Берналь Кастильо - Правдивая история завоевания Новой Испании

• Название: Правдивая история завоевания Новой Испании
• Автор: Берналь Кастильо
• Издательство: Форум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-89747-020-0

История испанских завоеваний в Америке, написанная в начале XVI века участником походов Кортеса, покорения государства ацтеков и сопредельных земель.

За основу текста этого издания взят перевод, выполненный известным профессором Д.Н.Егоровым, научная деятельность которого начиналась еще в императорской России. В Примечаниях - тексты из реляций Кортеса, хроник ацтеков и майя, "Всеобщей истории событий в Новой Испании" Бернардино де Саагуна, трудов Бартоломе де Лас Касаса, документов испанской короны и римско-католической церкви.

---

Наш же Алонсо де Авила сумел, находясь в французской крепости, подкупить коменданта и тайно переправить наши донесения в Кастилию к лиценциату Нуньесу, двоюродному брату Кортеса, или Мартину Кортесу, отцу нашего Кортеса, который жил в Медельине, а также к Диего де Ордасу, который был при дворе; и они, со своей стороны, доставили их в собственные руки Его Величества. Тот, конечно, очень опечалился потерей золота, но утешился тем, что французский король таким образом узнал о великих его доходах из колоний. Президенту Совета по делам Индий он повелел ни в чем не мешать Кортесу, пока он, король, сам не вернется в Испанию и не рассудит спора между Кортесом и Диего Веласкесом.

Раздача провинций и энкомьенд

Пока Кортес был в Пануко, Сандоваль пребывал в провинции Туштепек. Он ее легко подчинил, но с соседними сапотеками1 пришлось возиться немало. Жили они в малодоступных горах, куда конница никак не могла добраться, а пехота должна была идти гуськом, по узким, отвесным тропам, скользким от дождя и вечного тумана. Сапотеки, отлично вооруженные, крепкого сложения, необычайно ловкие, носились вдоль обрывов с такой уверенностью и быстротой, что мы никак не могли поспеть за ними; сигналы они давали свистками, и горное эхо усиливало все звуки во много раз.

Для их покорения Сандоваль сперва послал своего капитана, Брионеса, но тот ничего не смог сделать, попал в засаду и потерял много людей. Сандоваль был им недоволен, вспоминая, как часто тот рассказывал о своих подвигах в Италии. «Что же, — спросил он, — здесь Вам, товарищ, менее нравится, нежели в Италии?» — «По моему, сеньор, — ответил тот, — лучше уж биться против турок, чем против этих неуловимых горцев!»

Сандоваль решил поэтому взять все дело в собственные руки, а пока отправился в провинцию Шалтепек, также населенную сапотеками, добровольно ему подчинившимися и приславшими в подарок свеженамытое золото. Просили они нас о помощи против соседнего народа — миштеков2, но Сандоваль пока что имел слишком мало сил, а посему сулил им приход самого Малинче, а до тех пор послал Алонсо де Кастильо, «Осмотрительного», и меня, которого называли Кастильо «Любезник», с 6 испанцами для изучения тамошних золотых приисков. Мы велели пригнать нужное количество индейцев и очень удачно стали промывать речной песок: вскоре мы добыли золота на четыре трубки, толщиною в палец.

Такая удача, разумеется, очень порадовала Сандоваля. Он немедленно роздал окрестные деревни тем из своих солдат, которые должны были тут остаться, самому себе приписал целых две деревни, а общее руководство возложил на капитана Луиса Марина. Построил он там и город Медельин. Впоследствии, впрочем, места эти не оправдали ожиданий: добыча все уменьшалась, и город так и не расцвел.

Затем Сандоваль отправился с нами на реку Коацакоалькос, проходя через провинцию Ситлу. Климат в ней прохладный, здоровый, почва — плодородная, народу -масса. Она легко нам подчинилась. Не так быстро зато дела пошли на реке Коацакоалькос. Местные касики долго не могли решиться: воевать ли им или замиряться. Наконец, они избрали мир, прислали подарки и перевезли нас через реку. Поселение подле реки мы прозвали Вилья де Эспириту Санто [(Villa de Espiritu Santu)]. В этой прекрасной миролюбивой провинции мы и решили поселиться. Нас было не мало: при торжественных случаях съезжалось до 80 всадников. Тогда это значило больше, нежели 500 в настоящее время, ибо коней еще было мало и стоили они бешеных денег. Мне досталась энкомьенда в Коацакоалькосе, и этой своей долей я был бы предоволен, если бы разные процессы и происки не отняли у меня значительной части моих земель.

В это приблизительно время прибыл гонец с известием, что в плохую гавань на реке около поселения Айагуалолько, в 15 легуа от нас, прибыл корабль с Кубы, имея на себе избранное общество, между прочим, много сеньор во главе с супругой Кортеса, доньей Каталиной Хуарес Ла Маркайдой. Сандоваль сейчас же собрал нас, и мы поехали их приветствовать. Дождь лил, как из ведра; реки раздулись и бурлили; дул резкий норд, который и загнал корабль в эту плохую гавань.

Прибывших мы немедленно повезли в город Коацакоалькос, только что построенный Сандовалем, и известили Кортеса о благополучном приезде дорогой гостьи. Впрочем, сеньоры сами скоро отправились в Мешико, а мы с Сандовалем их сопровождали. Супруге Кортеса всюду воздавались должные почести, а в самом Мешико празднества и турниры сменяли друг друга. Но, увы, уже через три месяца все окончилось: донья Каталина скончалась ночью от астмы…

Другой наш отряд под предводительством Вильяфуэрте направился, как было сказано, в провинцию Сакатулу, и еще один отряд под командой Хуана Альвареса Чико был послан в провинцию Колиму. Плохо им там пришлось: в беспрерывных битвах они потеряли множество людей. Когда поэтому Кристобаль де Олид весьма быстро вернулся с золотом и иным добром из Мичоакана, Кортес направил его в эти две провинции — Сакатулу и Колиму — на подмогу. По дороге и он претерпел немало, попал в засаду, но все же выпутался и пришел очень вовремя, ибо люди Вильяфуэрте не дерзали жить в своих энкомьендах и держались вместе, после того, как четверо испанцев было убито в их же собственных поместьях.

Всюду и везде розданы были энкомьенды, и почти всюду на первых порах происходили возмущения и беспорядки, но в Сакатуле и Колиме дело приняло исключительно опасный оборот, и Кристобалю де Олиду пришлось много потрудиться над замирением воинственных туземцев. Только что наступало затишье, и Кристобаль де Олид счел возможным уйти в Мешико, как возмущения загорались вновь. Кортес поэтому послал Сандоваля, отрядив с ним немногих, но все людей «первого призыва», подлинных конкистадоров, и они, действительно, распорядились так, что впредь никому неповадно было возмущаться.

Впрочем, и нам на Коацакоалькосе приходилось туго: лишь только Сандоваль удалился, сопровождая супругу Кортеса донью Каталину Хуарес Ла Маркайду, как одно племя за другим бунтовало, с чем мы справлялись, но далеко не легко…

Что касается Педро де Альварадо, то он, после взятия Мешико, сейчас же отправился в провинцию Теуантепек3, где было много больших поселений, на зов сапотеков из города Тототепека, которые воевали с этими местами. Лишь через 40 дней добрался он до Тототепека, где местные касики встретили его дружелюбно и поместили в своем святилище. Дома их, по климатическим условиям, почти целиком были из соломы и тесно жались друг к другу; ежели бы случилась измена, легко бы испанцы погибли от пожара, а посему Альварадо ушел из святилища и поселился на самом краю города. Но жители не только не злоумышляли, но, наоборот, ежедневно доставляли свежие припасы, а для самого «Солнышка» [(Tonatio)], так называли они Педро де Альварадо, изготовили, и очень искусно, пару стремян из чистого золота. Все же Альварадо не доверял им, и, по общему обычаю4, арестовал главного касика, который и умер в плену, хотя и заплатил более 30 000 песо; следующий касик, его сын, принужден был дать еще больше. Альварадо начал постройку города, распределил земли между оставшимися там испанцами, а сам, забрав громадную свою добычу, поспешил в Мешико, не обращая внимания на недовольство колонистов. Впрочем, новый город скоро запустел: земля была плохая, воздух нездоровый, одолевали москиты, грызуны, блохи и клопы, наконец, Альварадо выкачал все золото. Вот и решили уйти, и разбрелись одни в Мешико, а другие в Оашаку и другие места. Кортес хотел было жестоко покарать ослушников и дезертиров, но по просьбе Альварадо махнул на них рукой.

Колонии в провинции Теуантепек так и не привились до сих пор, хотя в недрах этой страны много сокровищ. А туземцы не раз бунтовали, так что Альварадо совершил туда еще вторичный поход5…

Необходимо теперь упомянуть еще об одной экспедиции, именно в Пануко, предпринятой сперва не Кортесом, а Франсиско де Гараем, губернатором острова Ямайки, о котором не раз уже шла речь6, и который теперь, после ряда неудач, вновь захотел испытать свое счастье, слыша о громадных успехах Кортеса. Разрешение короля на колонизацию у него, как мы знаем, уже было, и вот он снарядил на сей раз крупную экспедицию: всего 13 кораблей со 136 всадниками, 840 пехотинцами и богатым набором военных и съестных припасов, В день Сан Хуана в июне 1523 года он с этой армадой покинул Ямайку; на Кубе он узнал подробности о дальнейших успехах Кортеса, а посему, застав там лиценциата Суасо, члена Королевской Аудьенсии на Санто Доминго, упросил его присоединиться на случай разногласий между ним и Кортесом. Затем он направился в Пануко. Но обстоятельства с самого начала сложились неблагоприятно: бури отбросили весь флот далеко к северу, к реке Пальмас, и когда там сделали высадки, то многим страна показалась слишком бедной и неприветливой. Решили поэтому не задерживаться здесь, а двинуться в Пануко, хотя в то время они уже знали, что Кортес основал там город, то есть овладел всей страной. Франсиско де Гарай заставил свое войско еще раз присягнуть ему на верность и затем двинулся сухим путем, приказав флоту следовать вдоль берега. Путь был пустынный, с массой топей и болот; поселков почти не было, припасы попадались редко, а индейцы спасались бегством. Опасные переправы через большие реки, вечное стояние в болотистой местности сильно понизили настроение и дисциплину; начались грабежи и насилия над индейцами.