Кристина Хойновская-Лискевич - Первая вокруг света

• Название: Первая вокруг света
• Автор: Кристина Хойновская-Лискевич
• Издательство: Судостроение
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1983

Автор книги — польская яхтсменка и инженер-судостроитель Кристина Хойновская-Лискевич — первая в мире женщина, которая совершила кругосветное плавание в одиночку на небольшой яхте «Мазурка». Плавание длилось два года, его и описывает в своей книге автор живо, увлекательно, с мягким юмором.

Книга адресована в первую очередь специалистам, занимающимся проектированием и постройкой яхт, и яхтсменам. Однако ее с удовольствием прочтут многочисленные читатели, которых привлекают море и удивительный мир парусов.

---

На следующий день в шесть утра остров, действительно, появился — точно по курсу 270°. Я сравнила силуэт на горизонте с картинкой на карте (у меня была прелестная карта с картинками островов). Горка на краю океана точь-в-точь совпадала с видом Уа-Хука. Математике нужно верить! Я стала поспешно готовиться к заходу в порт, хотя до конечной цели путешествия — острова Нуку-Хива — было еще много часов плавания. Я знала, что засветло не успею добраться до залива Таиохаэ — для этого моя скорость была слишком мала, а выискивать в кромешной тьме вход в него у меня не было ни малейшего желания. Поэтому я заменила пассатные стаксели обычными — паутина пассатных парусов помешала бы маневрированию, а мне хотелось попасть в залив без дополнительных хлопот, памятуя о Кристобале. Днем я сделала больше, чем обычно, обсерваций, чтобы проверить действие течения и лишний раз убедиться, что передо мной действительно остров Уа-Хука.

Под средним кливером я медленно приближалась к острову и в полночь миновала его. Взяла курс на остров Уа-Пу. По моим расчетам, я должна увидеть его рано утром и, оказавшись на траверзе острова Нуку-Хива, выйти в полветра прямо на вход в залив Таиохаэ.

На рассвете из темноты вылез коричнево-бежевый остров-замок — Уа-Пу. Справа на траверзе виднелся контур гор с вершинами, отсеченными тучами, — Нуку-Хива. Я добавила еще один кливер, грот и круто пошла в сторону мыса Мартин. Утро было прохладное, а может, мне так показалось от волнения, и я надела прямо на купальник штормовку. При любых маневрах, а их в этот день предстояло достаточно, я всегда надевала штормовую одежду и обувь — защита собственной шкуры в прямом и переносном смысле была одним из основных законов на «Мазурке».

Дул свежий ветер, и я подошла вскоре к берегу. Теперь осталось распознать вход в залив. По лоции навигационными знаками должны служить два маленьких островка и белый крест на восточном берегу, прямо у входа. Маленькие островки оказались высоченными холмами — мачта «Мазурки» едва достигала их подошв, а белый крест представлял собой серую полосу со следами белых горизонтальных вкраплений на коричневом откосе. В поисках указанных в лоции знаков я могла бы плавать вокруг острова Нуку-Хива всю жизнь. Очевидно, ее составителям не хватило фантазии или чувства меры. Берег осветило солнце, я перевела язык лоции на реальный и подошла к восточному холму. В глубине виднелся длинный залив — Таиохаэ-Бей.

Ветер немного покрутился и успокоился. Было тихо, шумел только мой двигатель. На якорном месте стояло несколько яхт, в их числе желтый новозеландский шлюп, известный мне по Барбадосу, Кристобалю и Бальбоа. Я бросила якорь рядом с ним и выключила двигатель. Было 26 августа, полдень.

Залив Таиохаэ

Не спеша я вылезла из штормовки — для здешнего зноя эта одежда совсем не подходила. Внимательно оглядела окрестности: будет ли Таиохаэ добрым портом для «Мазурки»?

— Ты одна? Откуда приплыла?

К «Каурке» энергично греб джентльмен. Возраст — намного старше призывного, на носу очки, одежда непарадная. Вид тузика свидетельствовал об отсутствии чрезмерной заботы о нем владельца: уключин не было, джентльмен сидел верхом на носу и отталкивался от воды единственным веслом. Он радостно продолжал:

— Я тоже яхтсмен-одиночка, приплыл сюда на этом, — он махнул рукой в сторону большого иола, — из Калифорнии. Ты наверняка очень устала и голодна, приглашаю тебя на свою яхту на кофе. Сейчас помогу убрать паруса.

Джентльмен двинул носом тузика в борт «Мазурки», потом еще раз, схватился за леер, выгреб со дна какой-то шнурок, очевидно, швартов, привязал им тузик к стойке и влез на палубу.

— Тони, капитан яхты «Виндворд Вумэн», — галантно представился он и вытянул из-под ремешка часов изящную голубую визитную карточку. — Я читал о тебе в газетах. Тебя зовут, кажется, Кристина. Увидев польский флаг и женщину, я сразу догадался, что это ты. Только в газетах писали, что плывет пожилая дама, а ты — молодая, симпатичная девушка, журналисты вечно напутают.

Я сразу почувствовала огромную симпатию к незваному гостю. Жаль, что на мне был не роскошный туалет, а обтрепанные шорты и штопаная рубашонка. И я не благоухала свежестью салона красоты. Лишь спросила Тони, имеется ли здесь таковой.

— На берегу есть душ, вода отличная. Там можно и постирать. После обеда покажу тебе почту и всю деревеньку. Полотенце и мыло можно взять у меня.

Недостатка в этом я не испытывала — косметикой могла бы одарить несколько экипажей. Взяв необходимое, села в тузик. Тони продолжал:

— Нужно отремонтировать уключины, но в последние дни стоит такая невыносимая жара, что я все откладываю. Впрочем, плаваю я для удовольствия.

На яхте мне стало ясно, что в ремонте нуждаются не только уключины. Многое свидетельствовало о том, что жара затянулась.

Тони накормил и напоил меня до отвала и повез в порт, т. е. на кусочек бетонного причала. Он также горячо убеждал меня, что яхтсмены-одиночки должны помогать друг другу. Очевидно, в Таиохаэ находился давно — отлично знал экипажи всех яхт и местные обычаи.

Мы вылезли на пирс, заваленный мешками с копрой, и направились к бане. Бетонная будка была разделена на две кабинки. В каждой имелся душ, к удивлению, исправный. Перед будкой стояло бетонное корыто с краном — именно его Тони рекламировал в качестве прачечной.

Вода была чудесная. Считалась холодной, но в такой холодной воде я купалась бы всю жизнь. И мягкая — мыло пенилось отлично. В кабинках, несмотря на их убогость и явную принадлежность всем, т. е. никому, было чисто.

Затем мы отправились на почту — до нее было не дальше броска камнем. В крошечном домике хозяйничали две черноволосые и черноглазые панны и пан, явно начальник. Панны скучали возле окошек, пан стоял у стены, скрестив руки. Тони проходил военную службу в Европе, где нахватался немного французского, так что сходу принялся обхаживать панн, чтобы извлечь мою почту. Панны сначала не реагировали, но когда начальник сказал им несколько слов на полинезийском языке, вытащили мешок с письмами. Тони-экскурсовод продолжал действовать:

— Сегодня регистрироваться к полицейскому не ходи — уже поздно. А завтра пятница, тоже ни к чему начинать служебные дела. Впрочем, у меня нет уверенности, что он работает в пятницу, но в субботу и воскресенье — точно не работает. Пойдешь в понедельник. Сейчас я покажу тебе пекарню, магазин, а потом пойдем в ресторан, съедим по большому бифштексу. Там и прочитаешь письма.

В пекарню можно было войти в любое время, здесь всегда был свежий хлеб, похожий на булку, которым торговал сам пекарь или кто-либо из его многочисленных детей. Такие же порядки были в магазине. Товары в нем меня не изумили, зато цены — напротив. Тут можно было купить кое-какие консервы, консервный ключ, грабли и кока-колу, — о диво! холодную, как лед. Владелец магазина был одним из немногих жителей Таиохаэ, свободно говорившим по-английски. Яхтсмены очень дорожили знакомством с ним — он торговал горючим, товаром здесь дефицитным. Кроме того, представлял филиал частного банка и обменивал валюту, причем по весьма учтивому курсу.

Тони представил меня, я получила признание и для меня зажглись зеленые огни во всей деревне.

Ресторан располагался на большой веранде. Я отметила, что на столах постелены чистые скатерти — заведение, очевидно, первоклассное. Мы уселись, кроме нас, желающих поесть не было. Долгое время нас никто не беспокоил. Наконец появилась сонная панна.

— Пожалуйста, два бифштекса! — распорядился Тони.

— Нет.

— В таком случае что-либо другое.

— Ничего нет.

— Как это, ничего нет? Ведь это ресторан!

— Раз я говорю нет, значит, нет, — панна начала терять терпение.

— В таком случае, пожалуйста, кофе.

— Кофе нет.

— А чай?

— Чая тоже нет, — панна была явно обижена.

У Тони было совершенно глупое выражение лица. Я почувствовала себя в своей тарелке. Мой экскурсовод размышлял вслух:

— Как это — ничего нет? Не понимаю — ресторан и нет еды.

— Может не подвезли, — утешала я Тони, ты же сам говорил, что все продукты привозят сюда на судне раз в неделю.

Но Тони не сдавался.

— В таком случае, что можно заказать?

— Вино. Розовое.

Вино действительно было. Розовое и теплое. О, экзотическая Полинезия!

Весь следующий день я работала. Соскребла моллюсков с ватерлинии, проверила такелаж, который выглядел очень прилично, перелила горючее из запасных канистр в баки и начала возить на плоту питьевую воду. Тони не советовал приближаться на яхте к набережной — для бортов это было небезопасно. Впрочем, здесь все экипажи пополняли запасы воды не за один раз. В глубоком заливе путешествия на плоту в микроскопический порт не угрожали мне опрокидываниями. Зато при малой воде я была вынуждена залезать на набережную по отвесной стенке. Я так наловчилась это делать, что ни разу ни мне, ни сверткам не пришлось приводниться.