Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

• Название: Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини
• Автор: Ричард Колье
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 5-227-01255-5

Книга Ричарда Колье повествует о жизни одной из мрачных фигур в истории — итальянского фюрера, установившего фашистскую диктатуру в стране. Бенито Муссолини — верный соратник Гитлера — был отвергнут своим народом. Попытка Гитлера спасти Муссолини при помощи своего сподвижника Скорцени в конечном итоге закончилась неудачей. Бенито Муссолини был повешен вверх ногами на площади Лорето у себя на родине.

---

Если Муссолини пытался скрыть свои эмоции, то Рашель, в черной сатиновой блузке и простой юбке, сказала Чиано:

— Она доверчива, лояльна и подвижна — это ее положительные черты. Но тебе надо знать и отрицательное — она не умеет готовить, штопать и гладить белье.

В этот ясный весенний день дуче чувствовал душевное облегчение. До переезда семьи в Рим он довольно часто навещал Милан, присматриваясь к Эдде. Он помог ей избавиться от боязни лягушек, спокойно беря их в руки, и преодолеть головокружение, забираясь на высокие деревья. Когда ей было десять лет, она почти постоянно находилась вместе с ним в редакции «Иль Пополо».

— Обидеть ее — все равно что обидеть самого себя, — признался он жене.

Когда Эдда в порядке наказания была поставлена в угол, Бенито тут же поставил будильник, чтобы малышка знала, что оно скоро окончится.

В десять лет Эдда научилась от Кирилло Тамбары управлять появившейся тогда у них машиной и часто на ней ездила кататься. Назвав воспитательницу «старой каргой», она убежала из школы-интерната во Флоренции. После нескольких ее стычек с ровесниками Муссолини распорядился, чтобы агенты ОВРА следили за каждым ее шагом.

Зимой 1929 года, зайдя в семейную ложу Чиано в оперном театре, она столкнулась нос к носу с Джалеаццо. Типичным для ее поведения был вопрос:

— Говорят, что вы очень интеллигентны — правда ли это?

Адмирал Констанцо Чиано вначале побаивался возникшей между ними дружбой, опасаясь обвинений в непотизме, но Муссолини был этим даже доволен. Если римляне сплетничали, что Эдда набегалась уже достаточно, ну и что?

— Джалеаццо, — сказал он одной своей приятельнице, — хороший, интеллигентный парень. Он найдет свою дорогу в жизни.

В тот вечер, когда Эдда и Джалеаццо отправились в свой медовый месяц на Капри, Муссолини сказал с несколько повлажневшими глазами Рашель:

— Мы стареем и скоро станем дедушкой с бабушкой.

За исключением рабочих часов, Муссолини, которому уже исполнилось сорок семь лет, вел неприхотливый образ жизни. Всеми делами в доме заправляла Рашель. Поскольку Бенито платил принцу Торлония номинальную ренту в одну лиру в год, она говорила:

— Хорошо, что здесь полно работы, а то жили бы как в музее.

В парке, на площади тридцать пять акров с пальмовыми деревьями, теннисными кортами и домиками для прислуги, она вела себя как романьольская фермерша, лично кормя кур на заднем дворе. В солнечные дни она спокойно сидела на ступенях дома и что-нибудь вязала или же готовила полные тарелки бутербродов для сыновей, игравших в футбол.

За всю свою жизнь Рашель всего два раза навещала своего мужа на работе, объясняя это своим друзьям:

— У меня всегда столько дел по дому.

И тоже только дважды побывала во дворце Квиринале.

— Если королевская семья меня не трогает, — сказала она однажды Витторио, — этим мне оказывается большая любезность.

Такое ее поведение вполне устраивало Муссолини.

— Рашель — как раз то, что мне надо, — говорил он открыто своим приятельницам. — Она хорошая мать и не пытается играть роль жены премьера.

Хотя он и чувствовал себя счастливым отцом и семьянином, Бенито оставлял за собой право на личную жизнь, ведя себя как холостяк среднего возраста. В обычной же жизни он придерживался строгих правил, наставляя, например, своего дальнего родственника Романо:

— Бери в поездах билеты третьего класса и плати за все — даже за билеты в кино.

Когда Витторио, будучи очень слабым в математике, стал приносить из школы хорошие оценки, отец отправился к его учителю и учинил тому скандал:

— С сегодняшнего дня ставьте ему те оценки, которые он заслуживает. В случае повторения этого безобразия я переведу вас на Сардинию.

Дома Рашель говорила ему неоднократно, когда он пытался вмешиваться в ее дела:

— Управляй страной, а я справлюсь сама с домашними делами.

Однажды во время отсутствия отца Витторио и Бруно, нахватавшись словечек из фашистского жаргона, попытались навести критику на поданный им обед.

— Спагетти и мясной соус — для сыновей революции? — заявили они хором. — Это — блюдо старой буржуазии.

Рашель попросила повторить сказанное, а затем воскликнула с яростью, отчего им стало стыдно:

— Это все вина вашего слабоумного отца!

Жизнь семьи Муссолини на вилле Торлония была стабильной и счастливой, как и во многих домах среднего достатка. Папа, как его называли дети, поднимался в 7 часов утра, совершал небольшую проездку на своей арабской лошади Фру-Фру, подаренной ему почитателями, и редко возвращался домой ранее часа ночи. Муссолини, вечно очень занятый, завтракал в столовой комнате на втором этаже за большим круглым столом не дольше чем три минуты, засекая время секундомером.

— Нельзя терять ни минуты, — говорил он сам себе, выпивая залпом бульон с пастой и съедая кусочек хлеба из непросеянной муки.

Хотя язва его и зажила, он никак не мог избавиться от диспепсии. Отказавшись от кофе и вина, он жил на строгой диете, состоявшей в основном из фруктов и овощей. Но даже и эта пища доставляла ему дискомфорт: довольно часто уже через десять минут после еды он испытывал боль, откидывался на спинку стула и поднимал колени, облегчая положение желудка.

Случались, однако, и веселые минуты. Иногда, постучав вилкой по бокалу, как бы давая настрой, Муссолини вместе с любившим музыку Бруно пели дуэтом отрывки из арий Пуччини или Моцарта. В другой раз он устраивал шумную возню с сыновьями, веселясь от души, когда во время игры в футбол мяч попадал в окно. В таких случаях Рашель устанавливала штраф в тридцать лир с головы. Дикие звери увлекали его не менее, чем ребят. В домашнем зверинце у них были королевский орел, сокол, обезьянка, две газели, две черепахи и ангорский кот Пиппо. В течение двух месяцев отец с сыновьями прыгали и скакали с четырьмя львятами, жившими на веранде, пока Рашель не потеряла терпение и не сдала их в зоопарк.

Для семьи и прислуги вечерние кинофильмы стали своеобразной необходимостью, хотя Муссолини иногда и клевал носом. Но фильмы с участием Валласа Бира и Греты Гарбо он мог смотреть хоть за полночь.

— Хорошо, хорошо, — бормотал он про себя, приходя в восторг, когда кейстонские полицейские появлялись на экране.

Огоньки сигарет, видимые сквозь деревья, свидетельствовали о том, что собственные полицейские агенты исправно несли службу по охране виллы, что являлось явным признаком: семья эта не принадлежала к семьям среднего класса.

Во многих аспектах его экономность соответствовала бережливости Рашель. В 1929 году он побил рекорд Пу-Ба (персонаж в комической опере «Микадо»), заняв сразу шесть министерских постов — внутренних дел, иностранных дел, военного, флота, авиации, корпораций, — не всегда вовремя получая даже свои сорок тысяч лир как премьер-министр. Значительная часть сумм, вложенных им в правительственные ценные бумаги, — более пятисот тысяч лир — являлись его доходом еще в период «Иль Пополо», а также тысяча шестьсот долларов в месяц, получаемых им за еженедельные газетные статьи, публикуемые в хорстовской прессе.

Не считая его слабости к смене постельного белья три раза в неделю, личные его расходы не превышали тех пятнадцати лир, которые он потратил в свое время на приобретение колыбельки для Эдды.

Таким был папа в своей семье. Но во дворце Венеция, куда он перенес в сентябре 1929 года свою резиденцию, знали другого Муссолини — дуче. Там, на втором этаже дворца, он был правителем, державшим в страхе весь мир. В его кабинете, имевшем размеры более двадцати метров в длину и около пятнадцати — в ширину, было почти совсем пусто, как в покинутом храме. Человек, вызываемый туда, видел лишь «горящие глаза за столом из розового дерева». Кабинет был настолько большим, что дуче общался со своим персоналом знаками. Так, например, широкий жест руками означал: «Принесите газеты», резкий взмах правой рукой следовало понимать: «Больше ни одного визитера».

Этим знаком он стал пользоваться довольно часто, отмахиваясь не только от просителей, но и от старых и верных товарищей. Те, кто попадал к нему, стояли у стола, подобно нашалившим ребятишкам перед строгим учителем. Сидеть разрешалось только важным посетителям. Военные, даже генералы, которым зачастую было за шестьдесят лет, четко подходили к нему, как когда-то он сам в полку. Бывший младший унтер-офицер демонстрировал, кто теперь был боссом. Курение было запрещено, большинство визитеров стояли молча, наблюдая, как дуче разбирал на своем столе стопки бумаг: чем менее важным был посетитель, тем дольше продолжалась эта процедура. Пришедший к нему Итало Бальбо, не обнаружив свободного стула, присел на край стола.

Власть и успех — вот что занимало теперь мысли Муссолини. Двумя годами ранее он вмешался в права короля Виктора Эммануила III, проведя через большой совет закон, предусматривавший обязательное одобрение палатой депутатов кандидата на престол. Это был выпад против кронпринца Умберто, настроенного антифашистски.