Лев Гумилевский - Чаплыгин

• Название: Чаплыгин
• Автор: Лев Гумилевский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

В книге повествуется о жизни и научной деятельности действительного члена Академии наук СССР, профессора физико-математических наук, Сергея Алексеевича Чаплыгина, посвятившего свои труды аэродинамике и самолетостроению.

---

Крещенские морозы ослабевали. Шел тихий, медленный снег. У тротуаров лежали высокие сугробы с выемками перед воротами домов. В снегу иногда торчали выброшенные из дому елки с осыпавшейся хвоей, следами воска, обрывками ваты. Становилось грустно.

— Ну вот и святки прошли, кончается съезд… — сказал Николай Егорович, замедлившись около большой, еще зеленой ели, брошенной вдоль сугроба.

Сергей Алексеевич посмотрел на елку, но ничего не сказал. С Жуковским вообще говорилось трудно: он всегда был погружен в себя. Ученик не пробовал больше вызвать учителя на разговор. Прощаясь, Николай Егорович заметил:

— До завтра… Да вы бы посмотрели еще раз свой доклад. Тяжелые там у вас выражения встречаются!

Они подошли к углу Гусятникова переулка, где обычно расставались. Неожиданно Сергей Алексеевич сказал:

— Осенью, как получу приват-доцентуру, женюсь!

Николай Егорович от неожиданности растерялся.

— Как женитесь? Зачем? На ком? — и добавил неодобрительно: — На квартирной хозяйке, что ли?

— Квартирные хозяйки бывают разные!

— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Николай Егорович, — я не в том смысле…

— В каком же, Николай Егорович? — сурово спросил Чаплыгин как бы с упреком, и учителю показалось, что ученик каким-то образом знает или догадывается о том, что происходит в доме у него самого.

— Видите ли, — нетвердо заговорил Жуковский, — в старые времена Ньютон, Лейбниц, Гюйгенс и другие ученые не обзаводились семьями, считалось, что семья помешает ученым занятиям… Это часто и бывает. Где у наших ученых время, чтобы ухаживать, ходить по балам, модничать танцами, галстуками… Для наших воспитанных барышень вы не существуете, вы не интересны, вы не нужны. Получается, что удобное для пас женское общество — квартирные хозяйки, горничные, экономки… И начинается трагедия: мезальянс, мать, родные — на дыбы! — необычайно взволнованно закончил свою маленькую речь учитель.

— У меня так не будет, — с заносчивостью молодости отвечал ученик. — А доклад я еще разок просмотрю. Не беспокойтесь!

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Доклад Чаплыгина «К вопросу о движении твердого тела в жидкости» был сделан молодым ученым в заседании секции математики, механики и астрономии IX съезда 10 января.

Представляя своего ученика делегатам съезда, Жуковский говорил:

— Задача о движении по инерции твердого тела внутри несжимаемой жидкости ввиду богатства форм допускаемых движений живо интересовала меня, когда я в качестве приват-доцента начал свои лекции в Московском университете чтением специального курса гидродинамики. При напечатании этого курса я высказал некоторые соображения о постановке этой задачи с геометрической точки зрения. За разрешение этой задачи взялся начинавший тогда свою ученую деятельность Сергей Алексеевич Чаплыгин и в своей прекрасной работе показал, какою силою могут обладать остроумно поставленные геометрические методы исследования. Ему удалось в рассматриваемых случаях дать такие же простые геометрические интерпретации, какие дал Пуансо для движения по инерции в пустоте…

Предупреждение учителя об устранении тяжелых выражений из доклада мало помогло делу, и при всем уважении к ученику Жуковского слушатели с трудом вникали в сущность добытых Чаплыгиным результатов. Он действительно дал ряд изящных геометрических интерпретаций, но доклад его ясно говорил только о том, что чисто аналитический склад ума, так же как чисто геометрический или чисто художественный, — явление редкостное: они предвещают гения.

Среди слушателей, записавшихся в секцию математики и механики съезда, людей близкого по типу ума к докладчику было очень мало. Доклад выслушали терпеливо, но по окончании слушатели с большим оживлением направились в кабинет на выставку механических моделей, где Жуковский с увлечением объяснял их действие я назначение.

4 ЧЕЛОВЕК ВЫРАСТАЕТ ИЗ СВОЕГО ДЕТСТВА

…Теперь то время мне
Является всегда каким-то утром длинным,
Особым уголком в безвестной стороне,
Где вечная заря над головой струится,
Где в поле по росе мой след еще хранится…

Майков

Родина Чаплыгина — Раненбург, небольшой уездный городок, устроившийся при впадении Ягодной Рясы в Становую Рясу.

В Рязанской губернии целая куча речек называется рясами. Водяное растение ряска сплошным ковром покрывает их спокойные воды. Текут они лениво, в низких берегах, без долин. В прозрачной и теплой воде их видно илистое, поросшее кувшинками дно, глубокое, ровное, без мелей и омутов.

Откуда же в сплошном русском черноземе среди Ягодных, Раковых, Гущиных, Окуневых Ряс возникло такое нерусское название уездного городка?

Когда-то здесь было село Слободское. Царь Петр I подарил его своему любимцу князю Александру Даниловичу Меншикову. Меншиков построил на горе крепость с пятью воротами, соответственно пяти чувствам: зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания. Ворота Осязания смотрели на Воронеж. Петр строил дорогу от Москвы на Воронеж через эту игрушечную крепость, которую Меншиков назвал Ораниенбургом. На дороге указано было поставить 525 столбов красных и сажать по 20 дерев на версте. После того как однажды столбы направили к отрогам Южного Урала в Оренбург, меншиковский городок стали писать Ранинбурхом и Раненбургом.

Так появились прозванные большаками, удобные для черноземной страны большие грунтовые дороги. При необычной их ширине по ним прогоняли скот целыми стадами. Скот тут же и кормился низкой травой на малоезженой стороне дороги. Обозы сворачивали на эту сторону широкой дороги, когда изъезженная средняя часть большака становилась труднопроходимой.

Преемники Петра I сослали Меншикова в Сибирь, Раненбург взяли в казну и сделали город «опальным», ссылая туда попавших в немилость вельмож.

Воронеж, предназначавшийся Петром для построения флота, не оправдал надежд. Дорога от Москвы до Воронежа через Раненбург превратилась в почтовый тракт Петербург — Москва — Астрахань. По этому тракту ходила «фруктовая почта», доставлявшая в особых тележках фрукты императорскому двору.

Ветлы, защищавшие почтовые дороги зимой от заносов, летом от солнца, к середине XIX века достигли огромных размеров. При возраставшем малоземелье большаки постепенно суживались распашкой их краев, а деревья вырубались. Ко дню рождения Чаплыгина Раненбург очутился в голой степи, изрезанной тихими Рясами и безводными оврагами.

Родился Сергей Алексеевич 5 апреля (или 24 марта по тогдашнему календарю) 1869 года.

В родовых книгах Рязанской и Воронежской губерний записаны старинные дворянские роды Чаплыгиных. Но в метриках соборной Троицкой церкви Раненбурга отец Сергея Алексеевича, Алексей Тимофеевич Чаплыгин, записан купеческим сыном. Он действительно занимался торговлей, как большинство мужчин Раненбурга, насчитывавшего после освобождении крестьян всего шесть тысяч жителей. Торговали преимущественно хлебом и грузили его на станции Раненбург до миллиона пудов.

О характере Алексея Тимофеевича, о его отношении к семье мы ничего не знаем — он умер вскоре после рождения сына, в 1871 году, когда мальчику было два года. В 1871–1872 годах свирепствовала в Петербурге холера и, распространяясь по пути «фруктовой почты», унесла несколько человек в Раненбурге, в том числе и 24-летнего Алексея Чаплыгина.

Купеческий род Чаплыгиных произошел не от дворян Чаплыгиных, а от крепостных людей, пришедших сюда с далекого Севера. При освобождении крестьян многие семьи получали фамилии своих господ — Орловых, Потемкиных, Румянцевых, Меншиковых, Князевых, Царевых.

Неожиданно и так страшно овдовевшая Анна Петровна Чаплыгина принадлежала также к купеческому сословию. Брак ее был счастлив, она бережно любила мужа и, пораженная горем, решила уйти в монастырь. С сыном принять ее туда отказались. Выждав год, родные начали подыскивать ей нового мужа.

Отправившись раз по торговым делам в Воронеж, свекор Анны Петровны посватал ее кожевнику Семену Николаевичу Давыдову. Это был рослый, крепкий человек, еще молодой, с приятным лицом и доброй улыбкой. Когда Анна Петровна увидела впервые жениха, невольно сравнивая его с Алексеем Тимофеевичем, сердце ее дрогнуло, заныло, и она тут же, точно клянясь, сказала себе: «Ни за что!»

Выходить вторично замуж за воронежского мещанина для снохи Чаплыгиных значило идти от богатства в бедность, из своего дома — на квартиру, где все покупное: от дров и круп до каждого яичка, до каждого куска хлеба.

Чаплыгинский большой каменный дом на Базарной площади стоит и по сей день, дивя прохожих своей прочностью. Теперь в нем помещается целое ремесленное училище — тогда жила одна семья, деловая, дружная, многодетная.