Берналь Кастильо - Правдивая история завоевания Новой Испании

• Название: Правдивая история завоевания Новой Испании
• Автор: Берналь Кастильо
• Издательство: Форум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-89747-020-0

История испанских завоеваний в Америке, написанная в начале XVI века участником походов Кортеса, покорения государства ацтеков и сопредельных земель.

За основу текста этого издания взят перевод, выполненный известным профессором Д.Н.Егоровым, научная деятельность которого начиналась еще в императорской России. В Примечаниях - тексты из реляций Кортеса, хроник ацтеков и майя, "Всеобщей истории событий в Новой Испании" Бернардино де Саагуна, трудов Бартоломе де Лас Касаса, документов испанской короны и римско-католической церкви.

---

К этому же времени относится и следующий факт. Огнестрельного припаса у нас опять стало мало; а в лагере Кортеса был один солдат, который говорил, что он служил в Италии под командой Великого Капитана3 и там был при Чериньоле4, Горильяно5 и в других битвах, и этот солдат тогда обратился к Кортесу с предложением построить в Тлателолько за два дня большую катапульту, из которой можно будет обстреливать ту часть города, где засел Куаутемок. Ему дали все нужное — железо, веревки, дерево; он воздвиг большую катапульту, которая должна была метать большие камни величиной с кувшин в арробу6, но при первой же пробе ничего не вышло: сила была пустячная, и камень неуклюже падал подле самой катапульты; Кортес с досады обругал его. А звали этого солдата Сотело, он был уроженцем Севильи; а затем Кортес приказал разобрать катапульту. И против Куаутемока пришлось пустить прежние средства, прежде всего 12 наших славных бригантин.

Вся операция поручена была Сандовалю, которому были подчинены все капитаны бригантин, а Кортес вместе с Педро де Альварадо, Франсиско Вердуго, Луисом Марином и солдатами взошли на главный си [(пирамиду храма)] Тлателолько, чтоб оттуда следить за действиями Сандоваля. Боевой приказ гласил: «Уничтожать возможно меньше, лишь самое необходимое — укрепления, баррикады, брустверы и прочее; людей также щадить, особенно если они сдаются».

Куаутемок, убедившись в серьезности дела, решил спастись бегством от плена или смерти со своими военачальниками и многими знатнейшими персонами Мешико. Уже давно на сей случай приготовлено было 50 больших пирог, чтоб он мог спастись через озеро к кому-либо из окрестных дружеских племен. Приближенные также советовали немедленный отъезд. И вот, пока Сандоваль со своими бригантинами захватывал одну улицу за другой, мешики грузили свое добро, золото, жемчуг, семьи и женщин в лодки, и внезапно все озеро покрылось множеством пирог. Сандоваль сейчас же прекратил действия против города и дал приказ бригантинам преследовать убегающих. Особое внимание должно быть обращено на лодку Куаутемока, которого непременно следует схватить, не причиняя ему, однако, вреда и оказывая даже должные почести. Это специальное поручение дано было Гарсии Ольгину, другу Сандоваля, капитану самой быстроходной бригантины.

Действительно, Ольгину удалось нагнать Куаутемока, хотя и в другом направлении, нежели ему советовали. При приближении лодку монарха было нетрудно распознать: она была богато разукрашена и имела балдахин дорогой работы. Ольгин велел ей остановиться под угрозой обстрела, и Куаутемок поднялся и сказал: «Не вели стрелять. Я — повелитель Мешико, меня зовут — Куаутемок. Прошу, не делай ничего плохого ни моей жене, ни родственникам, меня же веди к Малинче»7.

Ольгин на радостях обнял Куаутемока и почтительно препроводил в свою бригантину; туда же пересажена была и жена монарха, а также 30 знатных; всех их поместили на мягких циновках и накидках и угощали всем, что только было под рукой. Лодки же с багажом следовали за бригантиной: никто ничего не тронул.

Сандоваль вскоре узнал, что Ольгин пленил Куаутемока и везет его к Кортесу. Он велел своим гребцам что есть силы навалиться на весла, дабы догнать Ольгина, и уже издали стал кричать ему: «Давайте мне Вашего пленника!» Но Ольгин ответил: «Захватил его я, а не Вы! Я же его и доставлю!» «Нет, — кричал Сандоваль, — Вы действовали лишь по моему приказу, да и Вас я избрал лишь по дружбе и ввиду быстроходности Вашего судна». Словом, разгорелась перебранка, а тем временем другая бригантина успела сообщить Кортесу о великой новости.

Кортес немедленно отрядил Луиса Марина и Франсиско Вердуго для приветствия Куаутемока и улаживания неприятного спора. А до прибытия пленников наскоро приготовили почетное место из циновок и накидок, а также обильную и, насколько допускали обстоятельства, изысканную трапезу. Скоро прибыл и сам Куаутемок со свитой. Кортес встретил его с великим почетом и отменной любезностью, а тот сказал: «Сеньор Малинче, сопротивлялся я тебе по обязанности, как государь этой страны. Теперь это кончилось; я побежден, я твой пленник; прошу, возьми кинжал, вон тот, у твоего пояса, и убей меня». При этом слеза скатилась по его впалым щекам, а сановники его громко заплакали. Но Кортес ответил мягкими и очаровательными словами, через наших переводчиков — донью Марину и Агиляра, говоря, что храброе сопротивление лишь усилило его почтение и нет человека, который мог бы поставить его в вину. Конечно, лучше бы было заключить мир, не губя столько народа, но это — дело прошлое, непоправимое. «Успокойтесь же и успокойте Ваших знатных. Ведь Вы по-прежнему остаетесь повелителем Мешико».

Понятно, что это заверение встретило живейший отклик у Куаутемока и всей его свиты. Кортес же, узнав, что супруга монарха и жены остальных свитских все еще находятся на корабле, немедленно велел их проводить в храм и угостить изысканным образом… Стало темнеть, и накрапывал дождь. Кортес распорядился, чтоб Сандоваль и Альварадо доставили Куаутемока с семьей и свитой из множества знатных к Койоакану. И каждый корпус ушел в свой лагерь, мы [Альварадо] - к Тлакопану, Сандоваля — к Тепеяку, а Кортеса — к Койоакану. Пленение Куаутемока и его военачальников состоялось 13 августа8, после полудня, в день Сеньора Сан Ипполита, 1521 года. Возблагодарим Нашего Сеньора Иисуса Христа и Нашу Сеньору Деву Санта Марию его благословенную матерь. Аминь.

Позднее в тот день шел ливень, сверкали молнии, грохотал гром, а воды было намного больше, чем в другие разы. А после того, как был пленен Куаутемок, все мы, солдаты, точно оглохли, — так бывает со звонарями в тот момент, когда они прекращают звонить во все колокола, и это, скажу, не удивительно, так как все 93 дня, которые мы занимались этим городом, ночью и днем разносилось столь много криков команд мешикских военачальников — тем отрядам воинов, что сражались на улицах; другим — тем, что в лодках сражались с бригантинами и с нами на мостах; и другим — при установке палисадов, проломов и углублении промежутков [в дамбах] с водой и мостам, и при сооружении баррикад; другим — при изготовлении дротиков и стрел, и женщинам, готовящим круглые камни для метания из пращей; к тому же со святилищ и башен проклятых идолов не переставая мучительно звучали барабаны, трубы и атабали. Таким образом ночью и днем мы слышали сильнейший шум, один день за другим; а после пленения Куаутемока прекратились крики и весь тот шум; и по этой причине, как было сказано выше, нас постигла глухота, как звонарей.

Что касается Куаутемока, то он был красавец; высокого роста, с широкими плечами; лицо продолговатое, правильное, очень приветливое; глаза выразительные, то грустные, то веселые, и всегда было ясно, что в них нет фальши; цвет кожи его был намного светлее, чем у обычных индейцев; лет ему тогда было 23 или 24. Был он, как уже говорилось, племянником Мотекусомы, сыном его сестры, и был женат на дочери Мотекусомы — своего дяди, очень красивой молодой женщине9.

Если же спросят, почему Кортес так поспешно вывел нас всех из города, то вот в чем причина. Весь район, в котором засел Куаутемок, был переполнен мертвецами, головами и телами, которые лежали повсюду: и в домах, и в каналах, и у самого озера; порой их было так много, что они лежали друг на дружке, точно поленницы дров. Много тел лежало и в других частях города, на площадях Тлателолько было то же самое, нужно было пробираться через груды тел и голов мертвых индейцев. Ввиду такого ужасного состояния и получился столь поспешный вывод войск из зараженного города… Читал я историю о разрушении Иерусалима10, но не думаю, чтоб смертность была там столь велика, как в Мешико. Ведь погибло здесь почти все взрослое мужское население не только Мешико, но и окрестностей.

Куаутемок обратился к Кортесу с просьбой разрешить оставшимся жителям и защитникам города выйти ввиду невыносимого смрада и ужасающего голода. И вот по всем трем дамбам в течение трех суток потянулись вереницы мужчин, женщин и детей, жалких до слез, живых скелетов, еле волочивших ноги, неслыханно грязных и оборванных, распространявших страшную вонь.

Когда исход прекратился, Кортес послал людей разведать, что творится в городе. Всюду, как сказано, лежали трупы, а среди них больные и слабые, не имевшие сил уйти вместе с другими. Земля повсеместно на улицах, площадях, дворах была взрыта и вскопана, ибо жители наперерыв искали корешки для утоления голода; по этой же причине снята была кора со всех деревьев в городе. Вода повсюду была солоноватая, горькая. Словом, нужда господствовала ужасающая, и все же никто не покусился на мясо мешика: врагов они ели, своих же никогда. Воистину, был ли еще другой народ в мире, который претерпел столько бед и ужасов!..

Итак, великий Мешико был покорен! Устроена была торжественная месса, а затем в Койоакане по приказу Кортеса состоялся банкет. Вино лилось изрядно, много его привез корабль из Кастилии, прибывший в гавань Вера Круса; не было недостатка и в свинине, ее привезли с Кубы. Веселье достигло таких размеров, что оно могло лечь пятном на нашу славу, и наш падре серьезно укорял Кортеса за этот банкет. Но тот ответил: «Сегодня не судите слишком строго моих солдат! Конечно, мне жаль, что так вышло, и я чувствую свою вину, но отложите Ваши укоризны на завтра». И действительно, следующий день предоставлен был покаянию и всяким добрым обетам…