Натан Гимельфарб - Записки опального директора

• Название: Записки опального директора
• Автор: Натан Гимельфарб
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Если на комбинате скапливалось много скота, рабочих принуждали работать в сверхурочное время и в выходные дни, что вызывало их недовольство и возмущение.

Когда в конце первого квартала, через полтора месяца после смены руководства, у ворот комбината скопилось много скота, поступившего сверх согласованного графика, и директор распорядился принимать только дневную норму, прибыл инструктор обкома, который от имени областного руководства потребовал немедленно принять весь скот и предупредил, что при повторном подобном “самовольстве” вопрос будет вынесен на бюро обкома.

Указание высокого начальства было выполнено, но в результате длительной передержки животных на морозе и без корма был допущен падёж нескольких голов крупного рогатого скота и на директора было заведено уголовное дело. На сей раз всё для него обошлось благополучно. Сработало “телефонное право”, по звонку из обкома дело было прекращено, но Блажевич побоялся оставаться больше директором и подал заявление об освобождении от занимаемой должности. Его не стали ни принуждать, ни уговаривать и на этом его служебная карьера закончилась.

В апреле ему вернули его прежнюю должность старшего ветврача, а на комбинат прибыл новый директор Жулего, который до этого работал в той же должности в Гродно. Тогда широко практиковались переводы руководителей с одного предприятия на другое, когда над ними нависала опасность уголовной ответственности на прежней работе. Их таким образом спасали от суда за допущение хищений и недостач мясной продукции. Чаще всего это касалось директоров мясокомбинатов, которые подолгу на одном месте не засиживались. Таким образом Министерство пыталось сохранить кадры руководящих работников.

У Жулеги это был первый перевод в мясной промышленности. До этого он работал заведующим “Горкоммунхоза” и был выдвинут на должность директора мясокомбината горкомом партии после привлечения к уголовной ответственности предыдущего руководителя. У него не было специального образования и опыта работы в мясной отрасли, но он был дисциплинированным коммунистом и послушно выполнял волю партийных органов.

Новый директор во многом был похож на Полякова - первого директора, которого я встретил на своём служебном пути в промышленности. Он был добрым и отзывчивым человеком, но беспринципным и бездарным руководителем. Занимался, в основном, озеленением и благоустройством территории, ремонтом фасадов, в чём знал толк, а управление производством и многие чисто директорские функции полностью возложил на меня.

Положительной особенностью Жулеги было терпимое отношение к евреям. На комбинате их было довольно много не только среди рабочих. Главным инженером до меня работала Белла Давыдович, которая затем стала инженером по рационализации и технике безопасности. Главным механиком был молодой специалист, закончивший Ленинградский холодильный институт - Миша Дружевский - грамотный, толковый и разумный парень, но воинственно-агрессивный к малейшим проявлениям антисемитизма. Много евреев было среди инженерно-технических работников и служащих. Нередко на почве антиеврейских настроений, которые особенно сильно чувствовались среди поляков, возникали всякого рода распри и конфликты, которые не могли обойти директора. При рассмотрении этих вопросов Жулего всегда занимал объективную позицию. Мне даже иногда казалось, что он отдавал чуть заметное предпочтение евреям, учитывая, наверное, очевидную дискриминацию, которой они повсеместно подвергались.

Примером тому был случай, с Мишей Дружевским, когда верзила-слесарь, отказавшись выполнить его указание по работе, ещё и обозвал его жидом. Миша ходил с палочкой после тяжёлого ранения на фронте. В этот момент нервы его подвели и он нанёс обидчику сильный удар палкой по спине. Стоявшие рядом рабочие предотвратили драку, в результате которой Мише пришлось бы, наверное, изменить группу инвалидности. Жулего ограничился примирительной беседой, в ходе которой с трудом уговорил рабочего не подавать жалобу на Дружевского в суд. Не было случая, чтобы к судебной ответственности привлекли кого-нибудь за антисемитские выходки, но за нанесение побоев, как ответной меры, принимались суровые меры наказания.

Я же к Мише проникся большим уважением, которое затем переросло в дружбу, продолжавшуюся не только все годы нашей совместной работы, но и после его переезда в Ленинград, до самой его внезапной смерти от сердечного приступа на семидесятом году жизни.

Дружевский оказался очень способным инженером и мы с ним разработали несколько оригинальных устройств по механизации ручного труда. Для их внедрения была образована группа смекалистых рабочих во главе с мастером механической мастерской Авсюкевичем, которая занималась изготовлением, монтажом и наладкой предложенных технических решений. Такой творческий союз инженеров и рабочих оказался очень эффективным и за короткий срок удалось механизировать многие трудоёмкие операции.

Особенно запомнился восторг рабочих, когда была внедрена самодельная машина для механической съёмки шкур. Она позволила высвободить несколько человек, которые до этого выполняли эту тяжёлую работу вручную. Подобные машины тогда уже выпускались заводами “Минпищемаша”, но они требовали больших производственных площадей и поэтому не могли быть использованы на малых предприятиях.

Несколько других подобных устройств позволили заметно повысить производительность труда и увеличить объём производимой продукции. Наряду с этим было внедрено ряд наших предложений по улучшению организации труда в результате чего стали стабильно выполняться производственные планы. Это позволило повысить зарплату работникам за счёт выплаты премиальных, что положительно сказалось на настрое и моральном климате в коллективе.

35

Дни проходили в напряжённой работе и не было времени думать о бытовой неустроенности, вызванной одинокой жизнью в неуютном бараке. По вечерам же, когда все расходились по своим домам, становилось очень грустно. Одолевала тоска по дому, жене и детям, которые в разлуке были ещё более любимы. Понимал я, что и им одним нелегко. Хоть мы с Анечкой почти ежедневно разговаривали по телефону и она убеждала меня, что у них всё в порядке, на душе было очень тоскливо. Я всё чаще приходил к выводу, что жить на два дома так долго нельзя и нужно перевозить семью, не дожидаясь окончания строительства жилого дома.

Через два месяца после приезда в Молодечно я снял комнату в частном доме на смежной с комбинатом улице и договорился о недельном отпуске для поездки в Оршу. Директор выделил мне грузовую машину и свой служебный легковой автомобиль. Была середина марта и, хоть уже чувствовалось начало весны, ещё лежал снег и температура воздуха выше нулевой отметки не подымалась.

Выехали на рассвете и к концу дня прибыли в Оршу. Водители, уставшие с дороги, поужинав, улеглись спать, а мы с Аничкой до поздней ночи обсуждали безрадостную перспективу жизни на новом месте. Предо мной стояла трудная задача. Нужно было убедить жену, что переезжая с лучшего предприятия на худшее, с благоустроенной государственной квартиры в частную комнату без удобств, из цивилизованного города в небольшое местечко бывшей панской Польши, мы поступаем верно, и что принятое мною решение является лучшим выбором для нас и наших детей. И в том, что с этой задачей удалось сравнительно легко справиться, наверное было больше заслуг моей жены, которая не хуже меня понимала, что оставаться в Орше нам больше нельзя.

Утром, когда мы начали грузиться, в дом пришло много людей. Было воскресенье и свободные от работы люди предлагали свою помощь в погрузке домашних вещей, уходу за детьми, заготовке продуктов на дорогу. Больше всех старались нащи соседи - начальник строительного отдела Кузьменко и главный ветврач Сафронов. Они загрузили мебель в машину и надёжно её укрепили. Их жёны Нина и Клавдия приготовили прощальный обед и упаковали запасы продуктов на дорогу. Было много тёплых слов и заверений в дружеских чувствах к нам.

Пришёл попрощаться и директор Доброшинский. Он заверил, что не имеет к нам претензий и обид, и сохранит добрую память о нашей совместной работе.

Комок подкатил к горлу, когда машины отъезжали от дома, где наша семья прожила свои первые пять лет, когда покидали предприятие, на котором прошли трудную школу становления, как инженеры и специалисты мясной промышленности. В глазах у Анечки стояли слёзы.

36

Много проблем ожидало нас на новом месте. Дом, в котором мы поселились, был лишён всяких бытовых удобств. Воду нужно было носить из колодца, топить печи дровами, туалет был на улице. Привыкнуть к этому было непросто.

Детсада и яслей на комбинате не было и нам нужна была няня. На одну зарплату прожить было невозможно, надо было искать работу для Анечки. Консервного цеха здесь не было, а должность заведующей лаборатории, которую она в последнее время занимала в Орше, была занята женой Блажевича.