Галина Полынская - Прощальная гастроль

• Название: Прощальная гастроль
• Автор: Галина Полынская
• Жанр: Иронический детектив

«В приподнятом настроении взялась за дело. В голове почему-то упорно крутилось название мультика „Тайна третьей планеты“, и пальцы сами собой нащелкали на клавиатуре: „Тайна третьего подъезда“. И я погрузилась в детальное описание загадочного подъезда в старом доме, где регулярно пропадали люди, и по всем признакам этот подъезд являлся ни чем иным, как воротами в иное измерение.»

---

И я подумала, что большей подлости, чем эти билеты, Макакина не могла мне устроить.

Антракт подошел к концу, зрители возвращались и рассаживались на свои места. Погас свет, поднялся занавес, заиграла музыка, и на сцену вышел пожилой, совершенно квадратный господин с рыжей бородой из мочала и безо всяких предисловий запел жутким басом непонятно о чем.

– Кто это? – шепотом спросила меня Тая.

– Наверное, Руслан.

– Это? – искренне удивилась она. – Насколько мне известно, Руслан красивый молодой человек.

– Наверное, в опере главное не внешность, а голос.

– Очень жаль…

Квадратный Руслан пел очень долго и совершенно неразборчиво, но я все-таки уловила, что он собирается спасать Людмилу от Черномора. Закончив, герой ушел и его сменил точно такой же квадратный господин, но поменьше ростом, без бороды, но в шляпе, из-под которой в разные стороны торчали желтые соломенные волосы. Он запел немного потише, но при этом приседал от усердия. Мне он сразу же напомнил персонажа из моей любимой книжки детства «Волшебник Изумрудного города» – Страшилу. Сходство было настолько сильным, что во мне очень некстати начал образовываться смех. Такое иногда бывает, хохот вдруг распирает изнутри в самый неподходящий момент и ничего нельзя с этим поделать.

Как-то раз со мной эта беда приключилась в школе на контрольном зачете по алгебре. Из-за какого-то пустяка, сказанного соседкой по парте, у меня началась самая настоящая смеховая истерика. В аудитории царила гробовая тишина – этого преподавателя все панически боялись, – преподша смотрела на меня в упор, а я билась в конвульсиях и молила Бога только о том, чтобы громогласно не расхохотаться во все горло. Я реально едва не треснула, чуть глаза не растеряла, ей богу. Теперь, кажется, со мною начинало происходить тоже самое и опять в крайне неподходящий момент.

К счастью, вокальный номер долго не продлился, «Страшила» всем сообщил, что он тоже отправляется за Людмилой, и убрался со сцены.

– Слушай, Сена, – шепнула мне на ухо Тая, – лично я бы осталась с богатеньким Черномором, если б меня взялись окучивали такие вот соломенные квадраты. Прям позор, а не мужики.

Зря она это сказала. Достаточно было малюсенького повода, чтобы начать смеяться… ржать буквально, хуже всякой лошадюги.

Следующим номером выступала какая-то дама странной конфигурации: там, где у нее заканчивался головной убор, сразу же начинался бюст. Дама выдвинулась на середину сцены, вытянула перед собою руки и, размахивая ими в разные стороны, заголосила.

– Слушай, – прошептала Тая мне на ухо, – а это кто?

– Может Людмила? – предположила я, давясь беззвучным хохотом.

– Да? – ужаснулась подруга. – Если это она, то мы немедленно уходим! Какая же к черту Людмила без шеи? Вон, кокошник прям на бюсте!

К радости выяснилось, что это не Людмила, но легче мне все равно не стало, я уже не могла прекратить смеяться. Самое ужасное, что, глядя на меня, начала ржать и Тайка. Смех вообще штука заразительная, хуже зевоты. Умом я понимала, что мы сидим почти у самой сцены и нас, не дай господь, видят актеры, но ничего не могла поделать.

Потом занавес ненадолго опустили, а когда его снова подняли, на сцене стояла громадная голова в шлеме. Вышел Руслан и минут пятнадцать распевал песни, не обращая внимания на то, что в двух шагах от него стоит трехметровая башка, и только когда у нее загорелись глаза, а изо рта повалил дым, он ее вдруг заметил! Руслан взмахнул руками, будто собирался улететь, что должно было означать удивление, а голова, вдруг ни с того ни с сего, запела тихим, жалобным хором. Это, конечно, не могла не заметить Таисия.

– Сена, – прошептала она, – а почему голова поет хором? Да еще так жалостливо… Хотя, какая радость, если ты весь состоишь из одной башки? Ни рук, ни ног, попы и той нету.

И у меня начался самый настоящий приступ. Я поняла, что если она скажет еще хоть слово, меня надо будет выносить отсюда.

– Замолчи, пожалуйста! – проскрипела я. – Я никак не могу успокоиться!

– А что я такого сказала? Кстати, отодвинься от спинки кресла, иначе из-за тебя трясется весь ряд, и на нас обращают внимание.

Я согнулась в три погибели и тихо вздрагивала, постаралась думать о чем-нибудь неприятном, в надежде остановить смеховую истерику. Но это было сложно сделать – рядом со смеху тряслась и Тайка. На сцену мы старались не смотреть, дабы не сделалось еще хуже. Во что бы то ни стало, требовалось продержаться до антракта… Мы почти смогли взять себя в руки и немного успокоиться, как вдруг на сцену вышел худенький мужчина формата «заморыш» в длинном кафтане и неожиданно запел женским голосом. Мы в недоумении уставились на это явление.

– Сена, почему он женским голосом поет?

– Потому что это женщина.

– Но одежда-то мужская.

– Правильно, потому что это мужчина.

– Я тебя что-то не понимаю, так это мужчина или женщина?

– Мужчина, видишь, усы нарисованы.

– Да? – Тая присмотрелась повнимательнее. – Действительно, но почему он поет женским голосом?

– Потому что это женщина! Господи, ты что, тупая или притворяешься? – Я с трудом говорила сквозь смех, мой шепот то и дело срывался на визгливые нотки.

– Тупая, – вздохнула она. – Объясни мне популярнее, что происходит?

Я глубоко вздохнула и на выдохе произнесла скороговоркой:

– Это женщина, которая играет мужчину, черт побери!

– Так что, у них мужчины на роль не нашлось что ли?

– Не зна-а-а-а-аю! – едва слышно простонала я, умирая на лету.

Пару раз всхлипнув, Тайка уткнулась в мое плечо и принялась утирать слезы смеха о мою кофту, я же, за неимением платка или чьего-нибудь плеча, вытирала слезы руками. Может, со стороны могло показаться странным, что мы так рыдаем над сюжетом, но мне было уже все равно. Зал был полон народа, все люди сидели, как люди и неотрывно глядели на сцену, и только двое психических девиц в четвертом ряду форменным образом погибали со смеху.

Не знаю, каким чудом мы дожили до антракта, и как только зажегся свет, бросились к выходу, сметая все на своем пути.

Глава третья

В двух шагах от театра располагался жиденький скверик с парой лавочек, туда мы и устремились. Уронив бренные тела на ближайшую скамейку, мы наконец-то дали волю своим чувствам. И так дали, что все вороны из сквера разлетелись с испуганным карканьем.

– Ох, помираю, помогите! – отдышавшись, Тайка вытащила из сумочки пудреницу и стала поправлять макияж.

– Сходили в театр, провели культурно время, – свою пудреницу я все никак не могла отыскать в недрах основательно забарахленного баула. – Нечего сказать! Нет, ну почему все люди, как люди, а мы с тобой, как черт-те что?

– Думаю с нами все в порядке, – Тайка все продолжала улыбаться, – сдается, мы просто попали на плохой спектакль с второсортными актерами. Не свезло нам, понимаешь? Фух, давно так не веселилась, скажи спасибо Макакиной за билеты, пускай еще приносит, смех, он, знаешь ли, полезен, жизнь конкретно продлевает.

– Да уж, такими темпами мы с тобой имеем шанс обессмертиться. Макакиной, разумеется, скажу, что спектакль привел нас в полный восторг и отсидели мы его от звонка до звонка. Ты есть не хочешь? Я отчего-то зверски проголодалась.

– С удовольствием перекушу, – Тайка поднялась с лавочки, – пойдем, поищем какой-нибудь скромный кофеюшничек.

Скромный кофеюшничек с названием «Чинара» встретился нам минут через десять неторопливой прогулки. В развеселом настроении мы ввалились внутрь заведения, заняли столик у окна, и к нам тут же подоспела милая официанточка с меню. С разносолами определились быстро: шашлык и по бокалу красного сухого вина.

– А долго ждать? – поинтересовалась я, очень уж сильно кушать хотелось.

– Минут пятнадцать. Хлеб нужен?

– Да и побольше! – плотоядно облизнулась Тая. – Зелени, кетчупа – всего побольше!

Девушка с улыбкой кивнула, забрала меню и отошла. Помимо нас в небольшом уютном заведеньице на десять столиков, крытых малиновыми скатертями, трапезничала парочка – заморыш юноша и такой же почти полупрозрачный заморыш девушка. И больше никого, что не могло не радовать – в помещении не висело плотной табачной завесы. Дожидаясь заказа, мы болтали о том, о сем, преимущественно делясь приятными впечатлениями от грандиозного спектакля.

– Ты знаешь, можно было бы как-то пережить этих ужасных актеров с их позорными костюмами, будь на сцене хоть мало-мальски яркие, зрелищные декорации, – с умным видом большого театраловеда заявила Тая, зачем-то копошась в вазочке с салфетками. – Ну хоть какая-нибудь красивость, на которую приятно посмотреть, а не только один стремный, кое-как разрисованный фон. А так форменная срамота, а не спектакль, правильно я оперу никогда не любила.

– Опера опере рознь, – с не менее умным видом заявила я. – Все дело в бюджете, затраченном на спектакль и в режиссере, тут и с тем и с другим явные проблемы.