Олег Мороз - Хронико либеральной революции

• Название: Хронико либеральной революции
• Автор: Олег Мороз
• Жанр: История

Еще раз напомню, о каком «ключевом отрезке нашей истории» идет в книге речь, – о периоде с октября 1991-го по октябрь 1993-го, когда в России начинался мучительнейший процесс освобождения от коммунизма (он продолжается до сих пор) и происходила острейшая политическая борьба вокруг базовых демократических, рыночных реформ. Автор

---

В начале февраля уже самым серьезным образом было подтверждено, что из жесткой финансово-кредитной политики будут делаться большие исключения. Верховный Совет с подачи правительства повторно принял решение о выделении топливно-энергетическому комплексу льготного кредита в 200 миллиардов рублей. Кроме того, Центробанку и Минфину было дано распоряжение переоформить на льготных условиях кредиты на сумму 148,1 миллиарда, предоставленные ТЭКу в 1992 году. Напомню, что решение об этом уже принималось в декабре, однако “по техническим причинам” Центробанк замешкался с его выполнением. И вот под аккомпанемент разговоров об ужесточении финансово-кредитной политики правительство Черномырдина настояло на его повторном принятии парламентом. Со стороны депутатов этот демарш кабинета, естественно, не встретил особого сопротивления: как мы знаем, большинство депутатов сами всегда выступали инициаторами щедрой раздачи бюджетных денег всем просящим.

Как в былые времена, Черномырдин то и дело порывался рулить, командовать, администрировать. Например, он неустанно призывал промышленников помогать сельскому хозяйству, упрекал их, что они “ничего не делают для селянина”. “Мы имеем мощнейшие танковые заводы, а трактора покупаем в Белоруссии!” – восклицал премьер, словно бы забывая, что в условиях рынка все эти воскресные проповеди уже перестают действовать, что единственный способ повернуть производственников лицом к аграриям – это заинтересовать их, организовать дело так, чтобы они почувствовали выгоду в сотрудничестве с сельским хозяйством.

Половинчатость и непоследовательность в проведении финансово-экономической политики, его постоянное “инстинктивное” обращение к административным методам ушедшей советской эпохи оказались характерны для Черномырдина не только в этот, начальный период его деятельности, но и в течение всего времени его пребывания на премьерском посту.

Ельцин проснулся и устроил разнос

правительству

Ситуация в экономике между тем не улучшалась. Она и не могла улучшиться, учитывая непоследовательность и противоречивость многих управленческих решений. 4 февраля на заседании президиума правительства Ельцин устроил разнос кабинету: как допустили – цены в январе поднялись на 25 процентов, зарплата – на 50… За это, сказал президент, надо привлекать к ответственности. Правда, не вполне ясно было, кого именно привлекать. Больше всего досталось министру экономики Андрею Нечаеву, хотя он-то тут был виноват лишь в малой степени. Любому мало-мальски сведущему человеку понятно было: главный виновник – Центробанк, осуществивший летом и осенью гигантскую кредитную эмиссию (Ельцин назвал цифру – три с половиной триллиона рублей). Когда осуществлялась эта эмиссия, президент почему-то бездействовал, не поддержал правительство Гайдара, пытавшееся противостоять этому безумию. И вот теперь спохватился, начал раздавать тумаки, да и то не тем, кому нужно.

– Видит Бог, я всегда был ярым противником этой эмиссии, – говорил в тот же день, после заседания, Андрей Нечаев, выступая на “Эхе Москвы”. – Если вести речь о министерстве экономики, то из тех трех с половиной триллионов кредитов по нашей линии прошло где-то лишь миллиардов двести… Я имею в виду инвестиционные и конверсионные кредиты, которыми занимается министерство. Конечно, я, как и все члены правительства, несу ответственность за эту кредитную политику, за то, что мы были недостаточно жестки по отношению к ЦБ, не смогли его убедить… Но в общем-то это не прямая вина министерства экономики. Можно сказать, что упрек президента справедлив в целом, но он не очень справедлив по отношению именно к нашему министерству.

Впрочем, на самом заседании президиума правительства Нечаев, разумеется, не стал оправдываться, кивать на истинного виновника. Такое было не принято. “С президентом нужно всегда соглашаться, как же иначе”, – сказал он позже журналистам.

Досталось и Министерству внешнеэкономических связей, чью работу Ельцин оценил как бездеятельность. В общем, по словам президента, план 1992 года фактически провален. Сделано столько ошибок, что за них придется долго расплачиваться.

В знак крайнего возмущения Ельцин покинул заседание, не дожидаясь его конца.

Между молотом и наковальней

Правительство Черномырдина ощущало мощный нажим не только со стороны президента. Другие силы толкали его в прямо противоположную сторону. 11 февраля состоялось расширенное заседание кабинета, на котором обсуждался план проведения реформ в 1993 году, разработанный под руководством Бориса Федорова. Помимо членов правительства, в заседании приняли участие руководители парламента, Центробанка, главы местных администраций, представители промышленности. В основу плана были положены жесткие антиинфляционные меры, однако как раз они и встретили наиболее решительные и дружные возражения со стороны гостей. Геращенко по-прежнему отказывался идти на какие-либо уступки в части сокращения кредитной эмиссии и повышения процентных ставок. Отраслевые лоббисты требовали от кабинета поискать какие-либо другие методы борьбы с инфляцией помимо жесткой финансовой политики, предполагающей сокращение дотаций, субсидий, льготных кредитов.

Иными словами, правительство оказалось между молотом и наковальней – между категорическим требованием президента навести наконец жесткий порядок в финансовой сфере и настоятельными призывами не жалеть денег “ради спасения производства и облегчения жизни населения”. Хотя Черномырдин в своем заключительном слове высказался за намеченные его замом финансовые ограничения, многие сомневались, что ему удастся последовательно проводить антиинфляционную политику на деле.

С колебаниями покончено,

колебания продолжаются

В конце февраля кабинет Черномырдина вроде бы окончательно определился в том, какую экономическую политику он собирается проводить. 24-го числа было обнародовано постановление, которым утверждался “План действий правительства РФ по реализации экономической реформы в 1993 году”. В этом плане приоритетным направлением деятельности кабинета провозглашалась жесткая финансовая политика. Главной макроэкономической целью было названо удержание бюджетного дефицита в пределах пяти процентов ВВП.

Утверждая этот план, Черномырдин подтвердил, что самое основное для правительства – величина бюджетного дефицита, а каков будет спад производства – дело второстепенное.

В действительности дефицит федерального бюджета составил в 1993 году 9,8 процента ВВП. Годовая инфляция сохранилась примерно такой же, как и в 1992-м (если не учитывать ее “шоковый” скачок сразу после либерализации цен в январе 1992 года) – 840 процентов. (При этом в августе, то есть накануне известных драматических событий, инфляция приблизилась к опасному уровню в 30 процентов в месяц, что явно грозило срывом в гиперинфляцию.) Курс доллара в 1993 году вырос с 442 рублей за доллар в январе до 1247 рублей в декабре. Главная причина столь неутешительных итогов была все та же – непоследовательность и нетвердость в проведении жесткой финансовой политики.

Вообще, на первом этапе реформ – в 1992-1995 годах – правительство не раз пыталось последовательно проводить стабилизационную программу, но всякий раз отступало. За очередным отступлением и, соответственно, очередной вспышкой инфляции вновь следовал благородный порыв, направленный на борьбу с ней. Затем весь этот цикл повторялся…

В первые месяцы премьерства Черномырдина в полной мере дала о себе знать и та самая “братская помощь”, которую Геращенко с большим энтузиазмом оказывал странам СНГ, – бесконтрольная выдача так называемых технических кредитов: только в 1992 году наши бывшие “братья” получили ее от нас в размере одного триллиона рублей, причем без указания сроков возврата. Свою лепту в эту “помощь” внес и сам Черномырдин. Тут опять сказалось его ученичество, дорого обошедшееся стране.

Гайдар:

“Проблема технических кредитов… особенно обострилась в связи с тем, что на первой встрече с казахским руководством (в январе 1993 года. – О.М.) В. Черномырдин, еще не разобравшись в сути дела, дал согласие на отмену режима межреспубликанских корреспондентских расчетов. В построенном с таким трудом балансе, ограждавшем пока еще зыбкую прочность российского рубля, вновь образовалась крупная брешь. В нее немедленно устремился поток пустых денег. К весне Казахстан, оттеснив Украину, прочно занял роль лидера экспорта инфляции в Россию. Попытки Минфина взять под контроль технические кредиты, направлявшиеся Центральным банком из России в другие республики СНГ, стали малопродуктивными”.

И только в конце апреля оказалось возможным изменить ситуацию – ликвидировать “казахскую” дыру в рублевой зоне, перекрыть краны щедрых технических кредитов.