Борис Островский - Великая Северная экспедиция

• Название: Великая Северная экспедиция
• Автор: Борис Островский
• Издательство: Севоблгиз
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1937

В популярном для массового читателя изложении книга эта знакомит с величайшими работами участников Великой Северной экспедиции, совершённой двести лет назад под начальством Витуса Беринга, — экспедиции, продолжавшейся целое десятилетие Описаны все важнейшие этапы её, начиная с организации и кончая плаванием Беринга к берегам Америки.

---

«Они следили за всеми нашими движениями и следовали за нами по пятам, какие бы мы меры ни принимали против них. Когда море выбрасывало какое-нибудь животное, песцы пожирали его прежде, чем люди успевали добраться до места, и наносили нам, таким образом, большой ущерб. Если им не удавалось сожрать все разом, они таскали остатки по кускам, зарывали их на наших глазах под камни и продолжали эту работу до тех пор, пока не перетаскивали всего. Некоторые из песцов стояли при этом на-страже и наблюдали за приближением людей. Заметив кого-нибудь из нас уже издали, они поспешно принимались зарывать труп животного, орудуя все вместе, и при этом делали это так быстро, что в самое короткое время нельзя было заметить и следа от туши целого медведя или морского бобра. Ночью, когда мы спали под открытым небом, песцы стаскивали с наших рук перчатки, вытаскивали шапки из-под головы, стягивали с нас одеяло и умудрялись даже вытянуть из-под нас шкуры, служившие нам постелью. Чтобы спасти от них свеже-убитых бобров, мы клали их под себя, но песцы преспокойно выедали из-под человека все мясо и внутренности трупа. Вследствие этого мы были принуждены спать с дубинками в руках, чтобы при пробуждении тотчас же иметь возможность отгонять и бить их».

Эта подлинная песцовая стихия вызывала наших путешественников на самые крайние меры, они истребляли их тысячами; Стеллер передаёт, что он однажды один зарубил топором 70 штук, шкурами которых покрыл крышу своей пещеры.

Не малое число песцов на острове поглощали также медведи и морские орлы, причём последние охотились на них довольно оригинальным способом: схватывали когтями песца, поднимались с ним высоко на воздух и оттуда сбрасывали его на землю.

С появлением на Командорских островах человека, песцы стали исчезать, ныне их здесь немного. В 1910 году, например, их удалось добыть промышленникам в течение всего года лишь 1053 штуки. Но удивительно, что и до последнего времени здешний песец не боится человека и смело, как собака, приближается к нему и обнюхивает его.

Чтобы сохранить на Командорских островах (острова Беринга и Медный) песцов от окончательного истребления, нашим дальневосточным пушным хозяйством организованы здесь питомники. В этих питомниках находится также несколько экземпляров морских бобров.

Прибегать к мясу песцов нашим путешественникам не было никакой необходимости, мясных блюд в их распоряжении было и без того более чем достаточно. Помимо морской коровы и бобра, вполне по вкусу пришелся всем и сивуч — многочисленный представитель здешних ластоногих. По строению своего тела сивуч отличался от тюленей меньше, чем остальные виды его семейства, но смешать его с первыми довольно трудно. Помимо характерного устройства ласт, сивуча тотчас же можно узнать по его воинственной осанке, которую он принимает во время возбуждения и опасности. И, в самом деле, по своему свирепому нраву сильное животное это представляло некоторую опасность для охотников, особенно когда силилось перевернуть лодку с людьми.

Однажды, выйдя поутру из своих «берлог», путешественники заприметили какую-то тёмную полосу, лежавшую невдалеке на берегу. Подошли и убедились, что море доставило им богатый дар — исполинских размеров кита и притом совершенно свежего. Этот кит из группы самых крупных, так называемых полосатиков[51] имел в длину свыше 15 сажен и дал морякам такое огромное количество сала, что его с избытком хватило до самого оставления ими острова. Пасть чудовища была настолько обширна, что в неё вполне могла бы войти средних размеров лодка со всеми его гребцами. В продолжение многих дней моряки только и были заняты тем, что вырезали из тела животного огромные полосы сала и переправляли их в лагерь. Их сопровождали целые стада песцов.

Хорошо были обеспечены наши путешественники и птицей. Представители пернатых острова Беринга почти не отличались от камчатских. Исключение составлял лишь так называемый очковый баклан — специфический обитатель острова Беринга, также, подобно морской корове, ныне совершенно истреблённый. Виновниками исчезновения с лица земли интереснейшей птицы оказались на этот раз алеуты, переселившиеся на богатые в промысловом отношении Командорские острова в первой половине XIX века. Уже в 1850 году на острове Беринга не было ни одного баклана. Во времена же Стеллера он водился здесь во множестве. Чучело этой крупной птицы можно видеть в Зоологическом музее Академии Наук в Ленинграде.

Вулканическая структура камчатского края, где отроги гор иногда вертикально обрываются в воды Тихого океана и представляют поучительную картину геологического строения и происходивших здесь вулканических переворотов огромной мощности, определила и геологическое строение острова Беринга. Остров горист и носит свежие следы недавних геологических переворотов, давших необычайное распределение пластов со всей причудливостью их изломов и провалов. Горы острова однако не достигают большой высоты, высший горный пункт — гора Стеллера — не превышает 2200 футов . Стеллер приводит описание террас, расположенных на высоте до 30 сажен и заключающих наносный лес, кости китов, а также целые скелеты морских коров.

Вулканический остров подвержен частым землетрясениям. Наши путешественники наблюдали это грозное явление природы три раза. Наиболее сильное из них произошло 7 февраля 1742 года. За несколько минут до землетрясения, наступившего около часа дня, был слышен отдалённый подземный гул, сопровождаемый свистом и грохотом. Волна землетрясения распространялась с юга на север; по мере приближения её, гул все усиливался. Но вот шум прекратился, и тотчас все заколебалось, закачались столбы, и послышался треск. В ужасе выскочили моряки из своих землянок и по колеблющейся почве побежали к морю. Но там все было покойно, море не грозило, как это нередко происходит при землетрясениях, залить берег и смыть все живое, небо было ясное… В 1892 году на острове наблюдалось восемь значительных землетрясений, в 1910 году — пять. Направление толчка шло преимущественно от юго-запада.

Во время обеих описанных нами камчатских экспедиций наши моряки неоднократно наблюдали и на Камчатке сильнейшие землетрясения, изменившие отчасти характер некоторых здешних местностей и давшие поучительную картину образования прибрежных столбов и арок со сводами, засыпанными во время последующих катастроф. Так, говоря о Столбовом мысе, куда в первую свою камчатскую экспедицию пристал Беринг, Крашенинников замечает: «По южную сторону реки Столбовой есть на море три каменных столба, из коих один вышиною до 14 сажен, а другие немного ниже. Оные столбы оторваны, вероятно, некогда силою трясения или наводнения от берега, что там нередко случается; ибо не в давние времена оторвало часть оного берега вместе с Камчатским острожком, который стоял на мысу по край оного».

Об ужасном землетрясении 1737 года, после которого в одном из проливов между Курильскими островами выдвинулась каменная гряда, Крашенинников говорит: «С четверть часа после того спустя, последовали валы ужасного трясения, и вода взлилась на берег сажен на тридцать. От сего наводнения тамошние жители совсем разорились и многие бедственно скончали живот свой». Василий Берх, характеризуя эту грандиозную геологическую катастрофу, замечает: «Землетрясение сие продолжалось слишком 13 месяцев, а началось 6 октября 1737года. Курильские острова и восточный берег Камчатки изменились от оного во многих местах; а на западный, как низменный и песчаный, не имело оно никакого влияния. Стеллер говорит, что 23 октября были столь сильные удары в Нижнекамчатске (где он тогда находился), что большая часть печей рассыпалась, и новая церковь, построенная из весьма толстого лиственного леса, так расшаталась, что косяки дверные выпалывали вон. Жители Камчатки, — продолжает он, — сказывали мне, что близ горящих гор бывают удары гораздо сильнее, нежели около потухших».

За время Великой Северной экспедиции наши моряки и учёные наблюдали также и дали по своим впечатлениям и со слов местных жителей картинное описание могучего действия камчатских вулканов, или «горящих гор», как назывались тогда вулканы. Камчатка вообще богата вулканами. Вулканическая цепь простирается здесь почти на 80 миль , заключая наравне с действующими также и потухшие. К числу первых принадлежит знаменитая Ключевская сопка, достигающая огромной высоты в 4804 метра . Вот что сообщает о Ключевской сопке известный уже нам Крашенинников:

«Помянутая гора из давних лет курится беспрестанно, но огнём горит временами. Самое страшное её возгорение было в 1737 году, по объявлению камчадалов — в летнее время, а в котором месяце и числе, того они сказать не умели; однакож оное продолжалось не более суток, а окончилось извержением великой тучи пеплу, которым около лежащие места на вершок покрыты были». В сентябре того же года произошло вторичное извержение сопки. «Сей ужасный пожар, — повествует Крашенинников, — начался сентября 25 числа и продолжался с неделю с такою свирепостью, что жители, которые близ горы на рыбном промысле были, ежечасно к смерти готовились, ожидая кончины. Вся гора казалась раскалённым камнем. Пламя, которое внутри и сквозь расщелины было видимо, устремлялось иногда вниз, как огненная река, с ужасным шумом. В горе слышан был гром, треск и будто сильными мехами раздувание, от которого все ближние места дрожали. Особливый страх был жителям в ночное время: ибо в темноте все слышнее и виднее было. Конец пожара был обыкновенный — извержение множества пеплу, из которого однакож немного на землю пало, для того что всю тучу унесло в море. Вылетывает же из неё и ноздреватое каменье и слитки разных материй, в стекло претворившихся, которые великими кусками по текущему из-под ней ручью Биокосю находятся[52]».