Тамеичи Хара - КОМАНДИР ЯПОНСКОГО ЭСМИНЦА

• Название: КОМАНДИР ЯПОНСКОГО ЭСМИНЦА
• Автор: Тамеичи Хара
• Издательство: Облик
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

Мемуары японского офицера, на протяжении всей войны прослужившего на эскадренных миноносцах (большую часть войны — капитан «Шигури»). Наибольший интерес представляют описания боев в Индонезии и у Соломоновых островов в 1942-1943 гг., а также последнего похода «Ямато» (Хара был капитаном крейсера «Яхаджи», сопровождавшего «Ямато» на тот свет). Книга... представляет собой «взгляд снизу» — с мостика корабля прикрытия — на проблемы военно-морской истории и стратегии. Большинство выводов, к которым приходит автор, отражают его «субъективное умонастроение» (как это обычно и свойственно мемуарной литературе).

---

Японские же эсминцы с триумфом вернулись на базу. Однако потеря крейсера «Дзинтцу» была для нас более тяжелой потерей, чем для американцев временный выход из строя трех крейсеров.

Я слушал рассказ о подвигах «Юкикадзе» с некоторой завистью. Когда в конце 1942 года нам приходилось действовать вместе, мой «Амацукадзе» не очень выделялся на его фоне. Сейчас же «Юкикадзе» стал заметным кораблем. Он стал единственным эсминцем, не получившим даже царапины в море Бисмарка и блестяще показал себя в бою в бухте Кула. Завидовать мне, однако, пришлось недолго. 20 июля «Сигуре» получил приказ следовать в Рабаул.

Загрузив на борт ящики с запасными частями для самолетов, мы вышли в Рабаул, следуя южным курсом со скоростью 18 узлов.

Плавание прошло без каких-либо происшествий и 23 июля мы прибыли в Рабаул. Встав на якорь, я сразу же отправился в штаб соединения. Выслушав меня, дежурный офицер молча протянул мне листок бумаги. Я быстро пробежал его глазами и онемел: 20 июля эсминцы «Югуре» и «Киенами» были потоплены южнее Чойсела. Это случилось, когда они эскортировали транспорты на Коломбангару. Корабли погибли со всем экипажем: 228 человек на «Югуре» и 240 на «Киенами». Всего за неделю противник расквитался за свои потери в бухте Куда. 27-й дивизион эсминцев все еще существовал чисто номинально.

После краткого отдыха и ознакомления с обстановкой я был отправлен с тремя эсминцами 4-го дивизиона для доставки снабжения на Коломбангару. Мы должны были следовать через бухту Велла, которую в штабе считали «достаточно безопасным маршрутом», памятуя об успехе предыдущего рейда «Ариаке» и двух его товарищей.

Я не разделял этого оптимизма, поскольку уже имел много случаев убедиться в том, что повторение одной и той же тактической схемы всегда приводит к самым печальным результатам. Мы не могли надеяться на то, что противник по-прежнему из любезности к нам будет впустую тратить время и топливо в бухте Куда, так и не выяснив, почему она опустела. Почему-то в штабах упорно считали американцев дураками, и огромное количество горьких примеров не шло командованию впрок.

1 августа мы вышли из Рабаула, следуя кильватерной колонной во главе с эсминцем «Амагири». Как головной корабль, осуществлявший передовой дозор, «Амагири» не нес никаких грузов. Но следовавшие за ним эсминцы — «Хагикадзе», «Араси» и «Сигуре» — имели на борту 900 солдат и 120 тонн грузов. Это была первая боевая операция 1943-го года, в которой я участвовал. В мое отсутствие, в боях центральной части Соломоновых островов погибли, подорвавшись на минах или в результате ударов с воздуха, много знаменитых эсминцев-ветеранов боевого соединения адмирала Танака.

Охваченный этими воспоминаниями я стоял на мостике «Сигуре», глядя на темнеющее небо и думая о том, кому из наших четырех эсминцев суждено уцелеть в этом походе. Спустилась непроглядно темная ночь, создавая надежду на удачу.

Мы вошли в пролив Блэкетта — узкую полоску воды, отделяющую Коломбангару от трех островков на юго-западе. Обе стороны этого узкого пролива изобиловали опаснейшими рифами и банками на протяжении нескольких миль. Дойдя до условленного места, мы застопорили машины и легли в дрейф. В ту же минуту от берега отошли десятки барж и понтонов, чтобы принять от нас груз. Все делалось быстро, организованно и без малейшего шума. Буквально за 20 минут с эсминцев были сняты все люди и грузы. С великим облегчением я прочел световой сигнал с «Хагикадзе»: «Пошли домой!»

В пределах пяти минут мы развернулись в этой предательской узости и направились в обратный путь. Противник, имеющий здесь разветвленнейшую разведсеть, мог внезапно появиться из любой бухточки, великое множество которых находилось вдоль побережья, прикрытого рифами и мелями, напоминающими смертельный лабиринт.

Развернувшись на обратный курс, мы в течение 10 минут шли со скоростью 30 узлов, что было совершенным безумием в столь опасных водах. В мирное время ни один корабль не осмелился идти здесь ночью со скоростью больше 12 узлов, даже если бы горели все навигационные огни. Мы же шли, естественно, в полной темноте. Расстояние между кораблями составляло не более 500 метров.

Внезапно я заметил небольшой темный объект, быстро идущий в направлении «Амагири», что находился в 1500 метров впереди нас. Что это за объект, я определить не мог, но передал сигнал тревоги и весь сжался в ожидании взрыва.

Черный объект растаял в темноте без всяких взрывов, вспышек или огня. Я был озадачен. В этот момент «Амагири» передал сигнальной лампой: «Атака торпедных катеров противника! Один протаранен и потоплен!» (Это был торпедный катер «ПТ-109» под командованием лейтенанта резерва ВМС США Джона Кеннеди. Ночью 2 августа 1943 года катер был протаранен и разрезан пополам эсминцем «Амагири». Двое из тринадцати членов его экипажа погибли. Остальные, благодаря энергичным действиям их командира, будущего президента США, уцелели и были подобраны своими 7 августа.)

Внезапно залаяли крупнокалиберные пулеметы с «Хагикадзе» и «Араси». Я увидел трассеры, летящие с правого борта эсминцев. Также неожиданно темнота ночи озарилась двумя цветками бушующего пламени. Это горели два торпедных катера противника. Я не успел отдать приказ на открытие огня, как горящий катер исчез, как будто его никогда не существовало. (Эти «два горящих торпедных катера» были двумя половинками торпедного катера РТ-109 Роже Пино).

Мы продолжали идти в темноте. Настроение повысилось. На палубе слышались шутки и смех. Я же хорошо понимал, насколько нам повезло. И насколько близко мы были от гибели. Я еще хорошо помнил, как американские торпедные катера утопили в декабре 1942 года эсминец «Теруцуки». Это был новейший японский эсминец водоизмещением 3470 тонн, а утопил его крошечный катер водоизмещением всего 50 тонн. Такая же судьба ждала и нас, сумей противник обнаружить нас на несколько минут раньше.

Выйдя из бухты Велла, мы увеличили скорость и без дальнейших происшествий вернулись в Рабаул. Весь экипаж был еще в возбужденно-веселом настроении из-за ночной стычки с противником. У меня же никаких причин для веселья не было. Когда я пришел в штаб с докладом, мне вручили очередное секретное сообщение:

«Эсминцы «Микацуки» (30-й дивизион) и «Ариаке» (27-й дивизион) при транспортировке грузов в Тулуву на архипелаг Нью-Британия 27 июля сели на мель вблизи мыса Глостер. На следующий день они были атакованы бомбардировщиками «В-25» и полностью уничтожены. Погибло семь человек».

Я снова стал командиром однокорабельного дивизиона. Как быстро тают силы нашего флота! От славного июльского квинтета осталось всего два корабля. А прошел всего месяц. Как могли эти эсминцы вместе выскочить на мель?!

Расстроенный и опустошенный я заперся ночью у себя в каюте и выпил несколько бутылок саке. Потом ко мне присоединился капитан 3-го ранга Ямагами и примерно часа полтора мы вместе топили наше уныние в водке. Затем он ушел, а я продолжал пить один до полного отключения.

Через два дня, утром 4 августа, командир 4-го дивизиона эсминцев капитан 1-го ранга Кадзу Сугиура пригласил Ямагами и меня к себе на совещание. Стоял прекрасный солнечный день, и мы на катере отправились к эсминцу «Хагикадзе». Стол и стулья для совещания были вынесены прямо на верхнюю палубу, под небольшим тентом. Мы прибыли последними, застав на «Хагикадзе» всех других командиров и их старпомов. Капитан 1-го ранга Сугиура был на несколько лет меня старше, но, в отличие от меня, успел окончить и Военно-морскую академию.

— Господа, — сказал он, открывая конференцию, — я рад доложить вам, что наш последний транспортный рейд на Коломбангару завершился полным успехом. Наше морское командование, равно как и командование армией, выразили удовольствие по поводу проведения этой операции и уполномочили меня объявить всем вам благодарность. Кроме того, поступил приказ повторить подобный рейд послезавтра. Пойдут те же корабли. Только «Кавакадзе» заменит «Амагири», чей нос поврежден из-за тарана торпедного катера. Я буду рад выслушать ваши мнения и предложения.

Оглядев лица присутствующих, я понял, что от командиров эсминцев 4-го дивизиона никаких предложений не поступит. На их лицах можно было прочесть только безоговорочное подчинение всему, что скажет их командир дивизиона. Поскольку я был единственным из присутствующих, имеющим равный чин и равную должность с капитаном 1-го ранга Сугиура, то первым откликнуться на его предложение, видимо, надлежало мне.

— Господин Сугиура, — сказала, — если я правильно понял, мы должны повторить свой ночной поход. Означает ли это, что мы должны провести следующую операцию по той же схеме, что и предыдущую?

— Именно так, Хара, — ответил Сугиура. — Мы должны пройти через бухту Велла, затем — через пролив Блэкетта и разгрузиться на якорной стоянке Коломбангары в 23:30. Точно, как в прошлый раз.