Владимир Шигин - Битва за Дарданеллы

• Название: Битва за Дарданеллы
• Автор: Владимир Шигин
• Жанр: Историческая проза

Аннотация.

Новый роман современного писателя-историка Владимира Шигина посвящен событиям русско-турецкой войны 1806- 1812 гг. Центральное место занимают описания знаменитых Афонского и Дарданелльского сражений, победа в которых принесла всемирную славу российскому флотоводцу Д. Н. Сенявину.

---

Вокруг кораблей крутилась масса лодок, с которых краснощекие англичанки продавали зелень, хлеб и масло. Наши приценивались, но покупали мало, слишком уж дорого просили «мадамы», как вежливо и уважительно именовали англичанок матросы. Англичанки звали их «дирушками». Вокруг только и слышалось: – Дирушка! – Мадам! – О, дирушка! – О, мадам!

На кораблях пополняли запасы продовольствия, освежали воду, подкупали штурманские инструменты и карты Средиземноморья. Главное внимание было обращено на только что появившиеся в употреблении новые замки к пушкам. Выдумка была, и впрямь, замечательная. Дернул за шнур, курок сам опускается с полки и подпаливает скорострельную трубку. Замки весьма ускоряли темп стрельбы, однако в долговременном сражении кремень быстро стачивался, и замок уже не высекал должного огня. По распоряжению Игнатьева замки закупали, денег не жалея.

Рядом у борта «Сильного» краснел одинокий буй. Кто-то прикрепил к бую венок железных цветов, тоже ставших красными от ржавчины. – Что это? В ответ англичане снимали шляпы:

– Два года назад на этом месте перевернулся наш стопушечный линкор «Святой Георгий». Погибло великое количество моряков, их жен и детей! – Отчего же перевернулся ваш корабль?

– Внезапный порыв ветра резко накренил его. В открытые пушечные порты устремилась вода. Никто ничего не успел понять, как все уже было кончено. Спасти удалось лишь несколько человек.

– Царство Небесное всем утонувшим и на водах сгинувшим! – крестились русские. – Вот ведь какая она, судьба наша моряцкая, не знаешь, где смерть примешь, может, даже в своей гавани!

Несмотря на то, что со времени Трафальгара прошел уже год, все разговоры у британских моряков начинались и заканчивались только им. Наших это скоро начало утомлять, но все равно приходилось из вежливости выслушивать все новые и новые истории о великом дне британского флота. В Лондоне была уже открыта и приносила немалый доход наскоро сработанная панорама Трафальгарской битвы. Во всю ширь полотна полыхали огнем французские и испанские корабли. На переднем плане тонущие французы протягивали к небу руки.

– Ишь, обезьяны французские, тоже жить хотят! – восклицали забредшие в панораму отцы провинциальных семейств.

Офицеров и матросов же более всего занимали охранявшие Портсмутскую крепость солдаты-шотландцы в их неизменных клетчатых юбках до колен.

Вот типичные картинки портсмутской жизни тех дней, записанные историком Н. Калистовым:

«При незнании английского языка нашими матросами и русского английскими общение казалось бы невозможным, если-бы и те и другие не прибегали для взаимного понимания к одному старому, ипытанному средству, которое одинаково успешно развязывало и русский, и английский, и всякие другие языки. Несколько стаканов грога или джина оказывались в таких случаях настолько полезными, что через час, много два, матросы уже так хорошо понимали друг друга, что о чем бы ни говорил англичанин на своем языке или наш на русском или даже малороссийском, для них все уже было гораздо яснее. Англичанки, которые также приветливо относились к нашим матросам, в этом смысле были не так понятливы: кто-то посоветовал им к английскому слову «дир» (дорогой, милый) прибавить русское окончание «ушка», и они так и называли наших «дирушками», считая это настоящим русским словом. Наши же в свою очередь неизменно называли их «мада-мами», полагая, что это слово звучит достаточно хорошо по-английски. Дальше этого знакомство с англичанками не шло. Все эти гулянки на берегу заканчивались обыкновенно самыми нежными прощаниями: англичане провожали наших матросов на пристань, дружески и многократно обнимались и целовались с ними, и так же, как и наши матросы, выражали надежду еще раз встретиться, но уже в море, в общем деле против французов».

Офицеры, пользуясь случаем, нашли время побывать на стоявшем в дальнем углу гавани линейном корабле «Леандр». Участник Абукира, «Леандр» был в свое время захвачен французами, затем отбит у них при Корфу адмиралом Ушаковым и возвращен англичанам.

Офицерская молодежь, как обычно, стремилась в город. Старшие предупреждали:

– Обходите дома, где горят красные фонари, и остерегайтесь дам в красных платьях! – Почему? – спрашивали мичманы заинтересованно. – Это местные вакханки!

– До чего же интересно! – сразу веселели мичманы и, ощупывая кошели, как можно быстрее съезжали на берег.

Многие из офицеров на время стоянки снимали для удобства номера в местных трактирах. Жилье стоило не дорого. В каждом номере по зеркалу, ковру, умывальнику, на постели вместо привычной подушки круглый валик. В оплату номера входил и завтрак: чай, масло, сыр, яйца и традиционный морской корн-биф – обрезанная в виде куба солонина.

Особой популярностью среди англичан, конечно же, пользовался Лукин. Его всюду принимали как самого дорогого гостя. Командиру «Рафаила» слали визитные карточки и приглашения на обеды и ужины все, от хозяев дешевых трактиров, где когда-то сиживал и показывал силу лейтенант, до капитанов линейных британских кораблей и главного командира порта, полного адмирала. Известность Лукина в Англии была поистине потрясающей! Впрочем, сам Лукин оставался верен себе: все такой же добродушный и улыбчивый:

– То они не меня, а нашу русскую силушку уважают, да боятся!

Рядом с «Рафаилом» встал британский корабль «Центавр», только что прибывший из длительного рейда к берегам Вест-Индии. Лукин тотчас пригласил офицеров с английского корабля к себе на обед. За обедом англичане рассказали, что выдержали по пути к метрополии отчаянный шторм и бой сразу с четырьмя французскими фрегатами. Сам обед прошел весело. Хлебосольный Лукин выставил на стол все, что имел. Один из его соплава-телей так описывал это застолье: «Обед был в английском вкусе: грог, перед обедом, а за столом – портвейн, херес ходили кругом стола. Только и было слышно: «Капитан такой-то, ваше здоровье!» – и мы вышли из-за стола, как говорится, с красными носами…»

Капитан-командора Игнатьева принял начальник Портсмута. Две миловидные адмиральские дочери, обходя гостей, угощади их вином. В понятии англичан – это была наивысшая из учтивостей. Взятый Игнатьевым Павел Свиньин развлекал девушек разными историями. Те жеманничали и смеялись. На следующий день прием делал Игнатьев. Монтегю со всем вниманием осмотрел «Сильный» и честно признался:

– Скажу, что не ожидал найти такого совершенства в вашем флоте, потому что привык считать его весьма посредственным!

Напоследок обед давали капитаны английских кораблей. Играли волынки, певцы пели про цветущие луга и вересковый мед. Капитаны рассказывали истории из своих плаваний. В центре всеобщего внимания за столом был, разумеется, Лукин, гнувший по просьбе хозяев в трубку серебряные тарелки.

За несколько дней до ухода из Портсмута, туда прикатил из Лондона граф Павел Строганов, исполнявший в Англии поручение Александра по сколачиванию антифранцузского союза. Приемом, который устроил ему старый знакомец Игнатьев, с песенниками и плясунами, граф остался доволен. Моряки же визитом были разочарованы. Все ждали хороших известий, а Строганов привез нескольких светских сплетен да печальную новость, что пруссаки вдребезги разбиты французами и вот-вот должен пасть Берлин.

Но вот, наконец, все гребные суда подняли на борт. Корабли один за другим снялись с якоря. Попутный зюйд-ост наполнил паруса. Мичманы и лейтенанты с неприятным удивлением обнаруживали существенные перемены в своих кошельках. Почти все были «на экваторе».

– Как же будем гулять в Италии? – сокрушались многие.

– Будет день, будет и рупь с полтиной! – утешали их друзья. – А чтоб о деньгах не плакаться, сидите лучше на корабле да на красоты заморские в трубы зрительные поглядывайте, все дешевле станется!

В один из дней курс эскадры дерзко пересекло огромное стадо китов. Боясь, что корабли могут налететь на океанских исполинов, Игнатьев приказал пальнуть по самым нахальным из них картечью. Но киты не обратили на это ровным счетом никакого внимания и величаво проследовали своим путем.

– Правду говорят, – смеялись, глядя на быстро удаляющихся гигантов моряки, – что слону дробина, то киту картечина!

Бросок Игнатьева через Атлантику был удачен. Капитаны прекрасно держали строй, не было ни поврежденных, ни отставших. Даже вечно штормящий Бискай на этот раз проскочили без всяких приключений. Если и вымотало что, то это извечные бесконечные лавиров-ки. Ветер менялся столь часто, что то и дело приходилось высвистывать наверх вахту.

– По местам стоять, поворот оверштаг! Матросы уже у фока и грот-гитовых, наветренные брасы разнесены далеко в стороны. – Лево на борт! Гика-шкоты стянуть!

Корабли один за другим начинают медленно катиться вправо.

– Фока-шкоты, кливер-шкоты раздернуть! Внезапно в самой середине маневра фок заполоскал и стал лениво ложиться на ванты. Но вахтенные начальники начеку: