Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

• Название: Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории
• Автор: Борис Синюков
• Жанр: История

---

1521 год, год присоединения последнего окрестного княжества к Москве, разве не начало 16 века? Несомненно, начало. В чем же дело? А дело вот в чем. На Западе нашли поваренную соль в Германии и Польше, из морской воды научились выпаривать получше, не такую горькую, поэтому озера Эльтон и Баскунчак утратили свое значение для европейского импорта, Большой проходной двор почти перестал функционировать на Запад, хазары растворились в пространстве, как соль в воде, без остатка. Спрос на волжских рабов резко упал. Но зато возрос в устье Дона, в Крыму и в низовьях Днепра. Древний мир начинал «строиться» на полную катушку.

Поэтому все рассмотренные выше кучки–ровесники: Ярославль, Казань, Рязань и прочие, значительно старше Москвы, постепенно приходили в упадок. Не было сбыта рабов тут. А кроме них из «святой» Руси возить было нечего по Волге. Яицкие казаки–разбойники, каких я выше направил на Яик ошибочно (они все–таки болтались в низовьях Волги до этого дня), только сейчас переехали на постоянное жительство на Яик, и занялись честным трудом: стали ловить осетров (читайте про их рыбалку, есть сведения и правила ловли). Спрос на осетров был громадный, река Яик была полна осетров, никто не мешал. Сегодня этих казаков считают самыми честными.

Работорговцы–князья, продававшие в рабство свой народ, призадумались и двинулись в сторону Волока Ламского, пытаясь перехватить торговлю лесом. Поэтому и получилось, что Ярославль они потом «завоевали» первым. Но ничего у них не вышло. Я даже думаю, что Иван Грозный и прочие не просто «ездили в Волок Ламский», а ходили туда отвоевывать этот «волок». Но, так как историки уже написали, что все это уже дескать принадлежало им, то военные действия пришлось вычеркнуть. И получилось, что «ездили» совершенно бесцельно, но – часто. А так ведь не бывает, заметьте.

Тут бы надо остановиться немного на Куликовской битве, которая, я согласен с «новохронистами–2», была, несомненно, в Москве. Неподалеку от нынешнего Кремля, где и сегодня сидят наши правители, продолжающие «делать» рабов, и «продавать» их, только на новых «принципах». (Смотрите выше, найдете). Я уже говорил, что казаки–разбойники держали верх, говоря блатным языком, над своими поставщиками рабов, князьями–грабителями, обложили их данью, «десятиной». Но, при плохой конъюнктуре, слабели, большая часть их перебралась на Яик, а перебравшиеся в Московское княжество, на дармовые работорговые «хлеба», наоборот, усилились. Пришел час расплаты – Куликовская битва. Ну, вот и все. Освободились от «татар» и начали продавать рабов без посредников, «нескончаемыми вереницами», вся «прибыль» шла в карман Ивану Калите, «Мешку с деньгами», как в истории написано. Притом заметьте, раньше они продавали собственный народ, жителей своих «княжеств». А, теперь–то «княжества» были «чужие»: смоленское, тверское и прочие. Поэтому чего их жалеть, если своих не жалели? А историки нам напишут потом, что Иван Калита был таким хорошим, что платил «дань татарам» за «соседей», псковичей, смолян. А, потом брал с них «свои затраты на дань татарам», но, конечно, «чуть–чуть больше». И на эти деньги «собирал Русь», в кучку что ли? Просто раньше была одна дорога – Волга, а теперь три стало вместо одной.

Конечно, сами туда, в устье Дона не плавали, страшно. Они и сегодня – за кремлевской стеной, где за каждым зубцом по пулемету, притом автоматическому, без пулеметчиков. А то возьмут и развернут пулеметы не в ту сторону, знаем мы их. Поэтому образовались посредники, донские казаки–разбойники. Те довезут до Перекопа рабов в сохранности. Правда, «мировые» цены у них были все время очень низкие. Приходилось увеличивать «товарооборот». Вот и интересовались любопытные: а много там у вас народу на продажу осталось?

Посмотрим, что пишут историки по этому поводу. Как крымские татары, которых было раз в тысячу меньше, терроризировали такую большую, единую уже Русь Московскую? Слово историку Ключевскому: «Татары, кое–как вооруженные луками, кривыми саблями и ножами, редко пиками, на своих малорослых, но сильных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь небольшим запасом сушеного пшена или сыра да кобылиной, легко переносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу верст пустынного пути». Остановимся.

Во–первых, где кормили в выжженном солнцем, безводном Крыму эту ораву лошадей, хоть и «низкорослых», но все равно корм требующих? Негде там, в Крыму их содержать. А если бы и было, то и сегодня бы было крымское коневодство. И не орловские рысаки бы у нас были, а крымские. Кроме того, из Крыма татары не высовывались, чтобы пасти коней на просторе. У них Перекоп был всегда на запоре. По степи за Крымом и без них разбойников хватало: от хазар и печенегов до нынешних чеченцев.

Во–вторых, заметьте, на каждого татарина надо было минимум по три лошади, а то и по пять, чтобы питаться «кобылиной», в боях терять, да и назад надо на чем–то добираться. Притом на каждом по десятку пленников.

Продолжим цитировать: «Частыми набегами они прекрасно изучили эту степь, приспособились к ее особенностям, высмотрели удобнейшие дороги, сакмы или шляхи, и выработали превосходную тактику степных набегов; избегая речных переправ, они выбирали пути по водоразделам; главным из их путей к Москве был Муравский шлях, шедший от Перекопа до Тулы между верховьями рек двух бассейнов, Днепра и Северского Донца. Скрывая свое движение от московских степных разъездов, татары крались по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней, и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удавалось незаметно подкрадываться к русским границам и делать страшные опустошения». Останавливаю историка–фальсификатора.

Изучить, степь, конечно, можно, но не на тысячу верст. Русские «витязи» прилегающие к ним степи должны знать намного лучше, ведь не даром же у них тут «разъезды». Поэтому они должны знать каждую расщелину у себя и не заметить такую армаду татар с пятью лошадями на каждого, просто невозможно. Это первое. Кто это соорудил татарам Муравский шлях? Никак они сперва саперов посылали? Муравский шлях Потемкин как следует не мог сделать сотни лет спустя, императрица Екатерина II очень была недовольна, несмотря на «потемкинские» деревни.

Кроме того, любой водораздел – это до предела ломаная линия, увеличивающая расстояние по линейке в 1000 верст не менее чем в три раза, точно так же как петляющая река. Вдобавок, говорю как человек, изучавший не менее дюжины наук о земле, включая геологию, от исторической до кристаллографии, и геодезию: вдоль водоразделов лощин и оврагов не бывает, все без исключения – поперек водораздела. Поэтому «прятаться в них при движении» нельзя.

Но и без мостов и гатей не обойтись ни в коем случае, если не желаешь увеличить путь не в три, а в десять раз и кроме того выдать себя. Говорю, как человек, много ходивший по сибирской тайге, дым от одинокого костра, если забраться на вершинку, виден окрест на многие километры. Скрыть невозможно, даже один костер, не говоря о массовых кострах «набегающих» татар. Что же, сырыми «кобылятину и сушеное пшено» ели татары?

Спрашиваю Ключевского далее: «ловкие разведчики татар» оказались ловчее русских, притом у них дома?

Продолжаю цитирование: «Углубившись густой массой в населенную страну верст на 100, они (татары) поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали все на пути, сопровождая свое движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносимое имущество. Это были обычные ежегодные (выделено везде мной) набеги, когда татары налетали на Русь внезапно, отдельными стаями в несколько сотен или тысяч человек, кружась около границ, подобно диким гусям, по выражению Флетчера, бросаясь туда, где чуялась добыча. Полон – главная добыча, которой они искали, особенно мальчики и девочки. Для этого они брали с собой ременные веревки, чтобы связывать пленников, и даже большие корзины, в которые сажали забранных детей. Пленники продавались в Турцию и в другие страны. Кафа была главным невольничьим рынком, где всегда можно было найти десятки тысяч пленников и пленниц из Польши, Литвы и Московии. Здесь их грузили на корабли и развозили в Константинополь, Анатолию и в другие края Европы, Азии и Африки. В 16 веке в городах по берегам морей Черного и Средиземного можно было встретить немало рабынь, которые укачивали хозяйских ребят польской или русской колыбельной песней. Во всем Крыму не было иной прислуги, кроме пленников. Московские полоняники за свое умение бегать ценились на крымских рынках дешевле польских и литовских; выводя живой товар на рынок гуськом, целыми десятками, скованными за шею, продавцы громко кричали, что это рабы, самые свежие, простые, не хитрые, только что приведенные из народа королевского, польского, а не московского». Идет пример про еврея–менялу и далее: «В продолжение 16 века из года в год тысячи пограничного населения пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы прикрыть от плена и разорения обывателей центральных областей. Если представить себе, сколько времени и сил, материальных и духовных гибло в этой однообразной и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником, едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленности и торговле, в общежитии, в науках и искусствах?» («Курс русской истории». Соч.: в 8 т. М., 1957. Т.2. с. 200–210, 214).