Белва Плейн - Пылающий Эдем

• Название: Пылающий Эдем
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-159-6

Открывая «Пылающий Эдем», вы сразу же становитесь участником всего, что происходит с его героями. В этой новой жизни у вас есть все – семья, друзья, взлеты и падения, тревоги и радости, любовь и ненависть. Магическое обаяние Плейн-рассказчицы не исчезнет даже после того, как вы перевернете последнюю страницу.

---

Они почти не переставали разговаривать с тех пор, как она приехала двумя днями раньше. Они говорили 6 Кэт, о Маргарет, о Марджори и Мейган, о политике и фермерских делах. Они делали это так, как не делали с тех пор, когда он еще мальчишкой приходил из школы домой, в маленькую желтую гостиную наверху, где она обычно поджидала его, чтобы услышать о том, как он провел день.

И вдруг между ними воцарилось молчание. Слишком уж много эмоций грозило вырваться наружу. Даже этот чудесный обряд бракосочетания почти причинял боль. Как часто бывает, радость ходит рядом с печалью.

Накануне он посадил Мейган на самолет, чтобы отправить ее к Марджори в Нью-Йорк. Слава Богу, расставание не было болезненным для ребенка, иначе он вряд ли смог бы это выдержать. Она просто ушла от него, поглощенная сосанием леденца на палочке, и даже не обернулась. О, он увидит ее снова, конечно, увидит, но это будет выглядеть уже по-другому. Все прошлое закончилось, было аккуратно упаковано, снабжено адресом и отослано прочь. Завершение фазы. Мать коснулась его руки:

– Ты думаешь о Мейган.

– Да.

– Ей будет лучше с Марджори. Хорошая школа, жилье со специальными удобствами для нее…

– Но как же ты! Ты говоришь это мне, а ведь сама больше никогда…

Он остановился. Это был тот самый вопрос, который задавать ей было бесполезно. Но к его удивлению на это раз она ответила.

– Нет Правил, которые годились бы для всех. Каждый из нас – продукт того, что было до него.

Он с любопытством взглянул на нее, но ее лицо было повернуто в сторону, и его взгляд лишь скользнул по ее черным волосам и остановился на серебристой зелени сахарного тростника вдоль дороги.

– Можно знать, что надо делать, и быть не в состоянии сделать это, – заговорила она очень тихим голосом, так, что ему пришлось напрячь слух. – Но ты не должен думать обо мне как о некой болезненной мученице. Мне на самом деле живется очень хорошо…

– Разумеется, я знаю об этом, – перебил он ее. – Я знаю, как ты живешь. И все же, позволь сказать это тебе, какой бы близкой ты не была со мной, со всеми нами, я всегда чувствовал, ощущал, что какая-то часть тебя скрыта от меня. Все равно как закрытая дверь, занавес… Мне кажется, отец чувствовал это тоже.

Она не ответила, но обернувшись, посмотрела на него невыразимо глубоким взглядом и опустила глаза.

– Ну хорошо, я понимал… мы все это понимали… Вы были странной парой. Никакие два человека не могли быть столь различны между собой, как вы.

Она все еще не отвечала.

– Конечно, я понимаю, в ваше время развод был не таким простым делом. К тому же у вас было четверо детей.

И снова она смотрела куда-то в сторону, а взгляд блуждал по зарослям тростника, качающегося под ветром. Она заговорила голосом, который он еле улавливал:

– Я никогда бы не разрушила его дом и семью. Потом он поймал еще одну фразу:

– Я была обязана ему всем.

Но он был не уверен, что расслышал правильно, и не решался переспросить, потому что она вдруг резко подняла голову и легким движением, выражающим упрек, остановила его.

– Хватит с меня! Я приехала на свадьбу и хочу слышать только о ней.

– Ну что же, ты знаешь, что будет только сама церемония, и все. Все равно ведь ты сразу после нее вернешься домой.

– Я приеду опять зимой. Обещаю.

– Я рад. Ты полюбишь Кэт, когда узнаешь ее поближе. И она тебя тоже полюбит, – сказал он, желая сделать ей приятное. – У нее всего лишь несколько кузин и кузенов. Они приедут сегодня. Будет и наш новый премьер-министр. А также его теща, вдова нашего последнего премьера. Ты помнишь, я рассказывал тебе о Патрике.

– Да, я помню.

– Мне его недостает.

Внезапно в его памяти возник момент той ночи, вспомнились огни фар, пересекающие лужайку, и Патрик, что-то говорящий, нерешительный, собирающийся что-то ему сказать и не сказавший… Что это могло быть? Он заморгал, возвращаясь из прошлого в настоящее.

– Его ум, мышление… Ох, пожалуй, это звучит напыщенно или даже глупо, я не знаю… его мышление, казалось, является отражением моего собственного. Почти всегда. Это было почти зеркальное отражение. Поэтому мне было очень легко говорить с ним.

– Могу себе представить. А что скажешь, у него была хорошая жизнь?

Странный вопрос, подумал Фрэнсис. Что значит хорошая жизнь?

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

– Ах, ну вел ли он все время страшную борьбу, пришелся ли он здесь к месту с его английским образованием, было ли у него достаточно денег…

– Он никогда не хотел слишком многого. Да, ему здесь было, я бы сказал, неплохо. И он любил это место, на самом деле любил. Я думаю, у него здесь было хорошее, здоровое детство, в простых условиях… И еще он ужасно любил свою мать. Некоторые из здешних туземных женщин так добры и нежны. Они великолепные матери. И он взял очень хорошую девушку в жены. Дезире очаровательна. Ты сама увидишь.

На противоположной стороне острова недавно прошел дождь. Вода еще блестела на листьях и старых камнях, когда они въехали в церковный двор. Кэт уже была там. На ней были розовое платье и розовая шляпка на светлых волосах. Она поцеловала Ти.

– Я так рада, что вы приехали. Я знаю, вам не легко было вновь увидеть Сен-Фелис.

– Я хотела приехать, – засмеялась Ти. – Кроме того, я боюсь, что никогда не смогу научиться говорить Фрэнсису: «нет».

– Я тоже.

Обе женщины с минуту стояли, рассматривая друг друга, а потом, словно убедившись в том, что их прежняя оценка была верной, повернулись к дверям.

Вместе с ними в церковь вошли Дезире с дочерьми и их женихами. За ними последовали кузины Кэт. Дезире принесла с собой букет алых цветов и положила его на алтарь. Если не считать этого букета, то больше никаких украшений в церкви не было.

– Мы приехали рано, – сказала Кэт. – Отец Бейкер еще не пришел. Я чувствую себя как Джульетта, убегающая вместе с Ромео в келью монаха.

– Патрик и я были обвенчаны здесь вот таким же ветреным днем, как сегодня, – заметила Дезире.

Кэт была потрясена:

– Я никогда не сделала бы этого, если бы знала! Я была абсолютно уверена, что вы венчались в городе.

– Да будет вам. Посмотрите, какой красивый вид!

Через открытую дверь можно было видеть кусочек океана с быстро несущимися по нему бурунами.

– Разве это не восхитительно? – воскликнула Лорен. – «Здесь покоятся останки Пьера и Элевтера Франсуа, сыновей Элевтера и Анжелики Франсуа, умерших и обретших рай…

… в год одна тысяча семьсот второй от Рождества Христова… Наши слезы омоют вашу могилу». Восхитительно!

Пришел отец Бейкер в туфлях на каучуковой подошве.

– Если покопаться в родословных достаточно глубоко, то окажется, что практически в каждом жителе этого острова течет кровь либо Да Куньи, либо Франсуа, а то и их обоих.

– Я хотела бы поставить здесь памятник Патрику, – сказала Дезире. – Я не знаю, чья кровь в нем текла, тем не менее…

И голос ее затих.

Ти положила руку на плечо Дезире:

– Было бы очень хорошо сохранить здесь память о нем, – сказала она ласково и тихо. – Вы поговорите об этом с отцом Бейкером и позвольте мне внести свою лепту?

– Я не понимаю… – начала было Дезире.

– Ведь он был… мне рассказывали… необыкновенным человеком. Вот мне и хотелось бы почтить этим его память. Пожалуйста, не отказывайтесь!

– Ну, тогда благодарю вас, – просто сказала Дезире.

Она улыбалась, но только ртом, а глаза ее были полны светлых слез, и к удивлению Фрэнсиса в глазах его матери тоже стояли слезы.

– А вот мемориальная доска, поставленная Фрэнсисом, – сказал отец Бейкер, подводя группу гостей к новой белой каменной плите у западной стены храма. И он прочитал вслух четко выгравированную надпись:

«В знак любви и памяти к моему отцу, Ричарду Лютеру…»

На второй половине доски не было ничего.

– А это место для меня, когда придет мой день, – сказала Ти.

– На самом деле? – с недоумением спросила Кэт.

– Вы удивлены? Я не могу жить здесь. И все же хочу покоиться здесь после смерти, среди своих близких.

Фрэнсис взглянул на мать, улавливая своим чувствительным ухом каждый нюанс ее тона. Не могу жить здесь? Она сказала не могу, а не не хочу или мне не нравится. И в тысячный раз он спросил себя, почему, зная ее так хорошо, он не знал о ней очень многого и никогда этого не узнает.

Наступившую тишину нарушила Лорен. У нее был красивый голос, веселый и чуть хрипловатый.

– Хватит надгробных камней! Мы собрались на свадьбу!

– Вы правы, – сказал отец Бейкер. – Давайте начнем.

И он раскрыл свою потрепанную черную книгу, готовясь начать церемонию.

– Дорогие мои, мы собрались здесь…

Старые, давно известные слова звучали музыкой в ушах Фрэнсиса, но голова его была чересчур переполнена мыслями, чтобы понимать значение этих слов. Он как бы прислушивался к себе. Он никогда не думал о себе как о религиозном человеке, но сейчас, здесь, ему открылось, что нужно иметь в себе что-то достаточно прочное, если хочешь выжить. Нужно верить, что делаешь все, что можешь, на что способен, будь это разрыв брака, который никогда не должен был заключаться, или начало другого брака, в который нужно было вступить давным-давно, или забота о требующем ее ребенке (а разве не все дети так или иначе нуждаются в заботе?), или борьба с преступными людьми. Если ты творишь добро, твое дело восторжествует. Он должен в это верить. Вероятно, он, в конце концов, тоже религиозен.