Надежда Кархалёва - Альдана Последняя королева эпохи

• Название: Альдана Последняя королева эпохи
• Автор: Надежда Кархалёва
• Жанр: Фэнтези

Part 2. Возвращение героев в странный мир, встретивший их ещё более неприветливо, чем два года назад и показавший им войну.

---

— Ты что-то хотел? — подошедший ребёнок потянул Файризана за рукав.

— Взгляни на это в последний раз, — парень поставил его впереди себя, положил ему руки на плечи. — Внимательно. Каждую секунду слушай и рассматривай, каждое движение, что происходит внизу, на площади и улицах.

— Ты советуешь мне это, потому что мы завтра утром покидаем Чёрные Гавани и нескоро возвратимся сюда? — спросил мальчик, обернувшись и задрав голову.

— Совсем из-за другого. Опиши мне, что ты видишь, — неожиданно попросил Файризан, многие из присутствовавших в комнате стали прислушиваться к тому, что происходит на балконе, Скентия и вовсе приблизился и встал в дверях.

— Пожалуйста, — удивился Ивар. — Вон два студента возвращаются из университета, хранители закона остановили какого-то парня, что-то спрашивают… Отпустили. Девушка с рынка идёт с полной корзиной, два алхимика из лаборатории спорят, женщина двух церберов ведёт, эти хранители теперь к ней привязались. И её тоже отпустили. Мальчишки о чём-то разговаривают, живо так, руками машут, смеются…

— Достаточно, — прервал его полководец. — Ну и какие можешь выводы сделать?

— Пока что никаких, — пробормотал мальчик. — Ничего особенного не вижу, всё тихо, не происходит ничего.

— Вот! — воскликнул Файризан. — Тишина и спокойствие. Этого нигде не будет с завтрашнего дня и до тех пор, пока мы не завершим то, что задумали. Может, нам не хватит жизни на это, и закончат за нас другие люди. И всё это время никто не будет ничего делать спокойно, исчезнет безмятежность, от напряжения станет дышать трудно. Растворяйся в покое, пока возможно. Потом у тебя его отнимут, хорошо, если не навсегда.

— Ясно, — протянул Ивар с пониманием и послушно замер, боясь моргнуть.

Файризан тоже стал созерцать.

— Эй, — Скентия неслышно подошёл к нему и похлопал по спине, — удели ещё немного внимания нам, — прошептал он, усмехнувшись. — А вообще я не предполагал, что ты такой чувствительный.

Колкость Файризана задела, но отвечать он не стал, покорно вернулся в комнату. Скентия, задумавшись на пару мгновений, потащил его в коридор, кинув всем: «Извините, мы отлучимся на минутку».

Они остановились у лестницы. Файризан поднял грустные глаза на старейшину, полководец не хотел сейчас раскрываться перед кем-либо, но именно этого, судя по всему, Скентия и ожидал. Так и случилось.

— И что с тобой происходит? — вздохнул красавец.

— Кажется, это слишком сложно. У вас и так проблем хватает.

— И всё же? — напирал Скентия, но мягко, по-доброму.

— Я всегда хотел быть воином, отстаивать справедливость, — неуверенно начал Файризан, стараясь не отводить взгляд, в котором предательски задрожали блики наворачивающихся слёз. — И я всегда знал, что путь к ней — река крови, через которую приходится строить мосты из трупов. Без этого нельзя обойтись, бесплатной свободы больше не существует. Но я, зная это, всё равно хочу отстаивать её, держа меч в руках и не скупясь на смерти тех, кто будет мешать нам. Значит, я хочу стать убийцей, пусть это желание искусно украшено. Таков наш настоящий мир, мы с одним грехом боремся с помощью другого. Ты не задавался вопросом: почему то, что положено нам, то, что должно быть для нас естественным, теперь достаётся в борьбе? И не по справедливости, а по силе? То, что полагается нам по праву, мы делим между собой, и отнюдь не поровну. Вроде бы я привык к этому, но случаются моменты, когда броня на сердце разлетается на куски. Вот так сейчас со мной.

— Знакомо, — усмешка Скентии поменяла оттенок, стала горьковатой. — Когда броня образуется, здесь, — он положил руку на сердце, — остаётся то, что тебе раньше покоя не давало. Один лишь отзвук этого, отголосок, тень — но в темноте он растёт и развивается, броня-то свет не пропускает. Когда это становится достаточно большим, то ломает её. Вырываясь из плена, уходит, ты снова заковываешься в металл, но под него успевает залететь маленькая, незаметная частичка новой мысли, которая потом вырастет в большую проблему, сломает броню и впустит следующую беду.

— Ты меня понимаешь? — Файризан чуть заметно улыбнулся.

— Не кажется? — спросил Скентия печально, эта грусть была неожиданной.

— Не обижайся… — пробормотал молодой воин и тут же хотел поправиться, назвав старейшину на «Вы», но элементалист зажал ему рот рукой:

— Не надо. Меня бесит, когда мне «выкают».

— Извини… — Файризан еле удержался, чтобы не договорить»…те».

— Ты же обращаешься так ко мне, потому что я главнее тебя? Уж явно не потому, что мы с тобой плохо знакомы.

— Да, — пробормотал он.

— Не стоит этого делать. Главный я только официально, — Скентия вдруг выпрямился, напрягся. — Я слишком молод, не отличаюсь серьёзностью. Огрехи алхимиков. Вы не виноваты.

— Что? При чём тут они? Впрочем, для меня никакой разницы. Ты мудрый настолько, чтобы быть старейшиной, иначе тебя не назначили бы. Кстати, я считаю, что Совет Чёрных Гаваней выбрал тебя, не спросив мнения народа потому, что мы бы не разглядели в тебе мудрость раньше, чем тебе стукнуло хотя бы лет шестьдесят. Когда человеку всего третий десяток идёт, принято больше обращать внимание на его красоту, манеры и остроумие.

— Все бы так думали, как ты, — он покачал головой, снова усмехнувшись так, как только он умел — тепло и ласково, но, тем не менее, это была не улыбка а именно усмешка. — А вообще ты заблуждаешься относительно меня.

— Может, ошибка не моя, а ва… твоя?

— Нет, просто тебе не всё про меня известно, — Скентия вновь стал холоден, как пару минут назад, даже суров. — Ты мне душу излил, я — тебе. Это остаётся между нами.

Не дожидаясь, скажет ли ему на это что-нибудь Файризан, он удалился в комнату. Полководец ощутил укол, весьма болезненный. Может, старейшина и думал, что ему, Файризану, хватит этой узкой полоски света из приоткрытой двери в зал души красавца, но сейчас у воина было ощущение, будто он только просунул туда голову, а Скентия дверью придавил её.

«Самовлюблённый эгоист, — мелькнуло в мыслях у Файризана. — Думаешь, я приду в восторг от минутного ощущения своей избранности — мистер Ринхафт чуть было не поделился со мной чем-то сокровенным! И ведь в чём-то ты прав, чем-то ты меня купил».

— Ты идёшь? — окликнул его красавец.

Он молча догнал элементалиста.

— Надо ложиться спать, — Дашка, глядя на свои вытянутые руки, лежащие на столе, всё пыталась преодолеть прострацию и подняться в спальню. — Когда встаём, в шесть?

— В шесть уже собираемся, — Томас уронил лицо на стол, приподнял голову: — Вот сейчас пойду, только ещё пять минут посижу.

— Не клонит в сон, — поддержала вялотекущий, но не затухающий разговор Дашка.

Было уже два часа ночи, все, разумеется, весь вечер нервничали, девушки с Ильдой не успевали вытирать со щёк слёзы. Сейчас, к этому часу, многие заставили себя добраться до кровати, не спали только хозяйка, Дашка с Томасом, Тина и малыши — за последнюю неделю дом Ильды превратился в сиротский приют для детей, которых оставили без родителей хранители закона, демоны, эпидемия или эксперимент с переселением душ.

В обеденный зал заглянули два мальчика и девочка.

— Тётя Ильда сказала, что вам надо вздремнуть хоть полчаса, — сообщил один.

— Да, надо, — Томас выпрямился, посмотрел на детей, пытаясь поймать их в фокус. — Мы сейчас.

Ребята не шелохнулись. Колдунья и чёрный маг не торопились выходить из-за стола, Томас только отодвинулся на стуле, Дашка откинулась на спинку, опустив руки вниз.

— Вам завтра, наверное, уже сражения предстоят, — по-взрослому серьёзно заметила девочка. — На поле боя надо быть бодрыми, собранными, по пути вам вряд ли удастся подремать.

— Ты представляешь нас в битве? — произнесла Дашка.

— А как же? Война начинается, разве нет? Ты же не думаешь, что города вам сами сдаваться будут?

— Мы лишаем детей детства, — вздохнула колдунья. — Всё, я — в свою комнату.

Дашка долго ворочалась в постели, и всё это время она слышала шаги в коридоре: Ильда ночью так и не сомкнула глаз.

Прощание вышло ещё хуже, чем предполагали. Тяжело было оставлять Джессику, Теону и хозяйку дома, да и к детям привыкнуть успели. Кто знает, суждено ли им всем увидеться снова?

— Береги Джессику, — Томас, обращаясь к Ильде, судорожно сглотнул, посмотрев на воительницу, у которой отняли возможность проявить себя в боях. — Она может сбежать или ещё что натворить. Пожалуйста. Алекс не перенесёт, если она погибнет.

Джессика пока стояла в стороне, исподлобья уставившись на всех. Лицо и взгляд её были без какого-либо выражения, теперь она ещё больше была похожа на неживую.

— Ты о себе думай, не забывай, — сквозь слёзы проговорила вампирша. — Вижу, ты к самому себе равнодушен стал, это перебороть надо, прошу тебя! Слышишь, ты обязан вернуться с войны, обязан!