Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

• Название: Книга 5_Слезы на камнях
• Автор: Юлиана Суренова
• Жанр: Фэнтези

---

Конечно, это было не в характере господина Шамаша – творить Свою волю не собственными руками, а используя для этого смертных: людей, своего священного зверя – дракона. Да и не действовал Он никогда прежде так жестоко, да еще и, в сущности, прибегая к помощи обмана…

"Но, с другой стороны, – подумав, решил Шед, – ведь иначе было никак нельзя.

Узнай госпожа Айя о подобных замыслах Своего супруга, Она, несомненно, встала бы на защиту дочери. И кто знает, чем бы это все завершилось. А так…" Однако, несмотря ни на что, маг не верил, что все действительно так.

"Повелитель небес – бог справедливости. И, справедливости ради, Он должен был признать, что эта смертная ни в чем не виновата. Она – плод измены, но не изменница. Нет, хватит, хватит… – он потер ладонью нос, коснулся век, – не нужно думать об этом. Нужно успокоиться… Кто мы такие, чтобы пытаться понять поступки небожителей? Нам дано лишь исполнять Их волю. Да будет так… Да будет…" Однако вопрос караванщика вновь заставил его вернуться если не к размышлениям, то разговору об этом:

– Так о каких богах ты говорил?

– Ты сам знаешь… – тихо промолвил Шед, опустив голову, не решаясь взглянуть на караванщика.

– Знаю?! Что я знаю? Нет, я конечно, знаю! Знаю, что моя дочь находится под особой защитой! Ведь ей покровительствует сам бог солнца! И никто…

– Караванщик…

– Никто, – не давая горожанину вставить и слова, продолжал Атен, уже не шепча – крича, так, что его голос разнесся по поляне, заставив всех, собравшихся на ней, вздрогнув, повернув к говорившему головы, – из смертных, духов и даже небожителей не осмелится коснуться волоса на ее голове! Потому что никому не нужен такой враг, каким может быть господин Шамаш! И ваш обряд, если только вы не вершите здесь волю Губителя…

– Торговец, но ведь дракон – священный зверь бога солнца, – тихо молвил Гешт, – и он не подвластен никому, кроме своего божественного повелителя.

Атен был готов пропустить мимо ушей любые слова – доводы и заверения горожан, но эти почему-то услышал и, услышав, задумавшись, на миг остановился, растерялся, пробормотал:

– Это… – он страстно хотел обвинить горожан во всех грехах, и, прежде всего, во лжи и клевете, однако, не мог же он назвать обманом то, что на самом деле было правдой. Да, дракон – священный зверь бога солнца. Но если так… – Это… – он перевел взгляд на подошедших к нему и застывших рядом серыми безмолвными тенями с опущенными на грудь головами и погасшими глазами караванщикам. Евсей… Лигрен…

Лина… Рани… Все похожие и какие-то отрешенно безликие. Не потому что они понимали больше, чем Атен, видели дальше его, заставляли себя поверить в то, что казалось невозможным хозяину каравану. Нет. В сущности, они даже не задумывались над произносимыми в этот час полной луны словами. Как и все собравшиеся на поляне горожане, за исключением хозяев города, наделенных особым даром, особой власть преодолевать оцепенение, свойственное обряду, их тела были неподвижны, лица выражали полное покорство перед лицом судьбы, и лишь в глазах, за грань холода и безразличия, бился, пылая ярче, чем когда бы то ни было прежде, огонь жалости и боли И это тягучее, дурманное чувство вновь начало наползать на Атена, сковывая его по рукам и ногам, заставляя подчиниться, если не по своей воле, то против нее.

Вот только…

– Папочка! – испуганный, полный боли и мольбы вскрик дочери вновь вырвал его из той паутины, которую плел дух обряда. – Папочка, уведи меня отсюда! Пожалуйста!

Мне страшно! – она говорила так, как давно, в раннем детстве, пугаясь какого-то места, не пытаясь объяснить своего страха, не стыдясь его и не стремясь преодолеть, а лишь поскорее избавиться от него тем единственным способом, который был ей понятен – оказавшись под защитой отца в безопасности повозки.

– Да, милая, сейчас… – мотнув головой, сбрасывая с себя порвавшиеся нити дурмана, проговорил он, сперва – инстинктивно, затем, уже куда более осознанно продолжал: – Сейчас, сейчас мы уйдем… Вернемся в караван… – он за руку потянул дочь в сторону деревьев.

Но жрец продолжал удерживать ее:

– Так нельзя… Обряд…

– Я не хочу! – вскрикнула Мати. – Не хочу, чтобы дракон прилетал! -она в ужасе зажмурила глаза, из которых нескончаемым потоком полились самые соленые из слез, когда-либо касавшихся ее губ.

– Ну, дочка, ну, не плачь, – склонился над ней караванщик. Отец прижал ее к груди, пытаясь успокоить, хотя и знал, что у него ничего не выйдет, ведь он сам был взвинчен до предела.

– Пап, то, что происходит… Так должно было случиться. Я видела все… Не с самого начала, но это место… – она огляделась вокруг. И вновь в ее глаза вошел страх, которому, казалось, не было предела. Сглотнув комок, подкативший к горлу, девушка продолжала: – Я уже была здесь раньше… Во сне… И… Папа, уведи меня поскорее! Потому что я знаю, что будет потом! И не хочу этого! Не хочу!

– Милая, дорогая, ну что может случиться! Ведь дракон – священный зверь бога солнца, а Шамаш…

– Ты не знаешь, папа! – закричала, всплеснув руками, девушка. – А я видела!

Видела в вещем сне! И… Уведи меня куда-нибудь, пока ничего не произошло!

– От своей судьбы не укроешься, – вздохнув, качнул головой Шед.

– Девочка еще не прошла испытание, – с трудом, но, все же, нашел в себе силы, чтобы проговорить Лигрен, – а значит, у нее еще нет судьбы! Ей не от чего бежать!…

– У нее есть судьба, – возразил Гешт, – иначе она ее не предчувствовала бы…

– У людей…

– Она не человек. Вернее, не совсем человек.

– Как ты можешь! – воскликнул Атен. – В такой момент ты вновь возвращаешься к этой бредовой идее о том, что она – полубог, дочь госпожи Айи! Но… Это было бы смешно, если бы не было так горько!

– Он думает, что Мати дочь богини снегов? – переводя взгляд с чужака на хозяина каравана, спросила Лина. – Но это невозможно! Послушай меня, служитель, я очень хорошо знала мать девочки. Она была прекрасной женщиной, но при этом – всего лишь смертной. Очень смертной. Ведь иначе она не оставила бы дочь в тот миг, когда была нужна ей более всех на свете!

– Я уже говорил им. Но эти горожане упрямы, как… – не найдя нужного слова, он лишь безнадежно махнул рукой. – Лина, Лигрен, уведите Мати в караван…

– Да… – они приблизились к девушки, но стоило им коснуться рук девушки, как на них накатилась страшная слабость. Они и сами не поняли, как оказались на земле.

Ноги просто отказались держать их. – Мы не можем, – растерянно глядя на Атена, проговорил Лигрен.

– Человек она или полубог, но у нее есть своя судьба, – Шед был убежденным в своей правоте, и эта убежденность придавала ему силы. – А от судьбы нельзя убежать. Посему вам не удастся увести отсюда ту, которая должна быть здесь.

– И, все же, мы попытаемся, – пусть ему было не откуда ждать помощи, но Атен не собирался сдаваться. А тут еще слезы в глазах дочери, ее глухие рыдания подстегивали, словно порывы ветра, заставляя идти вперед, – мы вернемся в караван. Сейчас же.

Он собрал воедино все свои силы, призвал на помощь всех богов, каких только знал.

Губы беззвучно зашептали слова заклинаний, одно за другим, без устали, не запинаясь, зная все их так же хорошо, как линии на карте мира снежной пустыни.

Наконец…

"Да!" – заликовала его душа, когда плоти удалось преодолеть ту невидимую преграду, которая удерживала на месте, и сделать шаг в сторону деревьев. Затем еще один. Еще… Пусть ужасно медленно, тратя на тот путь, который прежде бы остался даже не замеченным, целую жизнь, однако он вел дочь в сторону деревьев – спасительных, но еще таких далеких.

Рука Гешта отпустила девичье плечо. В глаза жреца затрепетало удивление, брови чуть приподнялись. Он никак не ожидал, что чужаку удастся сойти с места. Но раз тот смог…

В первый миг он обрадовался. За девушку, которая была симпатична его душе. Но потом, задумавшись, испугался. Испугался сильнее, чем когда бы то ни было прежде.

Ведь если не будет жертвы… Как в этом случае поведет себя дракон? Придет в ярость? И уничтожит город? Сожжет его своим огненным дыханием, разрушит ураганом, рожденным его крыльями? Да какая разница, какая смерть их ждет…

Нет, не "какая разница". Не существует ничего ужаснее огненной смерти. И если впереди именно она…

Хозяин города не мог допустить, чтобы все случилось так! Да, девочку жалко. Но такова ее судьба. А всех не дожалеешься. Служитель, он должен был в первую очередь беспокоится о горожанах, вверенных его заботам. Что же до остальных…

Можешь помочь – хорошо, помогай, нет – что же, смирись. Такова судьба смертного – склонять голову, когда ничего другого не остается.

И вновь рука сжала плечо молодой караванщицы.

– Отпустите меня, – пискнула Мати, морщась от боли, – пожалуйста! Мне больно!

– Отцепись, тебе говорят! – зло прикрикнул на горожанина, на мгновение забыв, что говорит со служителем, Атен. Впрочем, какое ему было теперь до этого дело! Тем более, что с этого дня для караванщика в мире смертных существовали лишь свои и чужие. А если так, какая разница, кто чужак.