Николай Сосновский - Культура растафари

• Название: Культура растафари
• Автор: Николай Сосновский
• Жанр: Культурология

Эта книга должна была выходить в Академии в 1992 году, а писалась начиная с 89-го, но случились катаклизмы: вначале в стране, и издательство развалилось, а затем и в моей жизни — и некоторое время было не до того. Потом была неоднократная возможность ее издать, но я не захотел — уже стало понятно, что текст надо как-то переделывать: писался он для академического издательства, поэтому и форма, и язык, и стандарты ученого повествования должны были тогда быть соблюдены; важные вещи, которые я видел или слышал сам, приходилось опускать ради мелочей, снабженных ссылками, т. к. предполагаемый читатель о расте ничего не знал и ему надо было в понятном для читательской аудитории Главной редакции восточной литературы формате рассказать о чем-то неизвестном и убедить, что это не мои собственные фантазии («…кому нужны африканские металлисты?» вопросил на Ученом совете один из ныне забытых теоретиков соцориентации в Африке). После того, как обрушился Занавес, появилась возможность ездить и общаться, покупать книги и периодику по растафари и рэггей, заниматься в Британской библиотеке и ходить в Центры культуры растафари в разных странах, когда стали доступны ресурсы Интернета, а в России раста стала популярной молодежной субкультурой, появились свои рэггей-клубы и рэггей-периодика, наконец, после того, как средний носитель гуманитарного образования перестал читать книги по африканистике и «занялся делом», а на досуге предпочитает легкую беллетристику, зато появился широкий слой образованной и умной молодежи, стремящейся расширить свой мир до общечеловеческого, выросшей в эпоху «world music» и «этнической моды», — после всего этого текст выглядит наивным и жалким. Но чтобы переписать его «для своих» и с использованием всех новых материалов (а они на порядок превосходят то, что с таким трудом удавалось доставать в те годы — хотя в московских библиотеках, как ни удивительно, удавалось найти почти все — это сейчас редкая книга попадает туда из-за границы) — для этого нужно море времени. Поэтому оставляю все как есть, надеясь на снисхождение и обещая написать вдогонку вторую часть — уже так, как могу и хотел бы написать сегодня…

---

Таким образом, некоторые исторические представления, регулярно приводимые в трудах культурных националистов, возникли вне этого течения и первоначально использовались в совершенно ином контексте. Их отбор в качестве аргументов ещё раз свидетельствует, что историческая мифология культурного национализма, как и любая другая историческая мифология, основана не обязательно на фальсификации, но на особом отборе желанных свидетельств, что происходит совершенно неосознанно и от чего не свободен ни один историк. Истинность подобных свидетельств, в отличие от господства чёрной расы над миром, может быть несомненной: мифологичность предания не в том. что в нём что-то придумывается, а в том. что остаются и начинают нести определённую нагрузку именно те исторические эпизоды, которые соответствуют архетипам народного сознания или фольклорным фабулам, прочие же бесследно ускользают в забвение. В этом смысле мифологична не та историография, в которой нечто искажается, а та, которая отбирает исключительно факты, соответствующие законам предания или собственным клише, да еще наделяет события прошлого несвойственным им значением для сегодняшнего дня.

Одним из ранних предвестников культурного национализма был Роберт Александр Янг, в 1829 г. выпустивший в США «Эфиопский манифест». Это трогательная и берущая за сердце декларация человеческого достоинства, в которой предсказывалось появление Чёрного Мессии и провозглашалось единство африканцев по всему свету.[339]

В появившемся в том же году в США «Воззвании к цветным народам мира» Дэвида Уокера риторика культурного национализма выражена уже отчётливо: наряду с упоминанием о Ганнибале как «могущественном сыне Африки», в воззвании заявляется: «Обратив ретроспективный взгляд на искусства и науки, на мудрых законодателей, на Пирамиды и другие величественные постройки, на каналы, повернувшие воды реки Нил, видим мы творения сыновей Африки, или Хама, среди которых возникла впервые учёность, а уж затем она была передана Греции, где сделалась более совершенной и изысканной».[340] Преемники Уокера уже утверждали, что в Греции мудрость Африки была опошлена и искажена.

Уже совершенно оформившейся предстаёт риторика культурного национализма у Мартина Робинсона Делани (1802–1885), социолога, медика, издателя, офицера армии северян, знакомца Блайдена. Именно ему обычно приписывается приоритет перед Э. Блайденом в употреблении термина «африканская личность», ему же принадлежит и термин «афро-американцы» взамен нагруженного определёнными коннотациями слова «негр». Последнее едва ли не важнее, чем «африканская личность», и свидетельствует о смене отношения к африканскому наследию: до Делани такое самоназвание было немыслимо, т. к. господствующим настроением было просветительство, исходившее из того, что чёрные американцы если ещё и не овладели полностью, то непременно скоро овладеют западной культурой, и уж во всяком случае, ничего общего не имеют с африканскими дикарями. Букер Вашингтон так обрисовал отличие своего универсализма от почвенничества Делани: «Я благодарю Бога за то, что он создал меня человеком, а Делани — за то, что Бог создал его чёрным».

Делани одним из первых бросил клич: «Африка для африканцев — дома и по всему миру!», подхваченный Блайденом и введённый в массовое сознание Гарви. Делани был инициатором создания перед Гражданской войной Компании по изучению долины Нигера для репатриации в Африку. Африканская империя должна была стать, по его проекту, мировым экономическим центром, ведь белые приспособлены только к прохладному климату, африканцы же — к любому. Ясно, что Бог предназначил им быть «господами земного творения». В Африке должна возвыситься нация, которой весь мир будет обязан платить торговую дань.[341]

После Гражданской войны Делани разочаровался в африканских проектах, выдвинув план создания великой империи «цветных народов» в по праву им принадлежащем Западном полушарии, первоначальный очаг задумав создать в Южной Америке либо Вест-Индии.

Вот как изложены напоминающие Н. Данилевского взгляды Делани в его статье 1854 г. «Политические судьбы цветной расы».

Цветным, — считает Делани, — необходимо иметь собственную землю, чтобы бороться за влияние с другими расами. Помимо политического центра, залогом могущества служит сохранение идентичности. Идентичность — это ядро, вокруг которого скреплена нация. Утеря её — это крах нации. Причиной падения Египта, Карфагена, греческих государств была «утрата изначальной идентичности, а вместе с нею — утрата заинтересованности в поддержании элементарных принципов национального бытия».[342] Эта же утрата самобытности при смешении культур погубит США, Российскую, Британскую и Турецкую империи. Делани отвергает западничество: «Наши друзья…, пекущиеся о том, как бы нас облагородить, годами ошибочно побуждали нас к утрате нашей идентичности в качестве особой расы, заявляя, что мы такие же точно люди, как все другие… Правда же состоит в том, что мы вовсе не тождественны англосаксам или любой другой расе, принадлежащей к кавказскому, т. е. чисто белому типу человеческого семейства, и чем быстрее мы осознаем и признаем эту истину, тем лучше для нас и наших потомков».[343] Если врождённые особенности есть у всех рас, то почему же им не быть у нас, африканцев? Свойственные лишь африканской расе черты требуется пестовать и развивать, сохраняя в чистоте, чтобы весь мир пожелал подражать этим особенностям. «Никто не станет оспаривать, что цветным расам присущи черты высочайшей цивилизации. Они обходительны, миролюбивы и религиозны до крайности. В математике, ваянии и архитектуре, в коммерции и делах, требующих врождённой предприимчивости, белая раса, возможно, превосходит другие, но в изучении языков, ораторском искусстве, поэзии, музыке и живописи, а также в этике, метафизике, теологии, юриспруденции, — проще говоря, в истинных принципах морали, правильности мышления, религии и законе гражданского правления чёрная раса, без сомнения, ещё преподаст миру урок. Было бы двуличием скрывать и далее тот факт, что рано или поздно кардинальным вопросом, вокруг которого будут решаться судьбы мира, будет вопрос черного и белого, и каждый индивидуум соответственно со своей идентичностью примкнёт к тем или другим (кстати, в растафари часто встречается рассуждение о том, что вскоре будет два типа людей: „растаманы“ и „белые“. — Н.С.). Чёрные и цветные расы составляют 4/6[344] всего населения мира, и у этих народов возрастает стремление к единению ради общего дела. Белые расы — это лишь 1/3 населения земного шара — или же двое нас на каждого из них, и далее не может продолжаться то положение, когда 2/3 пассивно подчиняются всемирному господству этой 1/3».[345] Два тысячелетия белые угнетали цветные расы, теперь цветным следует объединиться и создать могущественную империю в Западном полушарии.

Джон Уэсил Гилберт (1865–1923) был незаурядным знатоком классической древности, за успехи в древнегреческом языке в юности получившим стипендию в Афинах. Миссионером Южной методистской церкви он основал в Бельгийском Конго миссию Вембо-Ньямо (в ней позже учился П. Лумумба). «Мы обязаны учить африканца, — писал он, — что его континент и его народ были достойно представлены на заре священной истории. Пусть он знает, что на историческую сцену Египет вывели хамитские, скорее всего негритянские, царские династии, что древний Беркель и Мероэ, два крупных города в верховья Нила, были населены и управлялись исключительно курчавыми негроидами и ещё до того, как Гомер и Вергилий воспели падение Трои, достигли расцвета скульптуры и архитектуры мирового значения. Африканец должен узнать, что, не считая евреев, его страна и его соотечественники были связаны с библейской историей ближе, чем любая другая земля или же народ. В священной истории Африка следует сразу же за Палестиной».[346] Весьма символичным считал Гилберт — и это повторяется у многих авторов, — что крест Христа на Голгофу нёс африканец, Симон Кирениянин (молчаливо предполагалось, что он был уроженцем Киренаики). «Симон Кирениянин помог Ему нести крест, и вот негр до сих пор несёт крестную ношу», — говорил Маркус Гарви.

Тёзка и однофамилец известного западно-африканского религиозного деятеля и теоретика культурного национализма, Джеймс Уэлдон Джонсон (1871–1939), афро-американский поэт и дипломат, писал в 1919 г.: «Создатели истории учили мир, что с начала дней чернокожие никогда не были ничем, кроме расы дикарей и рабов. Любой, кто желает дойти до правды, может узнать, что цивилизация родилась в долине Верхнего Нила, что в туманные века древности чистокровные чернокожие наблюдали ход звёзд и т. д., дав толчок восходящему развитию человечества, в то время, как предшественники нынешних англосаксов, тевтонов и славян были волосатыми дикарями, живущими в мрачных пещерах и грызущими сырые кости, дикарями, ни малейшего представления не имевшими ещё ни о религии, ни о письменности, ни об управлении… Тот факт, что века мрака опустились на Африку и её народ, не более пятнает её славу, чем то, что мрак поглотил погребённые столетиями империи Малой Азии, Азии и Древней Греции… Всё во Вселенной движется по циклам, а потому кто знает, вдруг уже на следующем обороте Великого Божьего Колеса факел вновь вспыхнет в долине Верхнего Нила? Нам следует больше знать об Африке, и тогда мы не будем стыдиться её, но будем гордиться ею. Знание её истории даст чернокожим основание, чтобы высоко держать голову среди других народов мира».[347]