Андрей Илларионов - Слово и дело

• Название: Слово и дело
• Автор: Андрей Илларионов
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Я не работаю с таким государством, которое мы имеем сегодня, и работать не буду… Когда я заступал на эту должность, это было одно государство, были возможности и надежды для его эволюции… произошло глубокое перерождение самого государства, сформировалась экономическая модель государственного корпоративизма.» (А.Илларионов, из прошения об отставке, 27 декабря 2005г.)

Знаменитый экономист, бывший советник президента рассказывает о своей жизни. О школе, где написал первый научный труд и впервые привлек внимание КГБ. О знакомстве с молодыми еще Чубайсом и Гайдаром. О Черномырдине, Путине, Геращенко. А еще о дефолте, экономическом росте, «голландской болезни».

Публикация этого интервью по праву стала одним из самых интересных политических материалов сезона 2007-2008гг.  

---

— Хотелось бы еще спросить про Арабские Эмираты. Уже приходится слышать, что надо брать с них пример: вот ведь тоже сырьевая держава, а живут не в пример лучше нашего.

– Пример с ОАЭ удачен, поскольку подтверждает действие упомянутой выше мировой закономерности. Эмират Дубай, лишенный значительных запасов нефти, стал символом предприимчивости, экономической свободы, правового порядка как на Арабском Востоке, так и во всем мире. Соседний с ним эмират Абу-Даби существенно отстает по уровню благосостояния от своего ближайшего соседа — несмотря на обладание огромными запасами и экспорт большого количества нефти. Конечно, политической демократии в Дубае нет, власть находится в руках наследственного монарха, однако правовой порядок, экономическая свобода, гражданские свободы находятся в нем на весьма высоком уровне. Выше, чем в нынешней России.

Сказанное о Дубае во многом относится и к Сингапуру. Иногда можно услышать утверждение, будто бы Россия идет по сингапурскому пути. Ничего подобного: нынешняя правовая система в Сингапуре является одной из лучших в мире, по ключевым показателям защиты граждан и прав собственности Сингапур опережает и США и многие европейские страны. Сингапур смог стать мировым торговым и финансовым центром во многом благодаря тому, что нейтральное недискриминационное право жестко стоит на защите интересов собственности любого бизнеса, оперирующего в этой стране.

Более того, даже материковый Китай, который вместе с Россией иногда тоже относят к одной и той же группе стран, по показателям правового порядка оказывается заметно выше, чем наша страна. Для многих российских граждан этот факт может показаться шокирующим, поскольку Россия в целом по-прежнему богаче, чем нынешний Китай. Однако по уровню институционального развития — с пекинскими коммунистами и шанхайскими бюрократами — сегодняшний Китай оказывается более развитой в институциональном отношении страной, чем Россия. Китайские институты современного государства, судебной системы и гражданских прав по-прежнему далеки от совершенства, они по-прежнему сильно отстают от европейских, американских, японских или сингапурских образцов. Тем не менее сегодня они находятся на более высоком уровне, чем их российские аналоги. Таким образом, и Китай, и Сингапур, и Арабские Эмираты, и Эстония, и Украина, и Грузия, — все эти страны идут по тому же пути, что и Швейцария, Норвегия, Люксембург, США, Япония. Конечно, со своими особенностями. Однако столбовая дорога мировой цивилизации остается той же. И большинство стран современного мира движутся по ней. В отличие от России.

Понимание того, в каком тяжелом состоянии находятся российские институты современного государства и общества по сравнению даже с Эмиратами, Китаем, Монголией, Эстонией, Украиной, Грузией, заставляет задуматься о месте в мировой системе институциональных координат, в котором находится нынешняя Россия. Является ли и может ли являться такая модель существования альтернативой современному миру? Для объективности следует назвать страны, оказавшиеся по степени парадоксальности экономического и институционального развития в одной компании с нашей страной. Таких стран немного: помимо России это — Венесуэла, Беларусь, Туркменистан, Казахстан, Тринидад и Тобаго. Возникает вопрос, представляют ли эти страны, взятые вместе или по отдельности, реальную альтернативу столбовой дороге мировой цивилизации? Норме мировой эволюции? Ответ очевиден: нет. Ни одна из этих стран не является ни богатой, ни стабильной, ни успешной. Вопрос лишь во времени, когда выбор цивилизационного тупика в этих странах станет очевидным. В России для понимания пагубности политики «валютного коридора» потребовалось четыре года и августовский финансовый кризис. Для массового осознания институционального кризиса времени может потребоваться больше. Но и цена институциональной катастрофы несопоставима с ценой макроэкономического кризиса.

В силу сочетания особых обстоятельств последних восьми — десяти лет Россия действительно оказалась в такой специфической ситуации. У нас действительно есть большие ресурсы энергоносителей, продажа которых обеспечивает впечатляющий рост благосостояния граждан. Это случайность. Закономерности в этом немного. Закономерность связана с развитием институтов. То, что страна сейчас переживает, на языке социальных наук называется девиацией, отклонением в мировом общественном развитии. На языке медицины и биологии это явление носит название патологии. Можно обсуждать причины патологии, ставить диагноз и разрабатывать прогноз течения болезни. Но при этом необходимо понимать: это патология. Рано или поздно либо она приведет к тяжелейшему кризису российского общественного организма, либо же организм от нее избавится.

— А есть в этой патологии какие-то закономерности?

– В общественных, так же как и в биологических, патологиях есть определенные закономерности. И так же, как в медицине, в социальных науках патологические случаи расследуются, выясняются их причины, разрабатываются методы их лечения. Что касается того, как лечить, то такого рода знания пока ограничены. Сказывается то, что социальные науки моложе и менее развиты, чем биология или медицина. Тем не менее базовые технологии лечения известны — хирургические и терапевтические. В любом случае важно понимать, что нынешнее состояние российских институтов не является альтернативой для основной закономерности мирового общественного развития. Это не «особый путь», это отклонение от пути.

— Андрей Николаевич, Вы говорили о том, что в отличие от мафиозных структур классического типа, где все-таки действуют некоторые институты и правила, у нас все вообще непредсказуемо. Но как Вы думаете, — та структура, которая сейчас, похоже, намечается, — «Единая Россия» как ведущая партия в парламенте, которая сможет провести любые решения, — не будет ли эта структура обеспечивать более предсказуемое, а значит, и более устойчивое функционирование режима? Ведь если руководитель партии, от которой зависит любое парламентское решение, имеет полную возможность подвергнуть президента импичменту, буде тот вдруг начнет «рыпаться», и это всем заранее известно, не значит ли это, что тем самым, благодаря этой нашей новой мафиозной структуре, обладающей такими парламентскими возможностями, укрепляется именно устойчивость нынешнего мафиозно-корпоративистского государства, его прочность?

Пластилиновые институты

– Думаю, что нет. Не скажу, что такого быть не может. Но мне не кажется такой вариант развития вероятным. К тому же пока мы не видим этому каких-либо подтверждений. Наконец, даже в том случае, если бы это и произошло, это скорее вело бы к разрушению самого режима.

Дело в том, что государство по своей сути является достаточно консервативной структурой. Его, конечно, можно и иногда нужно реформировать. Но делать это лучше, имея для этого достаточно четкое идеологическое обоснование: зачем и для чего это делается. Реформирование такой сложной и инерционной структуры, как государственная машина, в целях удовлетворения индивидуальных интересов конкретной личности возможно, но чревато нанесением значительного ущерба самому государству. Ничто так не подрывает стабильность государства, его эффективность, уважение к нему, как бесконечные сюрпризы, творимые лицами, оказывающимися во главе его. Такие сюрпризы дискредитируют и государство, и тех, кто их преподносит.

В силу инерционности государственных институтов их изменения оказываются более успешными и приемлемыми при их длительной и тщательной подготовке. Даже в случае передачи власти, скажем, от Ельцина к Путину ее публичная стадия началась за восемь месяцев до президентских выборов, причем пять из них Путин действительно работал премьер-министром. Причем, следует отдать должное Ельцину,он сделал все возможное, чтобы помочь Путину: фактически ушел в тень даже на первые пять месяцев и выставил под лучи софитов нового премьера, с тем чтобы дать ему возможность действовать самостоятельно даже тогда, когда Ельцин еще оставался президентом. Ельцин создал Путину максимально благоприятную обстановку и для него самого, и для передачи ему власти. Но даже в этой ситуации мы слышали немало комментариев относительно неизвестности кандидата, нелепости сделанного выбора, несерьезности принятого решения.

В случае же с преемничеством Медведева позиции последнего выглядят много слабее. Он был выдвинут не за восемь месяцев до выборов, а менее чем за три. Он был выдвинут на пост президента, не будучи премьер-министром и оставаясь на посту вице-премьера. В своем бюрократическом возвышении он пропустил все важнейшие ступеньки, традиционно считающиеся обязательными для приобретения необходимого политического и административного опыта для руководства страной — депутата, сенатора, министра, губернатора, лидера политической партии. Результаты голосования в его поддержку были массово фальсифицированы, что сделало его назначение нелегитимным.