Уильям Ла Сор - Обзор Ветхого завета

• Название: Обзор Ветхого завета
• Автор: Уильям Ла Сор
• Издательство: Богомыслие
• Жанр: Религия
• Год: 1998
• ISBN: 5-7707-4437-5

Откровение, литературная форма и исторический контекст Ветхого Завета. Это один из фундаментальных учебников по предмету. Авторы — высокоавторитетные представители консервативного направления в христианском богословии. Однако в своем изложении они не навязывают своего решения спорных вопросов, сохраняя объективность и глубину рассуждений. Преподаватели и студенты богословия найдут здесь массу информации, неоценимой как в научных исследованиях, так и в процессе обучения.

---

Притчи

Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых, и сердце твое обрати к моем;- знанию;

Потому что утешительно будет, если ты будешь хранить их в сердце твоем…

(22.17–18).

Не передвигай межи давней, и на поля

сирот не заходи (23.10).

… и — его уже нет; потому что оно сделает себе крылья и, как орел, улетит к небу (ст.5б).

Когда сядешь вкушать пищу с властелином, то тщательно наблюдай, что перед тобою;

И поставь преграду в гортани твоей, если ты алчен.

Не прельщайся лакомыми яствами его; это — обманчивая пища (ст. 1 — З).[1097]

Дополнительные изречения (24.23–34). Это небольшое собрание содержит ка;< краткие притчи (ст.26), так и более длинные максимы (ст.30–34; ср.6.6-11). Остри-.-чувство нравственной и социальной ответственности, присущее Притчам, во многом: присутствует и здесь (24.28–29), хотя акцент на религии незначителен. Этот раздел также является произведением анонимной группы мудрецов.

Притчи Соломона, собранные мужами Езекии (25.1-29.27). Как по стилю, так и по содержанию этот раздел имеет ряд сходств с 10.1 -22.16 (напр., ср.25.24 с 21.9; 26.13 с 22.13; 26.15 с 19.24). Однако притчи здесь различаются по длине. Антитетический параллелизм встречается здесь не так часто (хотя гл.28–29 содержат многочисленные примеры), в то время как сравнения — неоднократно (25.3; 11–14, 18–20).

Как и с притчами в 10.1-22.16, нет причин сомневаться в том, что авторство этого собрания связано с Соломоном. Еврейское предание[1098] о том, что Езекия и его люди записывали притчи, основано на 25.1. Эти строки указывают на интерес царя к литературе, вытекавший из того, что он восстановил порядок богослужения, учрежденный Давидом, включая пение псалмов Давида и Асафа (см.2 Пар.29.25–30). Его интерес к этим гимнам и внимание к еврейским пророкам (см. Ис.37) могли сочетаться с покровительством израильскому учительству. Возможно, его писцы переписали эти притчи из более старых рукописей специально для данного собрания. Или же они могли записать афоризмы, которые устно сохранялись со времен ранней монархии.[1099] Хотя вполне вероятно, что здесь нашли отражение некоторые бурные события восьмого века,[1100] большинство намеков на царей или чиновников вообще вполне подходят и для периода Соломона.

Слова Агура (30.1-33). Кто такие Агур и его отец Иакей, установить невозможно. Они, вероятно, происходили из племени Масса, потомков Измаила, который поселился в северной Аравии.[1101] Если Агур и Лемуил (гл.31) — массаиты, то их собрания афоризмов — еще один пример интернационального характера еврейской мудрости, заимствованной и приспособленной к израильским идеалам завета.[1102]

Точный смысл ст.2–4 определить сложно. Улавливается легкий сарказм, с каким автор, очевидно, цитирует скептика, который утверждает, что очень мало можно узнать о Боге, особенно о Его роли во вселенной. Сомневающийся донимает мудреца просьбами рассказать ему о его Боге. Мудрец уходит от спора и утверждает истинность слова Божиего, надежность упования на Него (ст.5–6; ср. Иов. 38–40, где Иов замолкает, лично столкнувшись с Господом вселенной). Агур заключает этот раздел краткой, но трогательной молитвой, чтобы Бог удовлетворил лишь истинные его потребности, дабы нищета или самообеспеченность не искусили его ко греху (ст.7–9).

Остаток главы, в основном, представляет собой наблюдения над природой и обществом, в которых сокрыт урок, как следует жить, чтобы добиться успеха. Характерная черта здесь — использование числовой структуры построения утверждений, в частности, парадигмы х, х + 1 ("три… и четыре"), хорошо известной в ветхозаветной (Am. 1–2; Мих.5.5) и семитской (особ. угаритской)[1103] литературе. В учительной литературе данный прием используется для создания чувства предвкушения, приближения к кульминации и помогает запоминанию. Временами числовые притчи проявляют игровые качества, которые могут иметь древнюю связь с загадками.[1104]

Слова Лемуила (31.1–9). Как и Агур, этот царь Массы неизвестен. Его краткое собрание состоит из мудрых советов, данных ему матерью при подготовке к вступлению на престол. Она предостерегает его от увлечения женщинами и вином и призывает защитить права бедных и угнетенных. Раввинское предание о том, что Лемуил и имена в 30.1 — это эпитеты Соломона, является очевидной попыткой приписать последнему всю Книгу и не пользуется широким признанием.[1105]

Описание добродетельной жены (31.10–31). Не имея отдельного заглавия, эта мастерски исполненная анонимная поэма отличается от изречений Лемуила своей формой: это акростих, выстроенный в алфавитном порядке. Глубокое знание техники стихосложения, необходимое для этой формы, — высшее достижение древнееврейской литературы (см. Пс. II 8). Такая форма не только помогает запоминанию, но и подчеркивает цельность характера совершенной жены и матери. Этот портрет трудолюбивой, образованной, честной, благочестивой женщины — достойное завершение Книги, показывающей характер и ценность жизни, прожитой в послушании Богу во всех мелочах.[1106]

Применение изречений. Пытаясь истолковать различные притчи и применить их к жизни, следует учитывать, что они являются обобщениями. Высказанные в абсолютной форме, — как того требовали законы литературы, — они предназначены для применения в конкретных ситуациях и не без разбора. Знания надлежащего времени для употребления той или иной притчи было признаком мудрости: "Золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах — слово, сказанное прилично" (25.11).

Таким образом, правильное понимание изречения предполагало осознание границ его применения.[1107] Эффективные, как путеводитель к успеху, притчи могут в равной степени ввести в заблуждение, если рассматривать их как магические заклинания, которые всегда автоматически приносят результаты. Наилучшие умы среди мудрых предупреждали против такой высокомерной самоуверенности и всегда оставляли место для суверенных дел Божиих: "Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его" (16.9; cp.CT.I-2; 21–31).

По крайней мере частично, нежелание мудрецов следовать своим же утверждениям об этих ограничениях, привело к острой реакции Иова и Екклесиаста.

ДАТИРОВКА СОБРАНИЯ

Притч.25.1 ясно указывает, что Книга не могла быть завершена до времени Езекии (ок.715–686). Последние две главы вполне могли быть добавлены во времена пленения или вскоре после него (ок.500 г.). Скорее всего, гл. 10–29 были добавлены во времена Езекии, а вводные и заключительные главы в течение последующих двух веков. Пятый век представляется разумной датой для окончательной редакции, хотя большая часть содержания значительно более раннего происхождения, причем большинство отдельных притч и даже более длинных изречений восходит ко временам задолго до пленения.[1108] Попытки датировать различные изречения Книги более поздним периодом на основании их явной религиозной направленности[1109] следует отбросить. Весь фон притчей так ясно предполагает веру в Яхве, что нельзя провести четких различий между стихами, где упоминаются Его дела, и теми, где о них не говорится. Его присутствие в порядке, который Он создал и поддерживает, предполагается в каждом изречении: "Познание мира всегда было для Израиля познанием Бога, а познание Бога было для него познанием мира".[1110]

КНИГА ПРИТЧЕЙ И НОВЫЙ ЗАВЕТ

Писавшие Новый Завет свободно обращались к Книге Притчей для поддержки своих учений. Например, в Новый Завет включен ряд цитат и намеков, а именно, 3.7а, Рим.12.16; 3.11–12, Евр.12.5–6; 3.34, Иак.4.6 и 1 Пет.5.5б; 4.26, Евр.12.13а; 10.12, Иак.5.20и 1 Пет.4.8; 25.21–22, Рим. 12.20; 26.11, 2 Пет.2.22. Христос, Который пришел исполнить закон и пророков (Мф.5.17), исполнял также и писания мудрецов, являя полноту мудрости Божественной(Мф. 12.42; 1 Кор. 1.24, 30; Кол-2.3). Будучи "больше Соломона", Он использовал приемы мудрецов — притчи, иллюстрации из природы, загадочные волосы — чтобы привлечь внимание слушателей и закрепить Свои слова в их сердцах. Если Кн. Притчей — расширенный комментарий к закону любви, тогда она также часть ветхозаветной подготовки к пришествию Того, в Ком Божественная любовь приняла человеческие формы.[1111]

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:

Fox, M.V. "Aspects of the Religion of the Book of Proverbs". HUCA 39 (1968): 55–69. ("hoknw". в смысле этико-религиозной мудрости рассматривается как мост к эллинистической мысли.)

Hubbard, D.A. "Proverbs, Book of. IBD, pp. 1290f. (Часть приведенного выше материала заимствована из этой статьи.)

Kitchen, К.A. "Proverbs and Wisdom Book of the Ancient Near East: The Factural History of a Literary Form". Tyndale Bulletin 28 (1977): 69-114. (Притч. 1-24 уходят корнями во второе тысячелетие; литературная целостность сформирована в начале первого тысячелетия.)

Murphy, R.E. "Assumptions and Problems in Old Testament Wisdom Research". CBQ 29 (1967!. 101-12 [407-18].

Scott, R.B.Y. Proverbs-Ecclesiastes. Anchor Bible 18. Garden City: 1965.

Thompson, J.M. The Form and Function of Proverbs in Ancient Israel. Hague. 1974 (Включает исследование скептических элементов еврейской мудрости.)