и что до фактическаго вступленія в главнокомандованіе Вел. Князя "сбор главнокомандующих несоотвѣтственен". Эверт считал, что "подобно тому, как мы под давленіем обстановки коллективно вынуждены были обратиться к Государю Императору с мольбой о согласіи его на измѣненіе (формы правленія. также нынѣ необходимо обратиться к Гос. Думѣ и новому правительству с заявленіем о необходимости немедленнаго объявленія высочайшаго манифеста, спѣшно и законно изданнаго Сенатом, и просто во имя спасенія родины от порабощенія ея злѣйшими ея врагами немедленно успокоить всѣ волненія, отказаться нынѣ от намѣченнаго пути избранія Учред. Со6ранія". Эверт считал съѣзд необходимым и недопустимым откладывать его на 8-ое марта....