Салли Боумен - Темный ангел

• Название: Темный ангел
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо-Пресс, Континент
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001377-9

Никто из гостей на приеме, устроенном в честь кометы Галлея, не подозревал, что эта волшебная ночь завершится жестоким убийством, отбросившим зловещую тень на целых три поколения династии Кавендишей. Ни один мужчина этого семейства не мог противиться чарам обворожительной и опасной Констанцы. Любовь, надежда, обман – все смешивается в темном водовороте страсти, в который затягивает их блистательная и по-своему несчастная Констанца. Ее мрачная тайна становится проклятьем прежде всего для нее самой.

---

– Констанца забавная, ты не находишь? – принялась Мод за свой разбор увиденного и услышанного, намереваясь подвести разговор к интересной теме о Стини. – Такая чудачка! И этот вопрос о Верди. Временами она ведет себя совсем по-детски, а бывает… – Мод зевнула. – Впрочем, она уже взрослая. Скоро ее бал. Думаю, будет полный успех. Мы должны найти ей мужа, Монти.

– Прямо сейчас? Раз – и готово? – улыбнулся Штерн.

– Как можно скорее. Ты обещал подумать. Как насчет этого русского?..

– Который вьется вокруг леди Кьюнард? Нет. Думаю, нет. У него долги, а он сам альфонс, как я слышал.

– В самом деле? – Мод удивленно подняла брови. – Ну, тогда как насчет американца? Это твой приятель, ты сам говорил, и у него денег куры не клюют. Он прислал Констанце две сотни красных роз.

– Ну и что из этого?

– По-твоему, он не подходит? – Мод поморщила лоб. – Не вижу почему. По-моему, он душка. По крайней мере, не изображает из себя невесть что. Кто же в таком случае?

– Моя дорогая, – Штерн склонился и поцеловал ее в лоб. – Я не вижу ни одного подходящего кандидата. Жену-ребенка захочет иметь не каждый. Ответственность слишком велика. В особенности жену такого типа. Из Констанцы вырастет крушительница сердец, а я не могу подсунуть такое моим друзьям, даже не проси. А теперь – я вижу, ты вошла в роль свахи, и у тебя это получится – я должен тебя покинуть, к сожалению. У меня еще есть работа.

– О, Монти, ты не останешься?

– Моя дорогая, для меня нет большего удовольствия, ты же знаешь. Но завтра утром я должен быть в министерстве обороны, а после этого – заседание правления банка. До завтра?

– Ну, хорошо. До завтра. – Мод знала, что спорить бесполезно.

Когда он вышел из дома, она не удержалась и подбежала к окну, чтобы проводить его взглядом. Он вышел на улицу и повернул по направлению к Олбани, где все еще снимал комнаты. Мод влюбленным взглядом следила за каждым его движением. Вот он идет, наблюдала она, неспешной походкой, с непокрытой головой, вот остановился взглянуть на ночное небо. Это было совершенно не свойственно Штерну. Его походка – неважно, спешил он или нет, – всегда оставалась размеренной и выдавала человека, чьи действия подчинены определенному смыслу. Он шагал походкой человека, который идет с одного делового свидания к другому, и эти свидания причиняют ему минимум беспокойства. Редко кому приходилось видеть, чтобы пунктуальный Штерн сверился с часами, и тем более никто не видел его в спешке. Встреча обождет, как бы говорила его походка, потому что ее результат зависит только от него.

Так он ходил обычно. Но сейчас он шел как человек озабоченный, даже не уверенный, в правильном ли направлении он держит путь. Пораженная, Мод не сводила с него глаз. Она вытягивала шею, чтобы получше все видеть. Вот он дошел до угла, где обычно останавливался кеб. В сияющем свете газового фонаря отчетливо была видна его высокая фигура: непокрытая голова, черное пальто – он стоял один, его неподвижный взгляд обращен куда-то через улицу. Мимо проехали уже несколько такси с включенным «свободен», но Штерн ни одного не остановил. Один раз он даже как-то сердито обернулся. И у Мод учащенно забилось сердце: он передумал и решил вернуться, мелькнуло у нее в мыслях. Но нет – Штерн сделал несколько шагов, остановился под следующим фонарем и снова, задрав голову, посмотрел в небо. Какое-то время она различала бледный овал его лица. Но тут он, втянув голову в плечи, обернулся и пошел назад. Уверенным шагом в этот раз, как будто придя к какому-то решению, он пешком отправился в сторону Олбани. Мод все глядела, пока он не скрылся из виду.

Мод была заинтригована. Увидев своего любовника на отдалении, из окна, словно незнакомца, она была потрясена его открывшейся уязвимостью. «Этот мужчина влюблен», – определенно отметила бы Мод, будь это кто-либо другой, действительно незнакомый, озадаченный словом, жестом или взглядом своей любимой. От этой мысли – Мод была романтической натурой – радостная дрожь прошла по ее телу. Но, спохватившись, она только улыбнулась такой легкомысленности.

Штерн был не тем человеком, который позволит эмоциям взять верх над самообладанием. Опытный любовник, он не выказывал своих чувств даже в спальне, не говоря уже об улице. Мод, конечно же, хотелось бы верить, что Штерн сейчас думает о ней, но она отдавала себе отчет, что подобное совершенно исключено. Не она занимала сейчас его мысли, впрочем, как и любая другая женщина. Мод должна была признать, что, случись Штерну на мгновение заподозрить ее в неверности, он просто отбросил бы эту мысль не задумываясь. Он обычно повторял, что когда они не вместе, то он, как правило, думает только о делах.

Еще раз назвав себя юной мечтательницей, Мод отошла от окна. Но в таком случае что все же послужило причиной необычного поведения Штерна? Проблемы на его заводах боеприпасов? Или появилась морщинка на хорошо отутюженных делах его банка? А может быть – и Мод стало тревожно на душе, – он размышляет о выданных ссудах, и об одной из них в особенности…

Эта ссуда, полученная членом ее собственной семьи, была для Мод источником постоянного беспокойства. Она мысленно видела тот день, когда придется или списать, или востребовать долг – и когда это произойдет, какой будет реакция ее любовника. Давать деньги под проценты, всегда говорил Штерн, это вопрос бизнеса, и на личность должника нельзя делать никаких скидок. Таковым было его кредо, и в этом он оказывался на редкость последовательным. В такие минуты Мод ощущала в нем прилив сил, даже хищническую ненасытность. Она это не одобряла, но находила эротичным.

Теперь же она пребывала в замешательстве. Ее собственные убеждения столкнулись в противоречии. Мод была воспитана на том, что вернуть любой долг является делом чести. С другой стороны, и заимодавец должен проявить снисхождение. Доводить должника до полного разорения она считала вульгарным. Это отдавало делячеством – так обычно поступают торгаши, а не джентльмены.

Что же касается именно этого долга, то у Мод была убежденность, что он, в конце концов, будет выплачен надлежащим образом. Если же должник начнет испытывать серьезные затруднения, что маловероятно, тогда она вмешается сама. Она будет умолять в пользу должника, и тогда Монтегю простит этот долг. Конечно же, простит, а как же иначе?!

Теперь, неожиданно выяснив причину странной озабоченности Штерна, Мод не терпелось расспросить его. Если Штерн беспокоится, значит, тому есть веские основания, а следовательно, надо все обсудить незамедлительно.

Мод не откладывала задуманное в долгий ящик и сразу же набрала телефонный номер комнат Штерна в Олбани. Ответа не последовало. Она обождала пятнадцать минут и позвонила снова. И опять безуспешно. Это уже просто непостижимо! Она была вне себя. Воображение рисовало ей ужасающие картины: вот ее любимый попал под машину, вот на него напали бандиты. Она звонила снова и снова. В два часа утра Штерн ответил.

Разговор вышел короткий и резкий. Монтегю был раздражен тем, что Мод вызвонила его, еще более раздражен, когда она начала торопливо выкладывать причины своего беспокойства. Штерн сказал, что вопрос займа ее брату не является спешным, что он вообще занят другими, более неотложными, делами.

– Но где же ты был, Монти?! – начала Мод.

– Бродил по улицам.

– В такой час, Монти?! Почему?

– Хотел подумать над решением одного вопроса.

– Какого вопроса, Монти? Ты чем-то обеспокоен?

– Ни в малейшей степени. Вопрос решен.

– Все утряслось?

– Да.

– Монти…

– Уже поздно. Спокойной ночи, Мод.

* * *

Следующим утром Окленд возвращался во Францию. Со своей семьей ему попрощаться толком не удалось. Фредди и Стини оба проспали. Все время Окленд пробыл с отцом и матерью, вставшими спозаранок, чтобы проводить его. Остальные попрощались как бы на бегу.

Фредди появился, с виноватым видом протирая глаза, когда до отъезда оставалось полчаса. Спустя пять минут явился и Стини, как всегда, выряженный франтом. Он проглотил свой завтрак стоя, при этом напевая «Сердце красавицы». Констанца не вышла, пока все не собрались в холле. Она скатилась с лестницы, ее волосы были распущены, манжеты на рукавах платья не застегнуты. «Дженна стала такой забывчивой, – пожаловалась она, – и не пришила оторванную пуговицу».

Окленду пора было отправляться. Он в нерешительности остановился у дверей – в форме, дорожные сумки у ног, фуражка зажата под мышкой. На улице его ждал отцовский «Роллс».

Крепкое рукопожатие отца, менее крепкое – Фредди, объятия Стини, долгие слезные причитания матери у него на груди. Констанца держалась позади всех. Только в последний момент она поцеловала его: два торопливых поцелуя, по одному в каждую щеку. В этот раз она не напомнила о его обещании. Окленд сначала почувствовал себя уязвленным, а затем вознегодовал.