Уилбур Смит - Золотой Лис

• Название: Золотой Лис
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-7027-0058-9

В центре драматических событий — богатая и влиятельная семья Кортни, роковую роль в жизни которой сыграл высокопоставленный агент КГБ по кличке Золотой Лис...

Место действия — от фешенебельных кварталов Лондона до старинных испанских замков, от залитых кровью пустынь Эфиопии до охваченных пожаром гражданской войны джунглей Анголы.

---

— Да, разумеется, — испанец, не раздумывая, кивнул, как только она произнесла интересующее ее имя. — Старинный андалузский род. Насколько я помню, маркиз де Сантьяго-и-Мачадо покинул Испанию и уехал на Кубу сразу после гражданской войны. В свое время на острове у него были довольно крупные сахарные и табачные плантации, однако с приходом Кастро, я полагаю, он их лишился.

— Маркиз, — эта новость застала Изабеллу врасплох. Она имела весьма отдаленное представление об испанских дворянских титулах, но тем не менее пришла к выводу, что выше маркиза стоит только герцог.

«Маркиза Изабелла де Сантьяго-и-Мачадо». От подобной перспективы закружилась голова, она со всей ясностью вновь представила себе эти убийственные зеленые глаза, и на мгновение у нее перехватило дыхание. Когда заговорила, голос заметно дрожал:

— И сколько ему сейчас лет?

— Да уж немало. Если он, конечно, еще жив. Думаю, где-то под семьдесят или чуть больше.

— Может, у него есть сын?

— Понятия не имею. — Поверенный в делах покачал головой. — Впрочем, это нетрудно выяснить. Если хотите, я наведу справки.

— О, это так мило с вашей стороны. — Изабелла прикоснулась к его руке и одарила его своей самой очаровательной улыбкой. «Будь ты хоть трижды маркизом, а от Изабеллы Кортни так просто не уйдешь», — самодовольно подумала она.

* * *

— Вы почти две недели потратили на то, чтобы установить контакт, а когда вам это наконец удалось, тут же упустили объект. — Человек, сидевший во главе стола, загасил сигарету в переполненной пепельнице и тут же закурил новую. Кончики большого и указательного пальцев его правой руки были темно-желтого цвета, а дым от продолговатых турецких сигарет, которые он выкуривал одну за другой, уже превратил воздух в маленькой комнатке в сплошной сизый туман. — Разве это соответствовало полученным вами приказам? — спросил он.

Рамон Мачадо слегка пожал плечами.

— Это был единственный способ привлечь ее внимание.

Вы должны понять, что такая женщина привыкла к мужскому обожанию. Ей достаточно шевельнуть пальцем, и все мужчины скопом бросятся к ее ногам. Думаю, вы можете положиться на меня в этом вопросе.

— Вы позволили ей уйти. — Главный понимал, что повторяется, но этот тип раздражал его.

Рамон ему определенно не нравился, к тому же он еще слишком мало его знал, чтобы доверять. И вообще он никогда полностью не доверял никому из своих сотрудников. Но этот вел себя чересчур самоуверенно и дерзко. В ответ на сделанное замечание лишь пожал плечами, в то время как другой на его месте стал бы униженно оправдываться. К тому же осмелился подвергать сомнению точку зрения своего непосредственного начальника.

Джо Сисеро прикрыл глаза. Они были мутными, как лужи отработанного машинного масла; их черный цвет резко контрастировал с бледностью кожи и белизной совершенно седых волос, беспорядочно свисавших на уши и лоб.

— Вам было приказано установить с ней контакт и поддерживать его.

— Прошу прощения, товарищ директор, мне было поручено войти к этой женщине в доверие, а не набрасываться на нее, как свихнувшийся кобель.

Нет, он определенно не нравился Джо Сисеро. Вел себя вызывающе; но дело было не только в этом. Он был иностранцем. Для Джо Сисеро каждый не русский — чужак. Невзирая на весь пролетарский интернационализм, все они — восточные немцы, югославы, венгры, кубинцы, поляки — были чужими. Его просто выводило из себя то, что ему приходилось передавать другим руководство многими операциями отдела, который он возглавлял вот уже почти тридцать лет. И особенно таким, как этот.

Ибо Мачадо был не просто иностранцем. Все его корни, все его происхождение насквозь гнилые. Они не только не пролетарские, но даже не буржуазные; он принадлежал к самому ненавистному, самому реакционному классу — классу аристократов.

Разумеется, Мачадо относился к своему происхождению с надлежащим презрением и использовал титул только в интересах общего дела, и тем не менее в его жилах текла враждебная кровь, а аристократические манеры и выходки оскорбляли самые святые чувства Джо Сисеро.

К тому же он родился в Испании, в фашистской стране, исторически находившейся под властью католической монархии, которая угнетала народ; а теперь там хозяйничал Франко, чудовище, утопившее в крови социалистическую революцию. Мачадо мог называть себя кубинским коммунистом, но Джо Сисеро за версту чуял в нем испанского фашиста и аристократа.

— Вы дали ей уйти, — настаивал он. — После того, как было затрачено столько времени и средств, — и сам чувствовал тяжеловесность и неуклюжесть своих слов и понимал, что время его уходит. Болезнь сказывалась все сильнее.

Рамон улыбнулся той снисходительной улыбкой, которая так бесила Джо Сисеро.

— Эта рыбка у меня на крючке; пусть пока поплавает, порезвится, а в нужный момент я ее вытяну.

Опять противоречит своему начальнику; и Джо Сисеро вдруг понял еще одну, самую главную причину неприязни к этому человеку. Его молодость, привлекательность, здоровье. Рядом с ним он каждую минуту ощущал свою собственную смертность, ибо Джо Сисеро умирал.

С детства пачками выкуривал эти вонючие турецкие сигареты, и вот во время последнего приезда в Москву врачи обнаружили у него рак легких и предложили полечиться в одном из санаториев для офицеров его ранга. Однако Джо Сисеро предпочел остаться на службе и лично проследил за тем, чтобы отдел благополучно перешел в руки преемника. Тогда он еще не знал, что преемником должен был стать этот испанец. Знай он об этом заранее, возможно, выбрал бы санаторий.

Теперь же чувствовал себя усталым и опустошенным. Все его запасы энергии и энтузиазма давно истощились; волосы, еще несколько лет назад густые и черные как смоль, стали совершенно седыми, лишь местами тронутыми желтизной цвета высохших морских водорослей; стоило пройти десяток шагов, как тут же начинал хрипеть и кашлять, как астматик.

С недавних пор он стал просыпаться по ночам весь в холодном поту от ужасных приступов кашля; задыхаясь, лежал в полной темноте, и страшные сомнения терзали душу. Вся жизнь была посвящена делу, которому он преданно и беззаветно служил, и что же? Каков ее итог? Чего достиг?

Почти тридцать лет он прослужил в Африканском отделе четвертого управления КГБ. Последние десять лет возглавлял его южное подразделение, курировавшее страны африканского континента южнее экватора; естественно, что главное внимание и его самого, и всего его отдела уделялось самой богатой и развитой стране этого региона, Южно-Африканской Республике.

Рядом с ним за столом сидел представитель Южной Африки. Вплоть до этого момента он хранил молчание, но теперь негромко сказал:

— Я не понимаю, почему мы тратим столько времени на эту женщину. Я хотел бы, чтобы вы мне это объяснили. — Оба белых человека разом повернулись к нему. Ибо когда Рейли Табака говорил, другие обычно слушали. В нем была какая-то особая сила, некая подчеркнутая целеустремленность, привлекавшая внимание собеседника.

Всю свою жизнь Джо Сисеро работал бок о бок с черными африканскими националистами, возглавлявшими национально-освободительные и прокоммунистические движения. Он знал их всех, Джомо Кеньятту и Кеннета Каунду, Кваме Нкруму и Джулиуса Ньерере. С некоторыми из них он был близко знаком: например, с Мозесом Гамой, принявшим мученическую смерть от рук палачей, или с Нельсоном Манделой, все еще томившимся в расистских застенках.

Среди всей этой живописной компании Сисеро особо выделял Рейли Табаку, который приходился племянником Мозесу Гаме и был рядом с ним в ту роковую ночь, когда южноафриканская полиция расправилась с дядей. Казалось, он унаследовал всю силу духа и бойцовские качества Мозеса Гамы, поэтому неудивительно, что сразу же заполнилась брешь, образовавшаяся после смерти Гамы. В свои тридцать лет Рейли уже занимал пост заместителя командующего «Умконто ве Сизве»[1], военного крыла Южно-Африканского Национального Конгресса, и Джо Сисеро знал, что он неоднократно отличался как в боях, так и на советах АНК. У него было достаточно способностей, отваги и хладнокровия, чтобы стать одним из наиболее влиятельных людей во всей Африке.

Джо Сисеро явно предпочитал его белому испанскому аристократу, но в то же время понимал, что несмотря на все различие в происхождении и цвете кожи они были во многом похожи друг на друга. Жестокие и опасные люди, ни в грош не ставившие человеческую жизнь, в совершенстве овладевшие исскуством политической борьбы и закулисных интриг. Именно им должен был Джо Сисеро передать свои полномочия, и за это всей душой ненавидел их.

— Эта женщина, — тяжело проговорил он, — может представлять исключительную ценность, если удастся установить над ней контроль и полностью использовать ее возможности; однако маркиз объяснит вам это лучше меня. Он отвечает за операцию и досконально изучил все детали.