Аркадий Ипполитов - Эссе 1994-2008

• Название: Эссе 1994-2008
• Автор: Аркадий Ипполитов
• Жанр: Книги

---

Количество причин для ненависти впечатляет. Америка пребывает в наивном убеждении, что она «могущественна и добра», и что остальной мир состоит из «лузеров» или злодеев, и именно поэтому Америка, обладающая подавляющей военной мощью, посредством масс-медиа сознательно творит образ врага, то из СССР, то из Китая, то из ислама, что позволяет продолжать наращивать военный бюджет, превышающий военные расходы всего остального мира. Америка - единственная страна, использовавшая ядерное оружие против своих противников, при этом именно Америка поднимает наибольший шум по поводу ядерной угрозы. Провозглашая себя цитаделью мира и либерализма, Америка вмешивается в демократические выборы других стран. Используя экономическую мощь и все время говоря о своей щедрости, Америка душит слаборазвитые страны, разрушая национальное хозяйство. Утверждая, что ее судебная система наиболее прогрессивна и свободна, за границей, по отношению к тем, кто провозглашен «военными преступниками», Америка не соблюдает примитивных форм демократии. Убежденная в своем культурном превосходстве, Америка уничтожает индивидуальные черты национального своеобразия, американизируя мировое сознание. В конце книги вырисовывается убедительный ответ на вопрос «Why?», состоящий из длинного списка американских грехов от бактериологического оружия до триумфа мак-дональдсов.

Несмотря на то, что авторы разбирают культурную экспансию Америки, об искусстве они не говорят, разумно замечая, что «в действительности, однако, никто не хочет ненавидеть американский народ. Кто бы стал ненавидеть Денцеля Вашингтона или Сидни Пуатье, Хайл Берри или Вупи Гольдберг, Мухаммеда Али или Тайгера Вудса, Джона Стейнбека или Артура Миллера, Гора Видала или Сьюзен Зонтаг? То, что ненавидит большинство людей, это «Америка», политическая сущность, основанная на авторитарном насилии, двуличных нормативах, всепоглощающем эгоизме и антиисторичной наивности, ставящей знак равенства между собственными интересами и интересами всего остального мира». Что же воплотило столь зримо эту самую «Америку»? Конечно же, поп-арт.

Америка - самая современная страна. Америка определяет современность, более того, она современность творит. Поп-арт - искусство американской современности, поэтому он велик и современен. Идиотизм подобной логики может довести до белого каления. Начиная с того, что поп-арт вообще появился в Англии, и Америкой был заимствован, дистиллирован и уплощен до неузнаваемости. Тончайшая ирония британцев выветрилась, превратившись в торжество самодовольной бессмысленности.

Америка вообще торжество плоскости. Если сравнить на карте мира очертания Соединенных Штатов с очертаниями других стран, то они поражают своей округлой внятностью и правильностью. Ровно отрезанная от Канады и Мексики, американская земля и в береговой линии как-то удивительно мало прихотлива, отличаясь даже от Африки, не говоря уже о Европе, кажущейся вообще каким-то обрывком кружева. Плоски американские плоскогорья и американские равнины, великие озера и великие реки, плоски даже Кордильеры в своей монументальной величавости, плоска четкая планировка Манхэттена и небоскребы Чикаго с их плоскими крышами и окнами, и даже крутые горки Сан-Франциско уплощены огромным синим сияющим плоским небом и плоской гладью океана. Плоскость и ясность торжествует во всем, определяя грандиозность и величественность Америки, самую сущность ее sublime. Апофеоз плоскости - гениальное американское изобретение, конвейер, вдохновленное, без сомнения, американским пространством. И певец американской плоскости - американский поп-арт, объединяющий в одну гигантскую плоскость коку, брилло, хот-дог, джеки, элвиса, доллар, крест, лиз, мерилин, электрический стул, кэмпбелл, мао дзе дуна, ленина, тайную вечерю и десять великих евреев двадцатого века, выставляющий все это на плоскость конвейера, бесконечно повторяющую одно и то же, одно и то же. Плоско утверждение, что хот-дог одинаков для всех, и для безработного, и для английской королевы, и что самое интересное в Риме - это мак-дональдс. Плоско требование пятнадцати минут славы, подхваченное всеми и каждым, и повторяемое чаще, чем молитва. Плоска фабрика звезд, конвейерным способом фабрикующая пятнадцатиминутных старлеток, вывинчивающихся из джинсов, чтобы ухватить отблеск софитов. Все далее и далее, все с большей скоростью разворачивается эта плоскость, вываливаясь на мир, включая его в свой плоский бессмысленный бег, перемалывая и сравнивая, и в бесчисленных повторениях делая еще более плоским, просто распластанно плоским.

Это по вашему современность? Скорее все же пародия на современность, причем очень ядовитая пародия на «Америку», уморительные Соединенные Штаты Энди, великого насмешника, и невозможно не любить его за злобное остроумие, до сих пор сводящее с ума дуру публику, пытающуюся найти смысл в банке супа.06.10.2005

Вера большая и Вера маленькая

Чем живет постсоветская Россия

Почти забытый тысяча девятьсот восемьдесят восьмой. Только-только умер Георгий Максимилианович Маленков и отправлен в отставку товарищ Громыко. СССР еще незыблем и могуч, ширятся его стройки, собираются его пленумы, реют флаги, сияют звезды, и Нина Андреева вещает о вечных и непреходящих ценностях, дорогих каждому настоящему коммунисту, такая строгая, такая серьезная, такая милая в своем простом и элегантном костюмчике с трогательными детскими рюшами вокруг доброй бабушкиной шеи. Но, увы, от всего этого уже веет могильным холодом, и чувствуется, в воздухе реет убежденность, что вырытые котлованы не послужат ничему основанием, а превратятся в выгребные ямы, и Нина Андреева как-то изначально уже ветховата. Вся идеология расползается и трещит, как и СССР, то Сумгаит и Спитак, то Гдлян и Иванов, и кажется, что из под Славы КПСС прет какая-то непроходимая, бетонная, бесцветная, бессмысленная жизнь, бедная, однотонная, малогабаритная, состоящая из череды унылых дней, бессмысленных, как очередь в пустой гастроном.

На фоне скрежещущих кранов и дымящих труб, нищих новостроек и голых пустырей, среди драк на танцульках и оживления у первых кооперативных ларьков, рождается наша «Маленькая Вера». Вера была худой и дикой девчонкой, с глупо выкрашенными вихрами. Маленькая кожаная юбочка, африканские серьги до плеч, топик, карикатурные каблуки и боевая раскраска. Ее приемными родителями считались рабочий-алкоголик и толстая неряшливая домохозяйка, хотя на самом деле родила эту веру интеллигенция, жаждавшая и перестройки, и перемен. «Мы ждем перемен!», - скандировала группа «Кино», и перемен ждали ободранные рокеры во время милицейских облав, и диссиденты в своих котельных, и новое поколение партийных функционеров, и стареющие шестидесятники, и зарождающиеся рэкетиры, и новое поколение авангардистов. Перемен жаждали все, перемены не замедлили наступить, и чуть ли не первым их предзнаменованием стала встреча генерального секретаря ЦК Михаила Горбачева с главой Русской Православной Церкви, Патриархом Московским и всея Руси Пименом в преддверии празднования 1000-летия крещения Руси. Павшие на начало июня юбилейные торжества, Божественная литургия в Богоявленском патриаршем соборе, Поместный Собор в Троице-Сергиевой Лавре, канонизировавший Дмитрия Донского, Андрея Рублева, Максима Грека и блаженную Ксению Григорьеву, официальное поздравление Совмина СССР участникам Собора, все это практически совпало с совершеннолетием маленькой Веры.

Что было дальше, всем известно. Ждали, ждали и дождались. Перемен - куры не клюют. Перестройка, путч, развал Союза, приватизация того, приватизация сего, Ельцин, Путин и дефолты. А что случилось с маленькой Верой, куда она делась? Мы оставили ее на распутье, едва очухавшейся от самоубийства, никуда не поступившей, не работающей и никак не определившейся. Папа алкоголик умер, завод закрылся, порт обнищал, мать осталась с куцей пенсией, брат, подлец, свалил в другой город, а любовник уехал на стажировку в Америку, и не звонит, и не пишет. Куда пойти, кому сказать свою печаль, одинокую девушку никому не жаль. Ни гроша за душой, ни знаний, ни ума, одна лишь молодость. Бедная маленькая Вера подалась в Москву, там мыкалась и тыкалась, от отчаяния в «Плейбое» снялась, и даже в детском саду воспитательницей поработала.

Москва же росла и строилась, превращалась в лужковскую красавицу, нефть, худо-бедно, но все дорожала, деньги стоили все меньше, но их становилось все больше и больше, и вот уже рекламный свет заливает улицы, и тянутся ввысь и Петр Церетели, и отель Кемпински, и витрины почти неотличимы от витрин Берлина, а квадратный метр в центре стоит по восемь тысяч у.е. Все хорошо, чем дальше, тем лучше, заливается МTV, ночных клубов больше, чем в Сохо, на заборах висит надпись «Стыдно быть бедным», функционеры и рэкетиры стали уважаемыми бизнесменами, рокеры - попсой, диссиденты - зав. фондами, шестидесятники - колумнистами, а авангардисты - звездами. Сверстницы маленькой Веры пошли кто в гламур, кто в телеведущие, а Вера росла, добрела, хорошела, прямо как Храм Христа Спасителя. Вот она уже не та ободранная девчонка, но, приобретя умение и опыт, выходит в блеске и блестках, роскошная, сияющая, обширная и недосягаемая, в цветах, мехах и перьях, пошла-поехала, «попала на любовь». Она мечта осуществленная, все преодолевшая и все преобразившая, сама преображенная, звезда взошедшая, осиянная, великая Верка-Сердючка. Она теперь водит перьями колумнистов, вдохновляет художников на биенналях, придает гламуру глянец, сериалам занимательность и бытию смысл. Она притащила с собой и мать-старушку, и брата-подлеца, и любовника-недотепу, кормит всех устрицами, заливает водкой, засыпает долларами, заставляет плясать до упада, такая великодушная, щедрая, всепрощающая. Она, только она, делает нашу современную жизнь такой разнообразной, такой пленительной, такой привлекательной, она зовет нас ввысь, к звездам, Звездам, ЗВЕЗДАМ…