Синтия Хэррод-Иглз - Длинная тень

• Название: Длинная тень
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00177-9

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии, начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

В центре повествования – блистательная Аннунсиата Морлэнд, верноподданная английского короля Чарльза II, владелица роскошного имения, непокорная жена, пылкая возлюбленная, преданная подруга. Ее жизнь полна страстей и тревог, радостей и горя, восторгов и скорби. С юных лет она ищет свою единственную любовь и в конце концов находит ее в собственном доме. Но эта любовь запретна…

---

Но Беркли был вовсе не похож на победителя: суетливый, нервозный, озабоченный, с очень виноватым лицом. Аннунсиата, проигнорировав его, обращалась только к Арабелле:

– Где ты была? Чем ты можешь объяснить свое безобразное поведение?

– Мадам... – начал Беркли, но она даже не задержала на нем взгляд.

– Помолчите, сэр. С вами я поговорю позже. Арабелла, отвечай.

– Я была в Дорни. Мы там обедали с лордом Каслмэйном. Они с Джеймсом большие друзья.

Аннунсиата онемела, осознав, наконец, двусмысленность и абсурдность ситуации. Если выплывет, что Арабелла, незамужняя девушка, приняла приглашение лорда Беркли пообедать с ним и его другом, скандал неизбежен. Тот факт, что Каслмэйн является мужем одной из самых известных любовниц короля, ни в коей мере не поможет. Роджер Палмер был экстравагантным мужчиной, можно сказать, затворником и казался почти безразличным к репутации жены, вплоть до того, что по-прежнему дружил с Беркли, который еще не так давно был одним из любовников Барбары.

– Как ты могла так поступить? – кричала в ярости Аннунсиата. – Неужели ты не понимаешь, что натворила?

– Я не ожидала, что это раскроется, – передернула плечами Арабелла. – Мы не собирались туда ехать, но когда поняли, что заехали дальше, чем намеревались, Джеймс предложил заглянуть в Дорни, а граф уговорил нас остаться на обед, что мы и сделали. В любом случае я вернулась бы вовремя, чтобы никто не заметил.

– Миледи, мы ведь ничего не знали о болезни короля, – вставил Беркли. – Я бы и помышлять не мог...

– Я очень рада слышать, что у вас есть хоть какие-то принципы, – пресекла его Аннунсиата. – Хотя, кажется, у вас их не больше, чем у моей дочери. Будем надеяться, что с возрастом она все поймет, но для вас нет никаких оправданий. Вы пожалеете о своем поступке, поверьте мне. А что касается тебя, Арабелла...

Но Беркли собрал все свое мужество и прервал ее:

– Мадам, смею вас уверить, что у меня нет никаких дурных намерений относительно Арабеллы. Я только хотел…

– Вы считаете, что нет ничего дурного в том, чтобы таким образом рисковать репутацией молодой девушки?

– В этом нет вины Джеймса, мама, – вмешалась Арабелла. – Это я предложила ему покататься сегодня.

– Ты? – недоверчиво спросила Аннунсиата.

– Так бывало и раньше, – независимо ответила девушка. – В Лондоне я часто уезжала...

– Замолчи!

– Джеймс никогда не приветствовал подобные встречи, – шла напролом Арабелла.

Беркли охотно добавил:

– Мадам, это правда! Я соглашался лишь из-за моей проклятой бесхарактерности, но всегда хотел, чтобы все было правильно, как полагается. Я мечтал жениться на Арабелле, но она сказала, что вы никогда не позволите, и взяла с меня обещание не разговаривать с вами на эту тему. Но раз сейчас все открылось, я умоляю вас разрешить мне просить ее руки.

– Как вы смеете даже думать об этом! – гневно произнесла Аннунсиата. – Неужели вы хоть на мгновение могли допустить, что я разрешу моей единственной дочери выйти замуж за такого негодяя, как вы? За человека без всяких моральных принципов, погрязшего в грехе, забывшего о своих обязанностях и правилах приличия и позволившего девушке совершать столь неосмотрительные поступки? Вы потеряли мое доверие, чтобы не сказать большего. Я скорее соглашусь увидеть ее повешенной в Тайберне, чем замужем за вами.

– Мама, – предупреждающе произнесла Арабелла, но Аннунсиата продолжала:

– Замолчи! Лорд Беркли, сейчас же оставьте мой дом. Я прошу вас никогда больше не приходить сюда. Идите!

Когда они остались одни, Арабелла злобно посмотрела на мать.

– Вы не должны были говорить с ним подобным образом! – закричала она.

– Как ты смеешь делать мне замечания?! – воскликнула Аннунсиата. – Ты должна была вымаливать прощение, но, кажется, тебе абсолютно не стыдно.

– Мама, если вы позволите мне выйти за него замуж, скандала не будет. Разрешите мне выйти за него замуж! Мы скажем, что тайно поженились в прошлом году в Лондоне. Это будет выглядеть лучше, чем то, что мы обедали с лордом Каслмэйном...

– Я сама замну скандал. Предоставьте это мне. А тебя я больше никогда не выпущу из вида! За тобой будут следить каждую минуту, поскольку теперь тебе доверять нельзя. Ты больше никогда не увидишь Беркли, понятно?! Если ты попытаешься связаться с ним, я сошлю тебя в монастырь за границу. Как я могла вырастить такую бессовестную дочь? В голове не укладывается!

При этих словах Арабелла окончательно вышла из себя, покраснела и громко закричала:

– Может быть, она научилась у матери?! Я – бессовестная? А вы когда-нибудь думали о собственном поведении? Конечно же, нет! Вы назвали Джеймса негодяем, но ведь вы по другой причине не одобряете наш брак, и причина вашей злости не в этом.

– Замолчи, Арабелла!

– Вы не разрешили мне выйти за него замуж из ревности! Вы хотите иметь его при себе! Он был вашим любовником, а теперь вы больше ему не нужны. Вот вы и ревнуете!

Голос Арабеллы внезапно оборвался, потому что Аннунсиата влепила ей настолько увесистую пощечину, что чуть не сшибла с ног. Молчание, последовавшее за взрывом эмоций, было ужасным. Арабелла приложила руку к горящей щеке. Две женщины, мать и дочь, стояли, глядя друг на друга в гнетущем безмолвии.

– Иди в свою комнату, Арабелла, – очень тихо сказала наконец Аннунсиата.

Арабелла вышла, воздержавшись от комментариев. Наблюдая за ней, Аннунсиата чувствовала себя опустошенной и больной. Чудовищно, но в словах Арабеллы было зерно истины. Такое открытие потрясло ее. Эта высокая восемнадцатилетняя девушка была ее дочерью, а Аннунсиата в глубине души и сама была ничуть не старше, словно ни на йоту не повзрослела с того момента, как была представлена ко двору наследница Йоркшира – молодая, красивая, полная желаний, способная сделать правильный выбор из своих поклонников. Она подошла к столу, взяла маленькое зеркало и долго рассматривала свое отражение. Вошла Хлорис и приблизилась к ней, глядя на хозяйку с молчаливой симпатией.

– Мне уже тридцать четыре, Хлорис! Я никогда по-настоящему не задумывалась над этим, – произнесла Аннунсиата.

– Вы красивее, чем когда-либо, – сказала Хлорис, – Зеркало должно было сказать вам об этом, моя госпожа.

– Возможно. Но я – женщина! Я давно уже не девочка.

Аннунсиата отложила зеркало и повернулась к своей наперснице:

– Господи! Ума не приложу, что мне с ней делать?

– Все пройдет, – успокоила ее Хлорис. – Сейчас это кажется очень важным, но через пару дней забудется. Кроме того, есть гораздо более важные проблемы, которые занимают сегодня умы всех.

– Ой! Прости меня, Господи! Я обо всем забыла. Есть какие-нибудь новости?

– Пока никаких. Мы должны просто ждать и молиться.

– Конечно, нет ничего важнее этого, – сказала Аннунсиата. – Если король умрет...

Но король не умер. Его выздоровление было столь же внезапным, как и болезнь. И ко времени прибытия в Виндзор герцога Йоркского он был в полном здравии, как телом, так и духом.

– Бедный Джеймс! – говорил как-то король Аннунсиате во время одной из их утренних прогулок, вскоре после приезда герцога. – Он был в ужасе, хотя я его понимаю: ему пришлось бы с оружием в руках прокладывать себе путь в замок, сражаясь с войсками Шейфтсбери. На худой конец, переоделся бы в слугу, – он усмехнулся. – Могли бы вы когда-нибудь представить, что он сможет так уронить себя? Даже если бы его но выдал рост и знаменитый огромный стюартовский нос, враг наверняка узнал бы герцога по трясущимся коленям.

– Мы очень перепугались, ваше величество, – жестко сказала Аннунсиата. – Я прошу вас никогда больше так не делать.

– А эти бедные виги, – продолжал король, посмеиваясь, – как они были удручены, когда я поднялся с кровати. Столпившись вокруг меня, они вынуждены были сказать: «Мы так счастливы, ваше величество», а их рожи были длиннее шотландской мили. Каково им было иметь королевство так близко от своего кармана и снова упустить его? Клянусь, стоило выполнять все назначения врачей, чтобы увидеть их физиономии.

Аннунсиата передернула плечами:

– Не надо, сэр! Вы представить себе не можете, как все это было ужасно. Ждать и думать...

Король взял ее под руку, крепко прижав локоток:

– Моя бедная графиня! Пусть вас утешает тот факт, что вигам это повредило еще больше. Сознание того, насколько они были близки к гражданской войне, должно добавить ума в головы моего народа. В следующий раз они уже не будут так охотно идти на поводу у всяких авантюристов. Тем не менее, – добавил он задумчиво, – полагаю, что стану счастливее, на какое-то время разлучившись со своим любящим сыном. Пошлю-ка я его в Голландию, пусть попляшет со своей кузиной – может быть, легкий флирт заменит ему политику. Если все датские кавалеры похожи на принца Вильгельма, то Монмаут будет облеплен дамами.