Ли Стаффорд - Сердце на двоих

• Название: Сердце на двоих
• Автор: Ли Стаффорд
• Жанр: Современные любовные романы

Только что потерявшая горячо любимого отца молодая владелица художественной галереи и сама художница Корделия Харрис соглашается на просьбу своего старого друга адвоката Брюса Пенфолда сопровождать его в Испанию, куда он едет по наследственным делам своих клиентов — аристократов Морнингтонов. Ее встреча с наследником титула и поместья Морнингтонов, полуиспанцем-лолуангличанином Гилем Монтеро служит завязкой продолжительных любовных перипетий, осложненных характерами героев, обстоятельствами их судеб, их положением в обществе.

Сюжетные интриги романа до последней страницы держат в напряжении его читателей и, особенно, читательниц.

---

Она знала, что Гиль непрост, и разобраться, что происходит в его душе, раздираемой тайными противоречиями, едва ли возможно. И она не пыталась вызвать его на разговор, вообще не напоминала о себе.

Но, ступив на землю Испании, он сначала напружинился, посуровел, но вскоре отпустил внутренние вожжи. Она стала ждать, когда изменится все его поведение и даже внешность, но этого не произошло, и тогда она поняла, что он уже никогда не станет тем человеком, которого она встретила в Ла Веге прошлым летом. Морнингтон Холл глубоко проник в его душу, стал частью его «я». Испанский язык, которым он владел с детства и которым свободно пользовался на автозаправке или покупая еду, напоминал о прежнем Гиле, и все же он стал другим, и сам сознавал это.

— Говорят, что нельзя дважды вступить в один и тот же поток, — бросил он, заводя машину. — Впрочем, меняются не места, куда возвращаешься, меняется сам человек. В жизни можно двигаться только вперед.

Это было самое откровенное его высказывание за все начало поездки, и от неожиданности у Корделии на секунду перехватило дух.

— Это вызывает у вас сожаление? — спросила она.

Он мрачно улыбнулся.

— Да нет. Это просто факт, — сказал он. — Не думаю, что снова смогу стать Гилем Монтеро.

— Может быть, вы никогда им и не были? — дерзко спросила она, и он саркастически засмеялся.

— Какое глубокое наблюдение! — процедил он, и Корделия прикусила язык. Она знала, что ему ничего не стоит причинить ей боль, но была полна решимости не допустить этого.

Путешествие с Гилем не шло ни в какое сравнение с той поездкой, которую она совершила с Брюсом. Гиль вел машину быстро и уверенно, желая как можно быстрее добраться до Ла Веги. Его не смущало состояние дорог, и даже тогда, когда они отъехали от побережья и помчались над отвесными склонами и ущельями Пикос, невозмутимость ничуть ему не изменила. Это были его горы, и он не боялся их. Корделия поймала себя на том, что не испытывает той нервозности, которая сопровождала ее в первое посещение этих мест.

Как и тогда, острые горные пики хищно врезались в бледные небеса, а на их вершинах то там, то здесь еще виднелся снежный покров. Дорога серпантином извивалась между горными отрогами. Но рядом был Гиль, и в нем она ощущала некую волшебную защиту. Может быть, благодаря его присутствию она воспринимала теперь узкие горные ущелья не как ловушку, а как источник душевного покоя. Она была уверена, что рядом с ним горы и опасная дорога не страшат ее И не причинят никакого вреда.

По мере того, как они все ближе подъезжали к Ла Веге, Корделия пуще проникалась дикой красотой и величием природы этого удаленного уголка Европы. Но вот в ее душе снова стало возникать беспокойство. Гиль ничего не сказал ей о том, как он собирается устроить ее жизнь в Ла Веге, а ей самой спрашивать не хотелось. Он мог бы ответить двусмысленной шуткой, а это вызвало бы нервозность Корделии. Сама она надеялась остановиться в харчевне, как в прежний приезд, но с Гилем ничего нельзя было знать заранее.

У нее перехватило дыхание, когда, обогнув выступ скалы, они выехали прямо к Ла Веге. Горы отступили, и ее окружили деревенские дома, изгороди, лица, вызвавшие в ней ощущение, что она никогда отсюда не уезжала, так знакомо и даже близко показалось ей все окружающее. Вот главная улица, пересекающая всю деревню, вот и харчевня, и магазин Антонио, где она покупала походную обувь. И тут же, на небольших лужайках мирно пасутся коровы, позвякивая бубенчиками. К своему глубокому удивлению, Корделия испытала трогательную радость при виде этих мест.

Меняются не места, куда возвращается человек, меняется он сам, — сказал Гиль. Неужели она так сильно изменилась за несколько месяцев? Полюбив этого человека, неужели перестала быть прежней, сама того не заметив… и полюбила эти места, которые для него значили очень много?

Ей уже не терпелось увидеть маленький живописный домик Гиля, однако вдруг осознала, что они продолжают ехать вперед, к выезду из Ла Веги.

— Почему мы не останавливаемся? — спросила она в недоумении.

— Уже вечереет, и если мы сейчас здесь остановимся, нам придется пройти через ритуал приветствия со всеми жителями, — сказал он. — В Испании не пренебрегают такими вещами. Каждый захочет выпить с нами, а, приняв угощение от одного, как обидеть другого. Вернемся сюда завтра, когда будем посвободнее.

Она нахмурилась.

— Разве мы не остаемся здесь? Я полагала… Гиль слегка улыбнулся, и в голосе его прозвучал мягкий упрек.

— Ты слишком много беседуешь сама с собой. Спроси ты меня раньше, я предупредил бы тебя. Мы не остаемся в Ла Веге. Сейчас в моем доме живет молодая чета, они только что поженились, а жить им негде. Кто-то должен присматривать за цыплятами и кошками, как по-твоему?

— А Пелайо? — спросила она.

— Пелайо я вернул Луису, у которого взял его еще щенком. Мне не хватает его, но когда я уезжал в Англию, помимо сложных карантинных правил и неопределенности моего будущего, меня побудила оставить его здесь мысль, что Пелайо вырос в горах. Он чувствовал бы себя несчастным вне родных мест.

Корделия изумилась. Как мало еще она знает о Гиле! Она глубоко переживала потрясение, вызванное его вторжением в ее жизнь, но думала лишь о себе, а в его душу не заглядывала. И впервые она подумала о том, что надо лучше узнать его, хотя и понимала, что присущая ему непроницаемость затруднит решение этой задачи.

— Не надо так волноваться, — тем временем проговорил он. — Я ведь не предлагаю ночлег на обочине дороги.

— А я и не волнуюсь, — отрезала она. — Хочется узнать, куда мы направляемся.

— А вот, чтобы узнать это, придется потерпеть, а затем все увидится, таинственно сказал он.

Ла Вега осталась позади, и они вновь взбирались по петляющему серпантину, делая такие резкие повороты, что нервы Корделии опять напряглись. Они оказались в отрезанном от всего мира высокогорном и пустынном месте, где им лишь однажды попалось человеческое жилье, да проехало несколько встречных машин. Более вокруг не было ни души.

— Там наверху, — сказал Гиль, показывая на окутанные густым туманом пики, взмывавшие над их головами, — находится Кавадонга, где произошла битва, остановившая мавров, рвущихся завоевать Испанию.

— Неужели кто-то мог жить и воевать на такой высоте? — только и смогла спросить пораженная Корделия.

— Зато понятно, как небольшое войско, состоявшее из обитателей и знатоков этих гор, могло отстоять их от любых пришельцев, — заметил Гиль. — Теперь сюда ведет приличная дорога, а в самой Кавадонге выстроен большой храм, и туристы съезжаются сюда отовсюду. А все-таки, взглянув на горы, понимаешь, откуда взялась гордая независимость астурийцев. Ведь мы не относимся к средиземноморской расе, мы — не латинского корня.

— Мы? — вкрадчиво спросила Корделия, и, вздрогнув от ее вопроса, он быстро повернулся к ней, после чего опять устремил взгляд на дорогу.

— Оговорка по Фрейду, — пробормотал он. — А вы все время ловите меня, мисс Харрис.

Дорога стала шире, спустившись в полную очарования и покоя долину. Они въезжали в городок Кангас де Онис. Корделия с удовольствием увидела несколько магазинов и кафе. Затем они миновали затененную деревьями площадь, где дети катались на велосипедах, а старухи кормили голубей; въехали на средневековый мост, под которым неслись серебристые струи быстрой реки. Над аркой моста было установлено огромное распятие, а вокруг, в какую бы сторону она ни поглядела, по-прежнему высились горы.

Миновав город, Гиль сразу же завернул в проем стены, некогда загороженный воротами. Они въехали в заброшенный бурно разросшийся сад, хранивший очарование и следы былой заботы. В конце дорожки высился дом, производивший сходное впечатление — благородства и печальной заброшенности. То было массивное двухэтажное строение, сложенное из крупного камня. Корделия было подумала, что в доме уже давно никто не живет, но как только Гиль затормозил, тяжелая входная дверь распахнулась, и на пороге появилась пожилая чета.

— Что это, Гиль? — спросила Корделия. — Чей это дом и кто эти люди?

— Терпение, — проговорил он торжественным голосом. — Этот дом, к вашему сведению, с недавнего времени мой, а люди эти, которых я и сам вижу впервые, наняты, чтобы за ним присматривать. По необходимости пришлось делать распоряжения до приезда сюда, но зато дом, по крайней мере, обжит.

Сидя в машине, Корделия наблюдала, как Гиль разговаривает с семейством смотрителей. Ее недоумение возрастало с каждой минутой. Чего ради Гиль приобрел этот приходящий в упадок особняк, да еще в столь отдаленном месте? А смотрители останутся здесь? Похоже на то, подумала она, видя, как сторож забирает багаж из машины и вносит его в дом, а за ним следует улыбающаяся жена.

Гиль распахнул дверцу машины и протянул руку Корделии. Тепло его пальцев произвело на нее гипнотический эффект. Ей грезилось, что ее вводят в некий заколдованный дворец. Деревянные полы были начищены до блеска, светясь позолотой свежего лака. Из прихожей Гиль провел ее в обширную залу, в которой были расставлены кресла и столы мореного дуба. Огонь, пылавший в огромном камине, быстро нагревал комнату, изгоняя из нее промозглость весеннего вечера. А перед камином, на старом, но еще крепком афганском ковре уютно дремала черно-белая кошка.