Эмили Листфилд - Все, что нам дорого

• Название: Все, что нам дорого
• Автор: Эмили Листфилд
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-002787-7

Один лишь случайный выстрел разрушил жизни четырех человек. Убита бывшая жена Теда Уоринга, его самого обвиняют в предумышленном убийстве. На такой версии настаивает прежде всего старшая дочь Уорингов Джулия, бывшая свидетельницей происшедшего.

Жизнь этой американской семьи, супружеские отношения героев, любовь, измена, ссоры и непонимание детей тонко и захватывающе описаны в романе.

---

Для них обоих оказалось потрясением, когда они поняли, что все-таки не разлучены, что могут сделать такой выбор. «Но повернуть назад мы не можем», – сказал Джон и предложил попробовать пожить вместе. Она кивнула с тревогой, мостик между ними все еще был шатким после недель и месяцев, проведенных в спорах допоздна, когда кончился процесс. Не было другого выбора, разве что еще большее одиночество в доме, который терзал ее бесконечным призраком разлук, пустыми одинаковыми кроватями девочек, темными и тихими коридорами. Однако между собой они больше не заводили никаких разговоров о браке, о прошлых предложениях или о будущем. Она помнила ту ночь вскоре после окончания процесса, когда он до рассвета пролежал на ее кровати, не раздеваясь, отказываясь прикасаться к ней, отказываясь говорить с ней, отказываясь уйти. «Был не в состоянии», – потом объяснил он ей.

Он нашел этот дом через неделю после того, как она сказала «да».

Она слышала, как он внизу поставил новый диск с лучшими песнями Пегги Ли. Она взяла лежавшую возле кровати книгу и открыла на заложенной странице, но слова песен, доносившихся снизу, проникали в ее сознание, даже когда она встала и закрыла дверь.

Книга упала ей на грудь.

Взгляд Джулии на катке, глаза в глаза, волосы у нее теперь до плеч, как у Энн.

Сначала Сэнди следила за Джулией и Эйли на расстоянии, подъезжала к школе к концу уроков, звонила знакомым узнать, как их дела, выискивала признаки неблагополучия. Она словно ожидала какого-то осязаемого взрыва, вспышки, чего-то настолько заметного и громкого, что она бы увидела это издалека, услышала бы за несколько миль. Она тревожно ждала, но вместо этого жизнь шла своим чередом, пока она уже и сама не была твердо уверена, от чего же собиралась ограждать их.

Когда она в первый раз остановилась, вышла из машины, подозвала их, Джулия уперла руки в бока. «Что это ты всегда едешь мимо и не остановишься? – спросила она. – Не понимаешь, что мы тебя видим?» Застигнутая врасплох, растерявшаяся Сэнди не нашлась, что ответить.

– Хотите прокатиться до дома?

Сначала Эйли, потом Джулия уселись на переднее сиденье рядом с ней и показывали ей, как проехать к дому, который они снимали, в двух милях от Сикамор-стрит.

– Как дела в школе? – спросила Сэнди небрежно, ощущая неловкость. Она краем глаза покосилась на Джулию, отыскивая признаки смягчения, прощения.

– Я учусь у миссис Файнман, – ответила Эйли. – У нее рыжие волосы, и она такая тощая, что все кости видны. Ты ее знаешь?

Сэнди улыбнулась.

– Кажется, не имею такого удовольствия. Джулия?

– Все нормально.

Сэнди ждала продолжения. Она слышала, что у Джулии масса проблем. Были разговоры о репетиторах и консультациях у психологов и об особых мерах.

Но Джулия ничего не сказала, только откинулась на спинку сиденья и внимательно наблюдала за тем, как Сэнди вела машину, за изгибом ее руки, отметила, что она по-новому подобрала волосы низко на затылке в свободный пучок. Иногда на какие-то неуловимые доли секунды – когда у нее опускались уголки губ, когда она склонялась к рулю, останавливаясь на красный свет, – она напоминала Энн, но сходство всегда исчезало, прежде чем Джулии удавалось схватить его, и оставляло после себя лишь саму Сэнди.

– У нас будет новый дом, – сообщила Эйли.

– Да?

– Скоро, – прибавила Эйли. – Мы его строим сами.

После этого Сэнди несколько раз в месяц заезжала за ними, подвозила их до дома, который они снимали, а потом и до Кендл-хилл. Однажды она зашла в дом вместе с ними, но как-то не смогла пройти дальше порога гостиной, такой чистой, и светлой, и новой, что она вздрогнула. Джулия наблюдала за ней и поняла ее. Они смотрели друг на друга, до обеих едва доходила нарочито веселая болтовня Эйли.

– Проводишь меня до машины? – спросила Сэнди.

Джулия вышла на улицу вслед за ней.

– Тебе здесь хорошо? – спросила Сэнди.

Джулия неопределенно пожала плечами.

– Я понимаю, что у тебя нет особой причины доверять мне, – сказала Сэнди, прислонившись к машине, скрестив руки, – но, если тебе когда-нибудь что-то понадобится, хоть что-нибудь, надеюсь, ты знаешь, что можешь мне позвонить.

Джулия не ответила, только отложила эту информацию подальше вместе с другими своими последними спасительными средствами.

В следующий раз, отвезя их домой, Сэнди не вышла из машины.

Она так и не узнала, сообщали ли девочки Теду о ее визитах, хотя и подозревала, что нет.

Внизу музыка кончилась, а Джон не шел сменить диск. Сэнди представила, как он дочитывает газету, непроизвольно потирая рукой левое ухо. Иногда чтобы остановить его, она захватывала мочку его уха ртом и тихонько кусала. Она еще несколько минут лежала неподвижно, а потом пошла вниз, к нему.

Как только они вернулись с озера домой, Джулия тут же ушла в свою комнату, закрыла дверь и заперлась. Сбросила обувь и села за стол, выдвинула верхний ящик, вынула тот же самый коричневый пакет, что прятала у Сэнди. Она приоткрыла его ровно настолько, чтобы достать письмо, которое получила на прошлой неделе от Питера Горрика.

Дорогая Джулия!

Привет. Извини, что так долго не отвечал на твое письмо, но моя мать не сразу передала его мне. Я больше не живу вместе с ней, нашел себе квартиру на другом конце города (см. адрес на конверте). Я работаю в «Нью-Йорк глоб», пишу статьи и внештатно сотрудничаю с некоторыми журналами. На прошлой неделе прокатился в Лас-Вегас взять интервью у Сильвестра Сталлоне о его новом фильме. Я говорил с ним лично ровно десять минут, вклинился между доброй сотней других репортеров. По правде говоря, десять минут со Сталлоне – это чересчур, минут на девять больше, чем достаточно. Во всяком случае, мне повезло на обсуждении, редактору материал понравился. Мне очень жаль, что ты так несчастна. Конечно, я бы хотел повидаться с тобой, но в связи с новой работой мне приходится много ездить, и, пожалуй, нам придется на некоторое время отложить твой визит. Что касается твоего вопроса насчет Санта-Фе, нет, я там не бывал. Джулия, я вполне верю тебе, когда ты говоришь, что не можешь дождаться, чтобы выбраться из Хардисона. Не знаю, насколько я могу помочь, но своего обещания я не забыл. Ну, мне пора идти. У меня срочное задание – статья о разводе Петры Гаррисон. Ты вряд ли о ней слышала, но здесь это очень важная персона в обществе, и она согласилась дать мне эксклюзивное интервью.

Береги себя.

Питер

Джулия сложила письмо и собиралась было положить его обратно в пакет, но передумала и порвала его на четыре, а потом на восемь частей. Она понимала, что он никогда ей не поможет. Тем не менее она засунула клочки письма обратно в пакет, вместо того чтобы выбросить их в мусорную корзинку возле ног.

Она закрыла ящик и, осторожно подойдя к двери, чуть-чуть приоткрыла ее. Из кухни доносился запах гамбургеров, которые Тед готовил на ужин. Хотя за последние месяцы его кулинарное искусство заметно улучшилось, Джулия все еще считала за правило есть с подчеркнутым безразличием и, как только заканчивала, тут же спешила уйти из-за стола.

Его глаза, когда он наблюдал за ней через стол, терпеливый и мечтательный взгляд, словно она останется здесь, будет принадлежать ему вечно.

Она закрыла дверь, заперла и включила стереосистему на предельную громкость.

На следующий день Сэнди сидела на своем месте с ворохом разложенных на столе макетов, приводя в порядок свои мысли после ежедневной планерки в час дня по поводу содержания первой полосы завтрашней газеты. С тех пор как ее назначили заместителем ответственного секретаря, она стала бояться этих совещаний, где Рэй Стинсон, сидя во главе длинного стола из красного дерева, безжалостно терзал четырех своих редакторов, с пристрастием допрашивая, почему они считают, что их материалы важнее других и достаточно ли в них остроты. Сэнди, которая раньше всегда высказывала свое мнение спокойно и уверенно, теперь стремилась готовиться чересчур тщательно и свои аргументы выдавала с излишним напором, ожидая критических замечаний, настроенная не соглашаться. Ее отношения с коллегами, прежде обострявшиеся лишь временами, с момента ее повышения в должности заметно испортились. Сначала она просто приписывала это новым полномочиям, которые теперь были ей даны, – сокращать материалы, заменять их, предлагать, снимать. Но потом она поняла, что дело не только в этом, что все связано с судом, с Тедом, с ней самой. Она знала, что им было нужно, чтобы она расплатилась за все – расплатилась так, чтобы они могли это видеть и оценить. Вместо этого сегодня она снова выиграла, и серия из трех статей о бюджетных проблемах штата в последующие дни появится на первой полосе.

Она еще раз просмотрела первую статью, помечая знаком вопроса те положения, которые, по ее мнению, корреспондент мог бы сформулировать яснее. Никто не спрашивал ее, хочет ли она кофе, никто не интересовался, как она провела выходные. Единственным человеком в редакции, который изо всех сил старался быть с ней любезным, была женщина, занявшая место Питера Горрика.