Гамильтон Гибб - Арабская литература

• Название: Арабская литература
• Автор: Гамильтон Гибб
• Жанр: Культурология
• Год: 1960

Настоящее издание включает перевод двух работ крупнейшего английского арабиста Г. Гибба: "Арабская литература" (Arabic literature. An introduction) и "Мусульманская историография" (Ta'rikh).

Предлагаемый читателю очерк Г. Гибба "Арабская литература" хронологически охватывает всю историю арабской литературы, с древнейших времен до появления современной новоарабской литературы, которой автор касается лишь в заключении. Ей он впоследствии посвятил отдельный очерк. Главное внимание в своем очерке Г. Гибб уделяет истории поэзии и художественной прозы, касаясь других отделов и видов арабской литературы лишь в той степени, в какой это необходимо для воссоздания более или менее цельной картины развития литературы на арабском языке.

С богатейшей исторической литературой на арабском языке знакомит предлагаемый в настоящем издании перевод работы Г. Гибба "Мусульманская историография", написанной в 1938 г. для дополнительного тома "Энциклопедии ислама". При известном схематизме и некоторой абстрактности построения этот очерк Г. Гибба по сей день остается наиболее удачной попыткой представить общую картину развития мусульманской историографии на арабском и персидском языках более чем за девять столетий ее истории.

---

Как литературный памятник Коран не знает себе равных. Немного найдется явлений столь же замечательных, как развитие прозаического стиля на основе поэтического языка в пределах одной книги. Мусульмане всех эпох единодушно провозглашают неподражаемым не только его содержание, но и стиль. Но именно из-за своеобразных литературных достоинств Коран, как и древнюю поэзию, невозможно сколько-нибудь успешно перевести на другие языки, и мусульманская ортодоксия мудро осуждает подобные попытки. Язык теряет свою выразительность, грамматические формы лишаются своей суггестивности, риторические фразы рас-{29}плываются, и от Корана не остается почти ничего, кроме грубых, на первый взгляд, концепций, небрежно и без всякого искусства и живости связанных между собой.

Влияние Корана на развитие арабской литературы неизмеримо. Несмотря на то что в течение по меньшей мере нескольких десятилетий, кроме него, не существовало ни одного прозаического произведения на арабском языке и что он почти не оказал непосредственного влияния на поэтов, большинство видов арабской литературы обязано своим возникновением изучению Корана. Более того, хотя норма литературного арабского языка фактически была установлена не Кораном, а языческими поэтами, именно благодаря тому, что Коран служил "Библией, молитвенником, хрестоматией и первым сводом законов для мусульман всех сект", арабский язык приобрел мировое значение и стал общим литературным средством общения для всех мусульманских народов. В течение большей части периода, рассматриваемого в этой главе, продолжалось тщательное изучение священного текста и собирание материалов для его истолкования, не накладывая заметного отпечатка на арабскую литературу, но подготовляя внезапный ее расцвет, знаменующий начало следующего периода.

Прежде чем проследить этот процесс, необходимо кратко охарактеризовать исторические условия, вызвавшие его к жизни. При преемниках Мухаммада арабы, впервые объединенные общим девизом и централизованной властью, направлявшей их действия, вторглись из Аравии в Сирию и Ирак, где разгромили армии императора Ираклия с помощью его недовольных подданных и подорванные силы сасанидского Ирана. Затем несколькими стремительными бросками они покорили Египет, восточный Иран, северо-африканское побережье и за какое-то столетие стали хозяевами империи, простиравшейся от Пиренеев до Памира. Рассмотрение устройства новой империи не входит в нашу задачу, но сложившееся в результате ее возникновения соотношение сил оказало огромное влияние на развитие мусульманской религии и литературы. Теократическая власть, существовавшая в Медине, оказалась непригодной для управления столь обширной территорией, и гражданская столица империи была перенесена в Дамаск при Омей-{30}ядской династии — семействе, родом из Мекки, состоявшем в близком родстве с Мухаммадом, но отстаивавшем политические идеи, шедшие вразрез с позицией теократической партии. Однако Медина оставалась центром религиозной учености, и именно там были заложены основы "мусульманских наук" (т. е. тех наук, которые связаны с изучением Корана). С другой стороны, Мекка, обогатившаяся за счет завоеваний и растущего паломничества, быстро усвоила привычку к роскоши и наслаждениям, что было позором для верующих. Самые разительные перемены претерпела центральная Аравия. Ее наиболее деятельные элементы присоединились к мусульманским армиям и уже не вернулись в Аравию. Большая их часть поселилась в Месопотамии, а оттуда распространилась далее на восток; мелкие группы рассеялись от Египта до самой Испании. Сохранив в массе свои кочевые обычаи, они в большинстве своем в конечном счете перешли к оседлой жизни в городах и сельских местностях. Поэтому не приходится удивляться, что подлинные преемники древних поэтов почти все происходят из Месопотамии и очень редко из Аравии.

Однако наиболее существенным результатом арабских завоеваний было постепенное растворение завоеванных народов в мусульманской общине. Каждый из них принес с собой опыт и особенности своей цивилизации, и таким образом арабская литература и мысль поднялись до такого уровня развития, какого сами арабы никогда не смогли бы достичь. Но их влияние начало ощущаться лишь к концу рассматриваемого нами периода. За редкими исключениями, все исследования, проводившиеся в течение первого столетия мусульманской эры, принадлежали арабам, хотя наплыв в мусульманскую общину стольких народов, не говорящих по-арабски, отчасти послужил первым толчком для развития "мусульманских наук".

К тому времени, когда составлялась священная книга, арабский язык передавался весьма несовершенным письмом, которое было недоступно тем, кто не знал языка досконально. Возникла необходимость оградить текст от искажения, во-первых, путем введения более приемлемого письма, во-вторых, путем установления правил арабской грамматики. Поскольку эта необходимость настоятельней всего ощущалась в бывших персидских {31} провинциях, то и первые попытки решить проблему были предприняты в гарнизонных городах Ирака. Толкование Корана требовало внимательного изучения его грамматического строя и словаря. Чтобы уловить точные оттенки значения слов, обращались к доисламским поэтам, что привело к собиранию и увековечению их произведений. Так возникли две смежные науки — филология и лексикография, которые, следовательно, были основаны фактически не на самом Коране, а на древней поэзии. Сфера приложения отдельных мест Корана устанавливалась по воспоминаниям о поступках и изречениях пророка, так или иначе связанных с данным вопросом или текстом. Правила поведения в повседневной жизни и делах также выводились из биографии пророка, и таким образом возникла одна из самых характерных отраслей мусульманской литературы — наука о предании. Изучение Корана и предания послужило фундаментом, на котором возникли теология и юриспруденция- две стороны священного закона. Хотя центром этих изысканий оставалась Медина, имеются многочисленные свидетельства того, что они велись также в кругах, менее изолированных от чужеземных влияний, — как в Сирии, так и Ираке.

Две отрасли мусульманских наук слились в дальнейшем воедино и заложили основу науки, которая скоро перешагнула их границы, — науки истории. С одной стороны, филологические исследования повлекли за собой некоторые изыскания в области истории доисламской Аравии, равно как и генеалогии племен. Спрос вызвал предложение; повествования, претендовавшие на изложение «истоков» и ранней истории арабов, были состряпаны из легенд и туманных преданий, вероятно, полных заимствований из иудейско-христианских источников и чистого вымысла. Некоторые из этих повествований, сочиненные йеменскими арабами, пользовались огромной популярностью в светских кругах, особенно при дворе. С другой стороны, предания неизбежно содержали много исторического материала, связанного главным образом с военными экспедициями пророка (магази). Несмотря на сопротивление богословов, многие ученые начали отдельно изучать эти исторические предания, и еще до конца рассматриваемого периода {32} появились первые сочинения на эту тему. По своему характеру эти сочинения были более достоверны, чем старые легенды, и именно из них развилась впоследствии историческая наука.

В литературе почти не осталось следов всех этих исследований — главным образом потому, что в ту эпоху все обучение велось устно и религиозные предрассудки не позволяли фиксировать письменно что бы то ни было, помимо Корана. Запрет был всего строже в сфере религиозных изысканий, которым, конечно, уделялось больше всего внимания. Тем не менее появились небольшие частные собрания преданий и стихотворений, и по крайней мере одно собрание преданий сохранилось до нашего времени. Письменные исторические и псевдоисторические сочинения, естественно, выходили из употребления после того, как их содержание включалось в более поздние работы. Возможно также, что дальнейшим препятствием для роста литературы в этот ранний период послужило то, что проза как литературный жанр еще переживала период детства. Коран по стилистическим и религиозным соображениям не мог быть взят за образец, а история других литератур свидетельствует, что развитие естественного прозаического стиля есть результат длительной литературной практики.

Обращаясь к поэзии этого периода, мы видим совершенно иную картину. Возникновение ислама неблагоприятно отразилось на древней поэзии. Сам Мухаммад, — хотя у него был свой придворный поэт Хассан ибн Сабит, чьи посредственные стихи благодаря этому обстоятельству сохранились, тогда как более ценные произведения утеряны, — естественно, занял враждебную позицию по отношению к поэзии, как главной моральной опоре языческих идеалов, разрушить которые ислам был призван. Ранняя мусульманская община и богословы после смерти Мухаммада занимали такую же позицию. Вот чем объясняется тот поразительный факт, что возникновение и распространение ислама не вдохновили ни одного поэта этой столь одаренной поэтически нации и что описание мусульманского движения в величественной манере древней поэзии имеется лишь в одной оде Ка'ба, сына Зухайра, о котором мы упоминали выше как об одном из главных поэтов-дидактиков. Даже великие поэты, жившие тогда в Аравии, были вынуждены мол-{33}чать; Лабид, воплотивший в своем творчестве все лучшие черты древней арабской жизни и представленный в му'аллаках, прожил более тридцати лет после хиджры, но перестал сочинять с тех пор, как принял ислам.