Уильям Ла Сор - Обзор Ветхого завета

• Название: Обзор Ветхого завета
• Автор: Уильям Ла Сор
• Издательство: Богомыслие
• Жанр: Религия
• Год: 1998
• ISBN: 5-7707-4437-5

Откровение, литературная форма и исторический контекст Ветхого Завета. Это один из фундаментальных учебников по предмету. Авторы — высокоавторитетные представители консервативного направления в христианском богословии. Однако в своем изложении они не навязывают своего решения спорных вопросов, сохраняя объективность и глубину рассуждений. Преподаватели и студенты богословия найдут здесь массу информации, неоценимой как в научных исследованиях, так и в процессе обучения.

---

Таким образом, библейской учительной литературе, имеющей свое формальное начало в десятом веке, предшествовали полтора тысячелетия письменных поучений на древнем Ближнем Востоке, а также бесчисленные века, во время которых советы и наблюдения мудрецов устно передавались из поколения в поколение. Поскольку по форме, даже если не всегда по содержанию, библейские учительные писания схожи с неизраильскими писаниями, полезно в общих чертах обрисовать основные темы и формы небиблейской учительной литературы.

ВИДЫ УЧИТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Обычно выделяются два основных вида учительных писаний: притчи — краткие, лаконичные высказывания, излагающие правила личного счастья и благополучия или на основании мудрого опыта делающие точные наблюдения о жизни; и созерцательные или умозрительные поучения — монологи, диалоги или очерки, которые углубляются в основополагающие вопросы человеческого существования, такие как смысл жизни или проблема страданий. Не следует вкладывать в термины «созерцательный» или «умозрительный» слишком много мистицизма или философии. Древние мудрецы не теоретизировали, а имели дело с практическим и эмпирическим; они обсуждали не абстрактные проблемы, а конкретные примеры: "Был человек в земле Уц, имя его Иов".

Поучения в притчах. С незапамятных времен люди, наделенные мудростью и разумом, сознавали и собирали мудрые изречения о жизни. Эти учители, образованный класс древних обществ, использовали эти высказывания как нити, на которые они нанизывали поучения для своих учеников, и как указатели для тех, кто искал совета. Одним из признаков великой личности была способность облечь мудрость в форму притчи или перехитрить врага умным высказыванием. Например, цари пользовались техникой изречений в официальных посланиях (напр., "Пусть не хвалится подпоясывающийся, как распоясывающийся", 3 Цар.20.11).[1049]

Происхождение притч теряется в долитературном тумане древности, однако многие области жизни, вероятно, способствовали их развитию. Самые ранние притчи были рассчитаны на устную, а не письменную передачу, и многие писания мудрости сохраняют этот устный акцент. Книга Притчей, например, делает гораздо большее ударение на слушании поучений, а не чтении их (см. Притч. 1.8; 4.1, и т. д.). С древнейших времен мудрые изречения, особенно в Месопотамии, видимо, были связаны с религиозными и магическими обрядами. В.Г. Ламберт указывает, что в Вавилоне вместо нравственного содержания "изречения в основном относились к культовому искусству и магическим знаниям, а учители были посвященными",[1050] т. е. способными получить от богов то, что они хотели. Некоторые исследователи прослеживают происхождение мудрых изречений исключительно к культовым обрядам, однако другие факторы, такие как торговля, коммерция и политика, по-видимому, также внесли большой вклад.[1051] Имея дело с явлением столь широко распространенным и древним, следует остерегаться упрощений, поскольку представляется, что попытки систематизировать наблюдения за жизнью — общечеловеческая черта.

Наиболее ранние литературные документы свидетельствуют об усложненных формах дидактических высказываний, особенно в Египте, где вместо кратких, взаимонезависимых и часто метафорических утверждений мудрецы были склонны использовать целые абзацы, посвященные одной теме. Обратите внимание на Наставления визиря Птах-хотёпа:

"Пусть не набухает сердце твое знаниями твоими; не полагайся на то, что ты мудрец. Ищи совета не только у мудрых, но и у невежественных. Пределов знания добиться нельзя, и нет такого мудреца, который имел бы достаточно знаний. Хорошая речь сокрыта более нежели изумруд, однако ее можно найти у рабыни, работающей у жерновов…"[1052]

Фигура египетского писца из Саккара, Пятая династия (ок. 2494-2 345 до Р.Х.).

По смыслу эти «наставления» следовало бы, вероятно, отнести к категории поучений и наставлений, а не притч. Этим поучениям соответствуют вавилонские "Советы мудрости", которые Ламберт датирует периодом касситов (1500–1100 гг.).[1053] В них советуется избегать дурной компании, проявлять доброту к тем, кто в нужде, избегать жениться на рабыне и даны наставления об обязанностях и пользе религии:

Владей устами своими и охраняй речь свою:

В них богатство человека — да будут губы драгоценны.

Дерзость и богохульство да будут тебе отвратительны;

Не произноси скверны или лжесвидетельства. Сплетник да будет проклят.

Не воздавай злом спорящему с тобой; Отплачивай добром причиняющему тебе зло, Будь справедлив к врагу своему, Улыбайся противнику своему.

"Дом, управляемый рабыней, разрушается".

Поклоняйся богу твоему каждый день.

Жертвоприношение и молитва — должное сопровождение фимиама.

Добровольно воздавай приношения богу твоему.

Ибо так должно поступать по отношению к богам.[1054]

Эти отрывки лучше всего иллюстрируют практический, нравственный и религиозный характер ближневосточной учительной литературы. В определенном смысле они схожи с дидактическими очерками Притч. 1–9 и предупреждают против попыток датировать эти более длинные и целостные главы более поздним периодом, чем остальные части книги.

Краткие, независимые притчи и народные поговорки часто встречаются в шумерских, вавилонских и ассирийских текстах. Народные поговорки распространялись среди простых людей и иногда были рассчитаны больше на развлечение, чем на нравственное назидание. Многие из них, очевидно, позднеассирийские (ок.700 г.), схожи с баснями, в которых приводятся поступки и разговоры животных и насекомых. Например:

Паук сплел паутину для мухи. К несчастью для паука, в нее попалась ящерица![1055]

Комар уселся на слона и сказал: "Брат, я не придавил тебе бок? Я сойду у водопоя". Слон ответил комару: "Что мне за дело, что ты сел — что ты для меня? — и что мне за дело, что ты сойдешь".[1056]

Более длинная и развитая аккадская басня передает спор между финиковой пальмой и тамариском. Каждая утверждает, что она полезнее царю: пальма дает ему день и плоды, тамариск — древесину и листву.[1057]

Различие между народной поговоркой и притчей провести нелегко. Обе используют наблюдения за природой и содержат наставление или мораль. В настоящей работе термин «притча» использован по отношению к кратким резко очерченным афоризмам, которые находятся в рядах, однако являются взаимонезависимыми. В месопотамской литературе притчи обычно встречаются в двуязычной форме, параллельными столбцами, на шумерском и аккадском языках. Например:

Кого ты любишь — того бремя ты носишь.

Видя, что ты сделал зло своему другу, что же ты сделаешь своему врагу?[1058]

Народ без царя, как овцы без пастуха.[1059]

Положишь ли ты кусок глины в руку бросающего?[1060]

Она забеременела без сношения? Она потолстела без еды?[1061]

В прошлом году я ел чеснок; в этом году у меня изжога.[1062]

Эти высказывания древней Месопотамии иллюстрируют конкретную природу восточной мысли. Наблюдения о жизни изложены на примере земных объектов, существ, переживаний, с очень малой долей абстрагирования и теоретизации. Притчи и народные поговорки обладают непосредственностью и жизненностью, позволяющими им быстро и прямо достичь цели. Для примера, сравните английскую пословицу "в единстве сила" с арабской "две собаки убили льва", или "чем больше знаешь, тем меньше ценишь" — с еврейской поговоркой "бедняк голодает и не знает об этом".[1063] "По заслугам и честь" бледнеет по сравнению с гораздо более острым наблюдением:

Добродетельная жена — венец для мужа своего; а позорная — как гниль в костях его. (Притч. 12.4)

или

Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная (1 1.22).

Еврейский эквивалент пословицы "Для мудрого и одного слова хватит" — "На разумного сильнее действует выговор, нежели на глупого — сто ударов". Действительно, английские пословицы могут быть конкретными ("Птица в руке стоит двух на дереве"; "Живущие в стеклянных домах не должны бросать камни"), однако еврейские и семитские пословицы почти всегда таковы.

Что же необходимо для того, чтобы пословица (притча) была действенной? Почему одни остаются на века, а другие забываются? Архиепископ Р.К. Тренч, выдающийся библеист прошлого века, привел несколько условий, необходимых для того, чтобы пословица (притча) имела успех: (1) краткость — громоздкие высказывания не сохранятся в памяти, а притчи должны быть запоминающимися; (2) понятность — смысл должен схватываться мгновенно; (3) остроумие — лишь острые пословицы оседают в памяти; и (4) употребляемость — даже хорошая пословица отомрет, если ее часто не повторять и не передавать из поколения в поколение.[1064]

Умозрительные поучения. Древние были так же озабочены насущными проблемами жизни, как и современные люди. Имеет ли жизнь какой-либо истинный смысл? Почему иногда страдают праведные, а нечестивые остаются безнаказанными? Такие вопросы рассматривались в древних учительных писаниях в Месопотамии и Египте.