Жюльетта Бенцони - Короли и королевы. Трагедии любви

• Название: Короли и королевы. Трагедии любви
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Издательство: Лирус
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87675-010-7

Сборник исторических новелл современной французской писательницы Ж. Бенцони раскрывает мир сложных взаимоотношений не просто между мужчиной и женщиной, а между королем и королевой.

---

– Она его выучит, – смиренно сказал Гийом. – А тебе нечего беспокоиться. Принцесса славится своей красотой. О ней говорят, что она богиня с телом статуи и светлыми волосами. Она понравится Филиппу.

– Кто знает? Он сделался очень странен с тех пор, как вернулся из Святой Земли. Болезнь, которую он подхватил там, привела его в плохое расположение духа. Он стал нервным, мрачным и более вспыльчивым и своенравным, чем прежде. Нет, я не успокоюсь. Я признаю, что этот брак заманчив и желателен, ибо если Филипп женится на ней, то он, без сомнения, унаследует права ее отца на Англию.

– Этот брак тем более выгоден, – вставил архиепископ, – что король Ричард все еще пленник немецкого императора и дорога к престолу пока свободна. Этот глупый принц Иоганн не является серьезным соперником.

– Даже если ты и прав, оставим на время Англию в покое. Я знаю все это не хуже тебя, и если я о чем-то беспокоюсь, то только о самой принцессе. Я знаю, – быстро продолжила она, когда увидела, что брат собирается ответить ей, – я знаю, что она исключительно красива и обладает множеством других достоинств. Но это никак не меняет того, что ее мать Софья, русская, – ужасная женщина. Ее называют ведьмой, и молва о ее злости ходит по всему миру. Ее второй муж, граф Тюрингский, за которого она вышла замуж после смерти Вальдемара, спустя два года отослал ее назад. Ты только вспомни, какие ужасные события происходили в Дании в течение нескольких лет, после того как она выдала своему супругу тайну прелюбодеяния ее собственного брата с сестрой Вальдемара.

Гийом закрыл глаза и добродушно рассмеялся.

– Ах да, припоминаю. Воистину ужасная история. Не тогда ли принцесса Кристина умерла под плетьми? Брат Софьи потерял руку и ногу… и еще что-то. Потом его заключили в монастырь. Но, дорогая сестра, прелюбодеяние ведь ужасное прегрешение.

Королева бросила на него крайне недружелюбный взгляд.

– Ужасное или нет, но я бы не хотела, чтобы дочь подобной женщины вышла замуж за моего сына. Бог знает…

– Ну, ну, оставим Господа Бога в покое. Даже если бы мать Ингеборг была святой праведницей, ты бы тоже не хотела, чтобы она стала женой твоего сына. Ты бы вообще не хотела, чтобы какая-либо женщина стала женой твоего сына. Разве я не прав?

Архиепископ добродушно рассмеялся и пришпорил лошадь, чтобы поскорее добраться до тенистой маленькой рощи. Разгневанная Адель отстала. Она заметила на небе темную точку, которая быстро увеличивалась. С ожесточенным выражением лица она сдернула колпак с головы сокола.

В то время как королева Адель сдержанно относилась к предстоящей свадьбе, для Филиппа все тянулось слишком медленно. Вот уже почти восемь дней он вместе со всем своим двором в замке Амьен приготовился к встрече свадебного эскорта, который задерживался, и ожидание очень удручало его.

Смерть Изабеллы поразила Филиппа в самое сердце. Много лет он горько оплакивал свою маленькую, нежную королеву и совершенно искренне считал, что жизнь кончена и он никогда не найдет другую женщину. Но позволительно ли в двадцать пять лет говорить, что жизнь подошла к концу? Тем более сильному, темпераментному молодому мужчине?

Крестовый поход был хорошим развлечением для него, особенно в ту зиму, которую он провел на Сицилии, ожидая попутного ветра. Там он повстречал Ричарда Английского, который тогда был еще его другом, а затем стал соперником. Им пришлось несколько недель ожидать отъезда в Сен-Жан из Акроны, и в присутствии прекрасной Жанны, сестры Ричарда и вдовы короля Сицилии, Филипп понял, что и его жизнь может быть наполнена весельем, прелестями и соблазнами.

От стен Акроны он с большим воодушевлением отправился на войну и своими успехами даже превзошел Ричарда Львиное Сердце. Его приводили в восторг яркое небо, красные стены, запах высушенной земли, чужеродность предметов и людей и даже враг рыцарей Саладин – человек чести и большого мужества, несмотря на его тюрбан. Тогда-то он и заболел той неведомой болезнью, той лихорадкой, которая подкосила его и Ричарда. Их кожа шелушилась, приступы жара лишали сознания, волосы выпадали… Они потеряли всякую надежду на выздоровление. Ричард поправлялся быстрее, но Филиппу было ясно, что он умрет, если останется в Сирии, и он был счастлив очутиться между отлогих холмов Иль-де-Франс. Там вместе со здоровьем к нему вернулась любовь к жизни. А когда люди из близкого ему окружения стали поговаривать, что трон без королевы всего лишь часть мебели, он с готовностью к ним прислушался…

И ожидая теперь свою невесту, Филипп чувствовал себя таким же молодым и таким же готовым к любви, как в пятнадцать лет, когда он женился на маленькой Изабелле. Говорят, Ингеборг очень красива. Отец Гийом, настоятель собора святой Женевьевы, который много лет прожил в Дании, без устали прославлял ее красоту. Но можно ли положиться на мнение священника, о чьей святости уже ходила молва? Мнения посланников были куда интереснее, и они были весьма положительными, но королю не терпелось убедиться самому.

Когда прибыл покрытый пылью гонец, который почти потерял голос, ибо всю дорогу ему приходилось выкрикивать громкое «ура», бросился к его ногам и объявил, что королева приближается к городу, Филипп поспешил ей навстречу. Во главе веселой, разряженной в пух и прах группы всадников мчался он через пыльную равнину, вооруженный с ног до головы, украсив свой позолоченный шлем пуком белых перьев.

В ослепительном солнечном свете Ингеборг заметила облако пыли, которое неумолимо приближалось, и сердце молодой девушки забилось чаще.

За несколько метров до носилок Филипп спешился, отдал шлем пажу и приблизился с непокрытой головой. Некоторое время они безмолвно смотрели друг на друга. Ингеборг была взволнована: всем своим обликом, прямой осанкой и властно сверкающими глазами он отвечал ее представлениям о нем. То, что после болезни он стал лысоват, не оказалось для нее новостью. Что касается Филиппа, то он был ослеплен ее красотой.

Почтенный настоятель был прав, говоря о красоте девушки, но то, что увидел Филипп, было совершенством.

Ингеборг была высока и стройна. Ее лицо с классически правильными чертами обрамляли пылающие рыжие косы, а ослепительно белая кожа подчеркивала большие, зеленые, как море, глаза. Принцессе было восемнадцать лет.

Оправившись от изумления, Филипп протянул руку, чтобы помочь невесте спуститься с носилок.

– Добро пожаловать, принцесса. Мы счастливы принять вас на французской земле и надеемся, что путешествие не было вам в тягость.

Прелат, стоявший неподалеку от них, склонился к Ингеборг и перевел ей слова короля. В ответ она прошептала несколько слов на резко звучащем языке, которые прелат перевел королю. Тот нахмурил лоб.

– Она совсем не понимает нашего языка? – спросил он.

– Еще нет, у принцессы не было возможности изучить его, но она обладает живым умом и быстро выучит язык. Она немного говорит по-латыни.

Филипп поморщился.

– Так дело быстро не пойдет… но она прекрасна. Скажите ей, мне не терпится стать ее супругом. Наш брак должен быть немедленно освящен в соборе. Завтра она будет коронована.

– Так быстро?

– Почему бы и нет? Я же сказал, мне не терпится…

– Очень хорошо, сир.

Когда Ингеборг перевели слова короля, она покраснела и стыдливо отвела глаза в сторону. Было ясно, что она не рассчитывала на столь скорую свадьбу, но не возражала.

Вскоре они двинулись в путь. Филипп ехал рядом со своей невестой и не спускал с нее глаз. В ответ она безмолвно, дружелюбно ему улыбалась.

Чтобы прервать этот молчаливый обмен взглядами, Филипп заговорил с епископом Этьеном де Турнэ о приданом.

– Получаю ли я права на английскую корону?

– Здесь нет еще полной ясности, – сказал аббат, замявшись.

– Мне, по-крайней мере, поможет датский флот?

– Король Кнут, который наследовал престол от своего отца, Вальдемара, очень был бы рад, если бы ваше величество решилось выступить в союзе с ним против императора Германии.

– Вы же прекрасно знаете, что это предложение для меня неприемлемо. А теперь скажите однозначно, дорогой епископ, что я получу в приданое?

– Десять тысяч марок золотом, – торжествующе ответил епископ.

– Это значит… я должен повременить.

Взгляд Филиппа был гневен и не предвещал ничего хорошего.

– Я бы хотел думать, что мой дорогой епископ шутит…

– Но, сир, – взмолился епископ. – Я сделал все, что смог… Сир, принцесса смотрит на вас, она улыбается. Взгляните же!

Филипп улыбнулся Ингеборг в ответ, и его лицо несколько смягчилось. Она воистину была прекрасна… Нет, надо решить вопрос о приданом со своим будущим тестем лично. Сквозь зубы он процедил:

– Мы поговорим об этом позже.

Королева-мать ожидала свою невестку у въезда в город в многочисленном кругу празднично одетых дам и господ. Женщины приветствовали друг друга сообразно строго предписанной церемонии, после чего сразу же отправились в новую церковь, которая белела в конце главной улицы.