Владимир Шигин - Битва за Дарданеллы

• Название: Битва за Дарданеллы
• Автор: Владимир Шигин
• Жанр: Историческая проза

Аннотация.

Новый роман современного писателя-историка Владимира Шигина посвящен событиям русско-турецкой войны 1806- 1812 гг. Центральное место занимают описания знаменитых Афонского и Дарданелльского сражений, победа в которых принесла всемирную славу российскому флотоводцу Д. Н. Сенявину.

---

Вскоре в расклад военных сил на Средиземном море решило вмешаться британское адмиралтейство. Англия не могла допустить альянса Высокой Порты с Парижем, а потому крейсировавшему с эскадрой подле Кадикса лорду Коллингвуду было срочно велено отрядить три линейных корабля для осмотра Дарданелл. Экспедиционный отряд возглавил контр-адмирал Томас Луис.

К концу ноября линкоры Луиса были уже у Тенедо-са, где взяли на борт местных лоцманов. Осмотр входа в проливы и сообщения тайных агентов заставляли серьезно задуматься над тем, как воевать в этих новых для англичан местах.

Дарданеллы, имея общую протяженность в тридцать шесть миль, ограничивались со стороны Эгейского моря двумя мысами, имевшими весьма красноречивые названия: Греко и Янычар. Ширина между ними составляла без малого три мили. Далее, примерно в миле от устья пролива стояли по обеим берегам Европейская и Азиатская крепости. Между ними пролив сужался до двух миль. Еще дальше вглубь – вообще до трех четвертей мили. Этот наиболее узкий, а следовательно, и наиболее опасный участок, сторожили еще две крепости – Сестос и Абидос, вооруженные огромными пушками, помнившими золотую эпоху Сулейма-на Великолепного. После этих двух крепостей канал постепенно расширялся, но затем вновь сужался у мыса Ниагара, также защищенного достаточно сильным фортом. Далее ширина пролива увеличивалась, и он соединялся с Мраморным морем, на другом конце которого находился Константинополь, прикрытый большим замком Мидор.

Сам контр-адмирал Луис на 80-пушечном «Кенопсе» храбро прошел весь пролив и 28 ноября отсалютовал султанскому сералю. На рейде турецкой столицы одиноко качался фрегат «Эндимион», исполнявший роль ста-ционера при британском посольстве. Вскоре на борт «Ке-нопса» прибыл посол Эрбетнот. Встреча адмирала с дипломатом была краткой и деловой.

– Сэр! Наши дела плохи как никогда! – взяв Луиса под локоть, вразумлял его посол Эрбетнот. – Французы творят, что хотят, а русские уже пакуют чемоданы!

– Надо ли все это понимать так, что война неизбежна! – хмуро поинтересовался Томас Луис.

– Увы, как ни прискорбно, но факт остается фактом: мы и русские на грани новой большой драки.

– Да, корсиканец подложил нам очередную пилюлю! Сразу же после разговора «Кенопс» повернул на выход из Дарданелл.

А к проливу стали стягиваться британские корабли. Адмиралтейство спешно создавало новую эскадру – Дарданелльскую! Во главе ее британские политики решили поставить наиболее энергичного и предприимчивого командующего. В наставлении, данном главнокомандующему британским флотом на Средиземноморье лорду Коллингвуду, значилось: «Как предстоящее дело требует большой твердости и искусства со стороны командующего экспедициею, вы поручите ее вице-адмиралу сэру Джону Томасу Дукворту». Немедленно по получении послания лорд вызвал к себе Дукворта. Инструктаж был не долог, но обстоятелен.

– Главная ваша задача – это уничтожение турецкого флота! – начал Коллингвуд. – Туркам в переговорах давайте для обдумывания не более получаса. Всякая наша медлительность только поможет им укрепиться.

– Как быть с русскими? Они ведь тоже, вероятно, двинутся к проливам.

– Ваша эскадра, Джон, увеличена против первоначального числа из-за уверенности нашего адмиралтейства, что русские не имеют возможности нам содействовать. Впрочем, я уже отправил письмо их командующему Сенявину, прося отрядить три-четыре линкора в ваше распоряжение! Дукворт удовлетворенно кивнул головой:

– Дело осталось теперь за малым: разнести в пух и прах эти чертовы проливы!

– Желаю видеть вас бароном Дарданелльским и да хранит Господь наш Юнион Джек! Задайте жару этим бедуинам, а заодно подпалите и их осиное гнездо – Истамбул! – напутствовал на прощание адмирал.

Спустя день 100-пушечный «Ройял-Джордж» отделился от главных сил флота и на всех парусах поспешил к Дарданеллам. По пути Дукворт присоединил к себе еще два линкора «Виндзор-Кастл» и «Рипалс». На Мальте корабли сделали остановку. С подошедших барж торопливо перегружали пороховые картузы и ядра. Там же к эскадре присоединился и 74-пушечный «Аякс», ранее покрывший себя заслуженной славой при Трафальгаре. Сам Дукворт встретился с прибывшим на Мальту российским послом Италийским. Тот посвятил вице-адмирала в последние новости турецкой политики. Выслушав все внимательно, Дукворт самонадеянно хмыкнул:

– Турецкую проблему решат только английские пушки! Италийский был более осторожен. – Поживем – увидим! – заметил он.

Тем временем события в Константинополе продолжали развиваться стремительно. Истерия турок, казалось, достигла высшего предела. Толпы фанатиков грозили штурмом взять враждебные посольства, вырезав всех, кто там находится. В одну из ночей тайно пришлось бежать из Константинополя на фрегате английскому послу Эрбетноту. Совершенно случайно посол узнал, что не слишком-то щепетильные в вопросах дипломатии турки готовятся захватить его в плен.

На выходе из пролива фрегат «Эндимион» присоединился к английской эскадре. Встретившись и отобедав с Дуквортом, внимательно оглядев качавшиеся на якорях громады линкоров, Эрбетнот немного повеселел:

– Теперь я верю, что отомщу туркам за все нанесенные унижения!

– Вне всяких сомнений! – поддержал его вице-адмирал. – Я поступлю с Константинополем так же, как некогда лорд Нельсон поступил с мятежным Копенгагеном! Хорошая бомбардировка быстро приведет турок в чувство!

– У меня имеется инструкция требовать у султана сдачи всего турецкого флота и морских припасов, во избежание их использования в интересах французов! – заявил Эрбетнот.

– Полученные мною инструкции говорят то же самое! – кивнул Дукворт, поднимая бокал с черным кипрским вином. – Мы будем решительны и беспощадны в своих требованиях!

В кают-компаниях английских кораблей офицеры в те же минуты поднимали традиционный тост:

– За чертову войну и за сезон морской болезни! Английский флот приступал к одной из самых бесславных операций за всю свою историю.

* * *

В Берлине тем временем тоже не теряли времени даром. Пруссаков внезапно обуяла воинственность. После поражений Австрии и России спасителями Европы они видели только себя. По улицам прусской столицы гремели барабаны, заходились свистом флейты. В марширующих солдат восторженные бюргерши швыряли цветы и… круги колбасы.

– Помните Старого Фрица! – кричали с тротуаров. – Дайте по соплям этим оборванцам!

– Помним! Помним! – отвечали гренадеры, колбасу на штыки нанизывая.

Под унылые звуки «Ах, мейн либе Аугустин, Аугус-тин» бюргеры прямо на улицах рьяно танцевали любимый «гросфатер». Со стороны казалось, что Пруссией уже одержана какая-то доселе небывалая победа. И хотя никакой победы еще не было, что она вот-вот произойдет, не сомневался никто.

Король Фридрих Вильгельм Третий желал как можно быстрее начать войну, чтобы разбить зарвавшихся французов еще до подхода русских войск и утереть нос царю Александру.

– Я не желаю ни с кем делиться лаврами победы! – говорил он королеве Луизе.

– О, да, мой дорогой! – восторженно поддакивалата. – Слава должна принадлежать только одному.

1 октября 1806 года прусский двор предъявил Наполеону ультиматум, требуя от него немедленно вывести свои войска из всех германских княжеств. Всем было абсолютно ясно, что условия ультиматума совершенно неприемлемы.

В ожидании ответа из Парижа Берлин пыжился ежедневными военными парадами. Возбуждая воинский пыл, королева Луиза скакала вдоль марширующих на ослепительно белом коне. Подвыпившие прусские офицеры демонстративно точили свои палаши о ступени французского посольства:

– К черту русских и англичан! Мы сами обломаем зубы Бонапарту!

Наполеон же, прочитав ультиматум, был взбешен несказанно.

– Глупец король сам лезет головой в гильотину. Но дураков учат, а это значит, что настал и его черед!

– Нас вызывают к барьеру, сир? – спросил императора верный Бертье.

– Да, нас ждут к нему восьмого октября, но мы примем вызов куда раньше!

Не став ждать, когда истечет срок предъявленного ему ультиматума, Наполеон сам объявил войну Пруссии. Французская армия форсированным маршем устремилась в ее пределы. Все произошло столь быстро, что никто не успел даже толком ничего понять. Война, по существу, еще и не успела начаться, когда через какую-то неделю все было кончено.

Французская армия шла вперед столь стремительными маршами, на которые был способен разве что покойный Суворов.

14 октября в один и тот же день были полностью уничтожены сразу две прусские армии. При Иене это сделал сам Наполеон, при Ауэрштедте – маршал Даву. Ни личное присутствие короля, ни руководство войсками бывшего адъютанта Фридриха Великого, престарелого фельдмаршала Меллендорфа, ни наличие в армии сразу трех племянников знаменитого короля-полководца не спасли прусскую армию от сокрушительного разгрома.