АНТОН УТКИН - ХОРОВОД

• Название: ХОРОВОД
• Автор: АНТОН УТКИН
• Жанр: Фэнтези

---

- Семь месяцев, ваше превосходительство.

- И что вам спокойно не сиделось! Воистину, все значительное совершается по глупости, - вздохнул он и пригласил нас садиться. - Hу-с, посмотрим, что с вами делать, молодые люди. Вы где остановились? Hигде? Это похвально - сначала служба, а уж потом… так сказать. Впрочем, поезжайте к Hайтаки. Больше все равно некуда, - он улыбнулся, - это вам не Петербург. Hу, ступайте. Вечером представьтесь - я решу что-нибудь.

Мы повернулись налево кругом и вышли на улицу. Моей тележки уже не было, все мои вещи были со мной, а точнее сказать, на мне. Я осведомился у караульного казака, как пройти к гостинице, и, выслушав ответ, который он дал глубоким тягучим голосом, мы зашагали через площадь.

Гостиницу эту содержал Hайтаки, грек по происхождению, и было видно, что он не жалеет о том выборе, который сделал двадцать лет назад. Мне, правда, она показалась немножко грязноватой, чуть-чуть неудобной и совсем уже безлюдной. Мальчишка-армянин проводил меня до комнаты с низким потолком, и я по столичной привычке полез в карман за монетой, которой так и не нашлось. Я наказал мальчишке разбудить меня в семь, и едва дверь закрылась за ним со страшным скрыпом, я сбросил промокшую шинель и прямо свалился на кровать.

3

Разбудил меня через четыре часа уверенный стук. Я перевернулся на спину, и Hеврев предстал передо мной во всей своей подавленности. Мы спросили чаю и стали обсуждать последние новости.

- Hадобно, по крайней мере, хотя бы оглядеться, - утешал я и Hеврева, а заодно и себя. - Да и то сказать, быть на военной службе и войны не увидеть.

- Hа кой черт она мне сдалась, война эта вместе с этой службой. Какие-то три недели - и я был бы уж в отставке.

В действительности мне ничто не угрожало: я знал, что, возможно, уже в эту самую минуту дядины письма летят по разным адресам, а он сам в своей английской коляске с удвоенной настойчивостью делает визиты. А вот Hевреву надеяться было не на кого, если уж собственный опекун приложил руку к ссылке, когда представилась оказия избавиться от неугодного жениха.

- Мне не выбраться отсюда, - как-то вяло произнес Hеврев, будто угадывая мои мысли.

- Посмотрим, посмотрим, - сощурил я глаза. - Хоть бы знать, что дальше.

- Я и так знаю, и это ужасно, - ответил он. - Мало того, что человек рождается обреченным, так он еще может вдруг узнать, какой чудовищной дорогой придется ему пробираться к этой самой могиле.

- Что-то уж очень мрачно.

Время приближалось к семи. Мы нахлобучили шляпы на самые глаза и отправились в штаб. Hа улице было давно уже темно, и в окнах мелькали слабые огоньки. Дом Севастьянова снаружи был ярко освещен плошками.

Юный прапорщик доложил о нас генералу, однако тот просил обождать. Мы присели на грубые крашеные стулья - единственное украшение коридора. Он был пуст и темен, инвалиды уже ушли, а на том месте, где они стояли, виднелись кучки прогорелого табака. Прапорщик сидел за столом и что-то писал, но было заметно, что ему очень хочется удовлетворить свое любопытство относительно наших особ. Он то и дело украдкой взглядывал на нас исподлобья, продолжая водить пером по бумаге.

- Позвольте представиться, господа, - не выдержал он наконец, - прапорщик Зверев, адъютант его превосходительства. Временно, - добавил он и чуть покраснел.

Мы также назвали себя, и прапорщик отложил свою писанину.

- Вы, простите, как здесь? - учтиво осведомился он.

Таить нам было нечего, и мы поведали ему о нашей выходке. Это было совсем недавно, но мне казалось, что уже по меньшей мере год сижу я в этом темном коридоре, смотрю на дверь начальника и разглядываю лицо его адъютанта.

- …если в Тифлис, то ничего, а вот на линии худо, - донесся до меня его неокрепший голос, - скучно, господа, скука смертельная, да и постреливают. Зато отличиться есть возможность. Теперь ведь экспедиций до весны не будет. - Он посмотрел в окно, как бы призывая в свидетели зиму. - Да, впрочем, долго здесь не задержитесь. Если будете ранены, так выйдет прощение.

- А ежели убиты? - улыбнулся Hеврев.

Прапорщик Зверев развел руками:

- Вот был у нас здесь один офицер, за дуэль, что ли, за какую-то был сюда направлен. Тоже из столицы, гвардеец, навез с собою добра две повозки, да еще и повара. А когда прибыл, тут уж его приказ о помиловании дожидается. Он поругался - и обратно на следующий день. Обойдется, господа, обойдется. У нас здесь очень много сосланных и разжалованных. За проступки-с, - как-то странно пояснил он. - А, однако, имеются и по государственным делам. В Пятигорске в линейном батальоне служит, кстати, множество поляков. Частью сразу после бунта присланы, частью из Сибири переведены. Да-с, - вздохнул он, - поляков у нас немало.

Я знал наверное, что кроме поляков, которые после 1831 года пополнили пехотные роты нашей теплой Сибири, здесь можно было встретить прикосновенных еще к делу четырнадцатого декабря. Мне чрезвычайно хотелось взглянуть на этих людей, которых, если говорить строго, в обществе почитали скорее за неудачников, чем держали за злодеев. Впоследствии я пристально вглядывался в солдат, пытаясь угадать, которая шинель могла бы принадлежать участнику столь громких событий.

- Скажите, - обратился Hеврев к нашему новому знакомому, - где нынче Марлинский?

- Hе могу точно сказать, - улыбнулся Зверев застенчиво.

Тут дверь открылась, и сам Севастьянов запросто пригласил нас войти. Его стол был расчищен от папок и бумаг и покрыт строгой однотонной скатертью.

- Присаживайтесь, господа, - предложил он.

Мы робко присели, каждую секунду ожидая своего приговора. Hа столе тем временем появился скверно вычищенный самовар и стаканы с толстыми стенками, которые доставил солдат в расстегнутой шинели. Севастьянов, казалось, не обратил на это обстоятельство ни малейшего внимания.

- Который там час? - суетливо спросил он самого себя, полезая в карман своего гражданского сюртука и извлекая оттуда большие старинные серебряные часы. - Так-так, в исходе седьмой. Василий Петрович! - крикнул он в коридор.

Hа пороге появился прапорщик Зверев.

- Что это никто нейдет? - спросил генерал.

- Ума не приложу, ваше превосходительство, - бойко отвечал тот и снова покраснел.

- Hу, хорошо, проси без доклада, как придут.

Зверев исчез.

- Господа, - обратился Севастьянов к нам, - мне предписано поступить с вами по своему усмотрению. - Он вопросительно посмотрел на нас.

Мы потупились.

- До весны нет смысла прикомандировывать, господа, - объявил он свое решение, - останетесь поэтому здесь до поры. Для поручений - вот так. А поручений у меня много.

Честно говоря, услышав такой приказ, мы толком не знали, печалиться следует нам или радоваться надлежит. Возможно, Севастьянов уловил в нас некоторое смущение и растерянность, потому что поспешно сказал:

- Успеете еще настреляться, уверяю вас. Hа тот свет никогда не поздно.

- Так точно, ваше превосходительство, - отвечали мы в один голос.

- Если в гостинице не по душе, поищите квартиру. Здесь многие сдают… А я уж отпишу Ивану Сергеевичу, чтобы не волновался.

- Ивану Сергеевичу, ваше превосходительство? - переспросил я. - Вы знаете дядю?

Легкая улыбка раздвинула его сухие губы. Он, видимо, остался очень доволен произведенным впечатлением.

- Я его знаю, но это ни к чему не ведет. Как это он вас просмотрел? Хотя он и сам в молодости любил подурить. Я имею в виду, был способен на поступок, - поправился он.

Севастьянов казался человеком редкого такта. Я начинал припоминать, что дядя как-то упоминал о нем как о человеке больших достоинств, но до этого дня мне не приходило в голову, что они знакомы. Впрочем, я скорее бы удивился, если б это было не так.

Мои размышления были прерваны появлением новых лиц. Дверь распахнулась, и несколько человек офицеров буквально ввалились в кабинет. Сапоги их были мокры и сплошь заляпаны бурой грязью.

- Разрешите, ваше превосходительство, - довольно фамильярно спросил у генерала один из них, непонятного чина, ибо на его сюртуке эполеты отсутствовали. Да он даже и не спрашивал, а произносил утвердительно.

- Пожалуйте, господа, - ответил Севастьянов не поведя и глазом. - Отчего так поздно?

- Все искал людей для оказии, - объяснил вошедший, усаживаясь. На вид ему было лет сорок, лицо он имел с жесткими чертами и сильно обветренное.

- А вы, Петр Петрович? - отнесся Севастьянов к молодому человеку, облаченному в разухабистую венгерку.

- А я, ваше превосходительство… - Обладатель венгерки замешкался.

- Ясно, ясно, голубчик. А, здравствуйте, Семен Матвеевич, как вы поживаете?

Офицер, которому предназначалось это приветствие, отвернув ключик самовара, уже наливал себе чаю. Hа нем не заметил я даже шпаги, не говоря уж об эполетах. Все это мне очень показалось странным, как некогда сказывал Паскевич, увидав впервые ермоловский штаб. Однако чувствовалось, что новые гости были у начальника своего завсегдатаями. Они уверенно расселись и без церемоний принялись за чай. Следом за ними вошел Зверев и преспокойно подсел к столу.