Макс Фрай - Ворона на мосту

• Название: Ворона на мосту
• Автор: Макс Фрай
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-367-00274-9, 978-5-367-00328-4

Делая собственную историю чужим достоянием, рассказчик не просто воскрешает ее в памяти, но и в некотором роде заново овеществляет. Она, конечно, и так не выдумка, и все же прежде, до слов, ей недоставало подлинности. В результате совместных усилий рассказчика и слушателя, или читателя на перилах невообразимого Моста Времени одна за другой появляются зримые и осязаемые зарубки.

Поэтому вот вам история о Рыбнике, рыбаке и рыбке, и еще о мокрой вороне, и о конце света заодно, и, если уж на то пошло, — о начале света, и как же хорошо, что у этого слова так много смыслов, как ни поверни, все — правда. Рассказать об этом было почти невозможно, но если не совершать невозможное хотя бы иногда, жизнь человеческая утрачивает сокровенный смысл.

---

Отец, впрочем, превосходно справился без моей помощи — я хочу сказать, он погиб примерно через пять дюжин лет после моего поступления в орден, так и не дождавшись возможности увидеть меня в звании младшего магистра. Его смерть объявили «трагической» и «загадочной», но толком мне так никто ничего и не объяснил. Мое пылкое воображение рисовало самые невероятные картины; Великий Магистр, который удостоил меня по такому поводу личной аудиенции и долгой задушевной беседы, умело подлил масла в огонь моей фантазии. Сейчас, будучи человеком взрослым и многоопытным, я не могу не понимать, что отец, скорее всего, был убит в заурядной трактирной потасовке, какие тогда были в порядке вещей: младшие магистры разных орденов в подпитии кидались друг на друга, как бешеные псы, внося таким образом свою скромную лепту в создание неповторимой атмосферы Смутных времен.

Но в ту пору я, разумеется, был совершенно уверен, что отец погиб не просто как герой, но как величайший колдун этого Мира, скажем, в эпицентре какой-нибудь великой бури, порожденной его собственными заклинаниями. Честолюбие мое, таким образом, было удовлетворено, но в кои-то веки этого оказалось недостаточно. По правде сказать, я был совершенно раздавлен. До сих пор я полагал могущественных колдунов бессмертными и ни на миг не сомневался, что уж кто-кто, а мы с отцом будем жить вечно. Выяснилось, что это не так. Я вдруг остался наедине с ужасным, как казалось мне, знанием: в моих жилах течет кровь человека, который умер, а значит, и я тоже смертен. Это потрясло меня гораздо сильнее, чем жалость к мертвому отцу и тоска по нашей с ним дружбе. С раннего детства я старался подражать отцу, охотно перенимал его привычки и манеры, изменяя и приукрашивая их на свой лад, то есть готовился стать его усовершенствованной копией. И вдруг выяснилось, что мои усилия были напрасны и даже вредны, становиться таким, как отец, — бессмысленно, это не помогает от смерти, скорее уж наоборот, приближает ее.

При этом нельзя сказать, что я боялся смерти. Умереть, казалось мне, попросту стыдно, смерть — удел никчемных слабаков. Меня до глубины души возмущало, что отец не избежал общей судьбы. И словно бы завещал мне сию незавидную участь. Смириться с этим я никак не мог.

В панике я принялся спешно избавляться от нежелательного наследства. Переменил цвет волос и походку, перестал ухмыляться по всякому поводу и постоянно задирать окружающих, зато завел привычку глядеть исподлобья, чего за отцом никогда не водилось. Но вера в собственное бессмертие ко мне так и не вернулась. Я всегда, даже в юности, был недостаточно прост, чтобы стать счастливым и безмятежным, в этом, наверное, все дело.

Кроме всего, я понял, что совершил роковую ошибку, поступив в орден Дырявой Чаши. Отец состоял в ордене долгие годы — и что толку? Научили его здесь, как избежать смерти? То-то и оно.

Обдумав все это как следует, я потребовал встречи с Великим Магистром, выступил перед ним с пламенной речью, в финале которой торжественно объявил, что намерен покинуть орден. Я был уверен, что за такую дерзость меня немедленно вышвырнут на улицу и я смогу с чистой совестью заняться поисками более подходящего ордена для продолжения обучения, но не тут-то было. Вместо заслуженного нагоняя я получил сочувственную, хоть и снисходительную улыбку, а в придачу несколько смутных, но обнадеживающих намеков: дескать, секрет бессмертия — одна из немногих великих тайн, предназначенных лишь для избранных членов ордена, к числу которых я, несомненно, присоединюсь несколько позже, если, конечно, буду усердно работать над собой. Что касается моего отца, он был прекрасным человеком и могущественным колдуном, но, к сожалению, уделял слишком мало внимания делам ордена — и вот печальные последствия его легкомыслия!

В тот момент я почти поверил Великому Магистру, поскольку очень хотел ему поверить. Старик хвалил мои способности и практически посулил когда-нибудь указать путь к бессмертию, — чего ж мне еще? К тому же я покинул его кабинет без пяти минут младшим магистром — в отличие от бессмертия, это мне было обещано твердо и без обиняков.

Таким образом, дела мои устроились как нельзя лучше. Уже через несколько дней после знаменательной беседы я распростился с одеждами послушника и получил в полное распоряжение собственную дырявую чашку. Проблема в том, что я хотел гораздо большего.

Ожидание казалось мне унизительным и к тому же опасным. Учиться пустякам, заниматься текущими делами ордена и смиренно ждать, когда начальство соблаговолит допустить меня к великим тайнам, — это было не по мне. Глупо и неосмотрительно терять время, когда одна смерть дышит тебе в затылок, а другая дремлет под сердцем, как младенец в материнской утробе, — примерно так я в ту пору думал. Поэтому я решил искать секрет бессмертия самостоятельно.

К моим услугам была огромная орденская библиотека и несколько совершенно свихнувшихся древних ведьм — старейшие женщины ордена Дырявой Чаши очень меня любили и охотно одаривали беседами, которые, как я сейчас понимаю, могли бы свести с ума и более крепкого человека. Мои товарищи пустили слух, будто старухи учат меня древнему искусству любви, и посмеивались у меня за спиной — открыто задевать меня никто не решался. Искусству любви я выучился много раньше и в совсем иной компании, но тут рассудил, что глупые сплетни — наилучшие стражи для моих секретов, а потому не пытался их оспорить и лишь пожимал плечами в ответ на осторожные расспросы. Если бы кому-нибудь из любопытствующих удалось подслушать мои беседы с женщинами ордена, они были бы, мягко говоря, озадачены. Мы говорили о смерти и больше ни о чем. Разговоры на иную тему я объявлял пустой болтовней и пресекал незамедлительно, ничуть не смущаясь возрастом и авторитетом собеседниц.

В конце концов мне удалось выудить из потока невнятных сведений о древних орденах и деталях загробного быта названия нескольких малоизвестных старинных рукописей, которые могли бы быть мне полезны. Одного, самого важного, как мне сказали, тома не оказалось в нашей библиотеке, но это, разумеется, не могло меня остановить. Смутные времена уже были в самом разгаре, и все развлекались как могли. Поэтому никто особо не удивился, когда в один прекрасный день компания изрядно подвыпивших старших и младших магистров ордена Дырявой Чаши вломилась в резиденцию ордена Решеток и Зеркал и устроила там развеселую драку. Ясно, что инициатором этой заварухи и единственным более-менее трезвым человеком в компании был я. Мне всего-то и требовалось, что на несколько минут оказаться в библиотечном хранилище, где, по моим сведениям, находилась нужная книга. Свара, затеянная для прикрытия кражи, унесла пару дюжин жизней и окончательно рассорила наши ордена, но сам я выбрался целым и невредимым, с царапиной на носу и вожделенным фолиантом за пазухой. Был совершенно окрылен успехом и считал себя победителем, хотя, строго говоря, хвастаться было нечем, из резиденции ордена Решеток и Зеркал нас в конечном итоге вышвырнули, и правильно сделали: убить нас было весьма непросто, а призвать к порядку и вовсе невозможно.

Хорошо, кстати, что королевская библиотека в ту пору представляла собой весьма жалкое зрелище, потому что я, в случае чего, не задумываясь отправился бы штурмовать крепость Холоми, бывшую в ту пору королевской резиденцией, и кто знает, к каким последствиям это могло бы привести. А так обошлось.

Дома я получил строжайший выговор и неофициальную благодарность нашего Великого Магистра: во-первых, он с младых ногтей недолюбливал некоторые пункты устава ордена Решеток и Зеркал, а во-вторых, на пути к библиотеке я ухитрился почти случайно зашибить пару могущественных колдунов с безупречной репутацией — скорее везение, чем заслуга. Но такие вещи у нас очень ценились. В финале беседы Великий Магистр велел мне беречь себя и копить силу — дескать, настоящие битвы еще впереди. Я сделал вид, будто послушался доброго совета, заперся в своей комнате и засел за книги. Бессмертие, казалось мне, — вот оно, на расстоянии вытянутой руки, и скоро будет моим.

Не стану утомлять вас подробным отчетом о моих достижениях и разочарованиях. Скажу лишь, что корпел над книгами без малого три года, не отвлекаясь на прочие дела, благо звание младшего магистра не давало права командовать, зато практически освобождало от необходимости подчиняться и отчитываться о своих действиях.

Мои приятели полагали, что я нашел более чем странный способ распорядиться обретенной свободой, но я так и не научился интересоваться мнением окружающих, лишь удивлялся порой, что эти болваны не становятся в очередь, чтобы вылизать мои сапоги — пока не поздно, то есть пока я еще молод, великодушен и готов к столь близким отношениям с людьми. Мне казалось, что вскоре, то есть когда я обрету настоящее могущество, от нынешнего мягкосердия не останется и следа. Удивительно сейчас вспоминать, каким я был молодым дураком, но справедливости ради следует сказать, что мои взгляды не были из ряда вон выходящими. В Смутные времена юных колдунов с подобным мироощущением было предостаточно; другое дело, что у меня были некоторые основания полагать себя чем-то исключительным, помноженные на врожденный талант впадать в крайности, о чем бы ни шла речь.