Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

• Название: Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини
• Автор: Ричард Колье
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 5-227-01255-5

Книга Ричарда Колье повествует о жизни одной из мрачных фигур в истории — итальянского фюрера, установившего фашистскую диктатуру в стране. Бенито Муссолини — верный соратник Гитлера — был отвергнут своим народом. Попытка Гитлера спасти Муссолини при помощи своего сподвижника Скорцени в конечном итоге закончилась неудачей. Бенито Муссолини был повешен вверх ногами на площади Лорето у себя на родине.

---

Власть и успех — вот что занимало теперь мысли Муссолини. Двумя годами ранее он вмешался в права короля Виктора Эммануила III, проведя через большой совет закон, предусматривавший обязательное одобрение палатой депутатов кандидата на престол. Это был выпад против кронпринца Умберто, настроенного антифашистски.

— Вместо ответа на этот вызов, — отреагировал король, — я предпочту отречение от престола.

Однако вслед за этим последовали новые уколы и пренебрежительное обхождение. По приказу Муссолини королевский марш теперь исполнялся после фашистского гимна. Газеты начали печатать слово «дуче» крупными буквами, тогда как упоминание короля шло обычным шрифтом.

Не ограничиваясь схватками с королем, дуче скрестил шпаги и с Папой Пием XI. Уже через три месяца после подписания Латеранского договора он подчеркнул приоритетное право фашизма на образование и воспитание итальянских детей.

«Книга и винтовка — символы настоящего фашиста» — лозунг, произнесенный им, стал основой для действий в этом направлении начиная с детских садов.

— Светская власть сейчас выше духовной, — язвительно сказал Муссолини в адрес Ватикана.

Папа Пий XI тут же отреагировал на это, назвав дуче дьяволом.

Начавшееся противостояние продолжалось три года, пока не был найден компромисс. Чтобы окончательно взять в свои руки дело воспитания молодежи, Муссолини закрыл пять тысяч католических клубов действия — молодежных организаций, похожих на бойскаутов. Пий XI не мог сдержать своей ярости. Он вызвал к себе нового фашистского посла при своем дворе Цезаря Марию де Веччи и сказал:

— Передайте Муссолини, что его методы вызывают у меня негодование.

Де Веччи даже растерялся. Сказать такое послу было из ряда вон выходящим.

— Более того, — продолжал первосвященник, сдвинув свою белую ермолку на правое ухо, что свидетельствовало о его ярости, — скажите ему: он сам вызывает у меня отвращение, и при виде его меня тянет на рвоту.

Как всегда, исправить создавшееся положение помог Арнальдо. Именно он настоял на смещении специального уполномоченного по железным дорогам Эдоардо Тор-ре, доказав его казнокрадство, и увольнении секретаря партии Аугусто Турати, наркомана, занимавшегося самобичеванием. Преемник Турати — Джиованни Гуриати, отставной генерал, стремившийся избавить партию от «загнивших деревьев», действовавший с солдатским пренебрежением к политике, выгнал с занимаемых ими постов или крупно оштрафовал около ста двадцати тысяч взяточников и растратчиков.

Арнальдо свалил в Милане со скандалом местного партийного босса Марио Джиампаоли, бывшего в свое время разносчиком телеграмм, развлекавшегося с женщинами за счет партийной кассы и нанесшего ей урон в размере девяти тысяч лир, как показала проверка.

Арнальдо удалось уговорить брата пойти на мировую с Папой. А перед Рождеством 1931 года сорокашестилетний Арнальдо схоронил своего любимого сына, после чего с ним самим случился сердечный приступ прямо в такси.

Муссолини, присутствовавший на похоронах брата, при выходе из церкви Святого Марка сказал другу семьи Марио Феррагути:

— Теперь мне остается только помириться со всеми. В феврале 1932 года, в третью годовщину Латеранского договора, Муссолини встретился с Папой Пием XI, и не в фашистской черной рубашке, а во фраке с золотым галуном и шляпе со страусовым пером. Когда Пий сообщил ему, что молился за Арнальдо, Муссолини был этим очень тронут. Затем оба договорились о том, чтобы, учитывая жизненную важность сотрудничества Церкви с государством, вновь открыть католические клубы действия, которые будут находиться под контролем епископов.

Эдде, уехавшей в Шанхай, куда Чиано был назначен генеральным консулом, Муссолини дал телеграмму: «На ватиканском фронте все спокойно».

Пий, веривший в добрые начала в душе Муссолини, был, однако, недоволен тем, что тот публично отказался поцеловать святыню — кольцо рыбака и только один раз помолился у апостольской гробницы, и то лишь чтобы его при этом сфотографировали. Папа воспользовался установившимися дружескими отношениями с Муссолини и просил Цезаря Марию де Веччи передать ему:

— Скажите синьору Муссолини от моего имени, что его полуобожествление самого себя мне неприятно и наносит ему же вред. Он не должен возносить себя между небом и землей… и понять, что существует лишь один Господь Бог. — И добавил многозначительно: — Рано или поздно народ сбрасывает своих идолов.

Когда смущенный де Веччи докладывал ему об этом, Муссолини выслушал внимательно, слегка улыбаясь и несколько скептически, а в заключение спросил:

— Скажи-ка, а что думаешь ты?

— То же, что и Папа, — тихо ответил тот. Неожиданно Муссолини вспылил и распорядился:

— Иди сейчас же к Папе и скажи ему, что он прав.

Покинув кабинет дуче, де Веччи вздохнул облегченно. Если Муссолини обратит внимание на слова Папы, еще не поздно для диктатора и его режима изменить курс.

24 апреля 1932 года, в воскресенье, дуче влюбился в Кларетту Петаччи.

На небольшой скорости тридцать километров в час бельгийский лимузин «империя» приближался к приморской Остии. Кларетта даже сказала было шоферу Саверио Копполе, чтобы он увеличил скорость. Однако ее слова не возымели действия: бывший кучер относился к машинам как к ландо, осторожно объезжая каждую ямку на дороге. Вообще-то Петаччи — двадцатилетняя Кларетта, ее мать Джузеппина и девятилетняя Мириам — в тот день не торопились. Вместе с женихом Кларетты, красивым лейтенантом военно-воздушных сил Риккардо Федеричи, они направлялись в Остию на воскресную увеселительную прогулку.

Вдруг сзади раздался резкий и повелительный гудок. Коппола едва успел принять вправо, как мимо них в клубах дорожной пыли как стрела промчалась двухместная «альфа-ромео», за рулем которой сидел мужчина в голубом берете. Вслед за ней следовала вторая машина с вооруженными людьми. Узнав промчавшегося человека, Кларетта вскочила на ноги с криком «Дуче, дуче!» и стала дико размахивать руками.

К их изумлению, Муссолини начал непонятную игру. Он резко затормозил и перешел на малую скорость, но, как только Коппола поравнялся с ним, раздался, подобно кавалерийской трубе, гудок его клаксона, дуче снова резко обошел лимузин и метрах в ста опять остановился. Покрытые пылью полицейские агенты старались не упускать дуче из виду. Но вот Муссолини дал газ и тут же скрылся вдали.

Для Кларетты это был незабываемый момент в ее жизни. Дочь доктора Франческо Петаччи, бывшего уже семнадцать лет главным врачом Ватикана, она обожала Муссолини. Восьмилетней девочкой она швырнула камень в рабочего, когда тот, услышав гвалт на улице, язвительно сказал:

— Это выступает дуче.

В десять лет Кларетта громкими возгласами приветствовала войска, маршировавшие по улицам Рима, за что получила звонкий шлепок от бабушки, ярой католички. Ночью она спала с портретом Муссолини под подушкой, в школе его портрет лежал в итало-французском словаре. Она посылала свои школьные поэмы во дворец Венеция, перевязывая конверты трехцветной ленточкой, и заучивала наизусть его речи. Она писала на песке «дуче», когда отправлялась купаться, и на кексах, выпекаемых ею на занятиях по кулинарии. 28 февраля 1926 года пережила горькое разочарование, послав ему приглашение на свое четырнадцатилетие, но Муссолини тогда так и не появился на вечере.

Когда их лимузин выехал на пляж, Кларетта увидела невдалеке «альфа-ромео», рядом с которой стоял Бенито Муссолини. И она не упустила свой шанс, решив подойти к нему и представиться.

Федеричи направился вслед за ней. Дуче дал знак охране пропустить их. Острый взор Муссолини сразу же отметил ватиканский номерной знак лимузина и, когда Кларетта представилась, поинтересовался доктором Петаччи. Кларетта заговорила о своих школьных поэмах, которые она посылала ему. Хотя они ничего для него не значили, Муссолини сделал вид, что вспоминает. Девушка с коротко подстриженными вьющимися коричневатыми волосами в соломенной шляпке, с несколько сипловатым голосом и голубыми глазами заинтриговала его. Неожиданно он сказал:

— Вы дрожите, вам холодно?

— Нет, дуче, это от эмоций, — ответила Кларетта, как на исповеди.

Отдав салют, Федеричи тут же повел ее назад к своей машине. Аудиенция длилась всего пять минут. Но в этот и последующие дни Кларетта с сияющими глазами вспоминала дорогие для нее минуты. Ее отец, сорокадевятилетний доктор Петаччи, и брат Марчелло с любопытством выслушали восторженный рассказ Кларетты о том, насколько просто он себя вел и сколь магнетичны его глаза. А как они думают, действительно ли он читал ее поэмы?

Через несколько дней после этого как-то после обеда в десятикомнатной квартире Петаччи, выходящей окнами на Тибр, раздался телефонный звонок. Мириам, взявшая трубку, услышала низкий мужской голос, попросивший «синьорину Клару». После непродолжительной паузы он добавил: