Мартин Бубер - Хасидские предания

• Название: Хасидские предания
• Автор: Мартин Бубер
• Жанр: Религиоведение

---

Когда шеф жандармов услышал, что рав назвал точное число прожитых им лет, он, сдерживая сомнение, положил своему собеседнику руку на плечо и воскликнул: «Браво!» Но сердце его трепетало.

ВОПРОС И ОТВЕТ

Спросил рав ученика, только что поступившего к нему: «Моше, что имеется в виду, когда мы говорим: «Бог»?». Ученик молчал.

Учитель спросил во второй и третий раз. Потом, не выдержав, сказал: «Почему ты молчишь?» – «Потому что не знаю», – отвечал ученик. – «Думаешь, я знаю? – сказал равви. – Но я должен говорить – ибо это и в самом деле так, – я должен говорить: Он сущий и бесконечный, и, кроме Него, ничто не суще и не бесконечно – вот что такое Он».

ОСНОВАНИЕ МОЛИТВЫ

Рав однажды спросил своего сына: «На чем основана твоя молитва?» Сын понял смысл вопроса и ответил: «На словах: «Всякое создание поклонится Тебе». Затем спросил отца: «А что служит основанием твоей молитвы?» Рав сказал: «Пол и скамья».

ИЗ ОДНОГО СОСУДА

Среди учеников маггида из Межрича был один, имя которого забыто. Никто не помнит этого человека, но в Доме Учения маггида его считали лучшим из учеников, и каждый, кто хотел вспомнить точные слова учителя и понять их смысл, обращался к нему. Но вскоре ученики стали говорить, что с этим человеком творится что–то неладное. Потом он исчез. Поползли слухи, что он запил. С мешком и посохом бродил он повсюду, заходил в трактиры и тихонько напивался; и в пьяном виде с его уст сходили мудрые слова поучения. Годы спустя пришел он в город Лежны, где тогда жил равви Шнеур Залман, и вошел в Дом Учения в тот самый час, когда там учил рав. Никто не заметил его в толпе, и он какое–то время стоял и слушал. Затем произнес: «Мы вкушали из одного сосуда, а теперь ты забрал всю пищу себе». Потом ушел из Дома Учения. Когда раву сообщили об этом человеке и его словах, он понял, кем был этот посетитель, и стал его везде искать, потому что хотел уговорить его оставить свои странствия и жить с ним. Но скитальца нигде не нашли.

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Однажды пришел к раву некто из митнагдим*[238] и стал задавать ему вопросы. Наконец спросил, почему в дверях стоит слуга и не дает людям свободно входить к раву. Рав обхватил руками голову, некоторое время напряженно думал, а потом сказал: «Голова и тело едины, но голову следует покрывать особо и особенно о ней заботиться». Митнагед удовлетворился этим и ушел. Но сын цадика не удовлетворился. «Чтобы дать такой ответ, можно было и не обхватывать голову руками, и не думать так долго», – сказал он.

Равви Залман ответил: «Когда Корей сказал Моисею: «Вот вся община, все святы, и среди них Господь, зачем же возноситесь над народом Господним?» Моисей выслушал и потупил глаза. Он не сразу ответил Корею. Почему? То, что он сказал, он мог сказать и сразу. Но Моисей подумал: возможно, это слова свыше, а Корей – посланец Небес. Если так, то что я могу сказать ему? Поэтому потупил он глаза и стал размышлять, не стремится ли он и вправду вознестись над другими. Обдумав все, он заключил, что в нем нет и тени такого желания – Тора свидетельствует, что Моисей был смиреннее всех, – и понял, что Корей не посланец. Только тогда смог Моисей ответить».

О МЕССИИ

Кто–то шутя спросил рава: «Мессия будет хасид или митнагед?»

Рав ответил: «Думаю, что митнагед. Ибо, если он будет хасидом, митнагдим в него не поверят. Но хасиды поверят, кем бы он ни был».

ЛЮДИ С ТЕМНОЙ ЖЕЛЧЬЮ И ЛЮДИ СО СВЕТЛОЙ ЖЕЛЧЬЮ

Некий богач, преданный своим занятиям, но известный своей скупостью, однажды спросил рава из Ляд: «Как следует нам толковать отрывок из Талмуда, где говорится о том, что равви Ханина бен–Терадион, публично учивший во времена жестоких гонений и окончивший свои дни мучеником, сомневался в том, что ему уготовано место в грядущем мире? Когда он поделился своими сомнениями с другом, тот спросил его, совершал ли он когда–либо какое–нибудь доброе дело. Равви уверенно ответил, что да, когда раздавал деньги нищим. Как нам следует понимать это?»

«Есть два рода людей, – сказал рав. – Одни – с темной желчью, другие – со светлой. Люди с темной желчью все время сидят над своими книгами и отличаются скупостью. Люди со светлой желчью любят людей и милы в общении. Равви Ханина обладал темной желчью; он был предан своим занятиям и далек от людей. Его заслуга не в том, что он отдавал всего себя учению, а в том, что он охотно делился тем, что имел. И когда он делал это, то учился жить вместе со своими близкими. И тогда его учение не было больше лишь удовлетворением его природы, а становилось добродетелью».

ВИДЕНИЕ

Однажды, незадолго перед своей кончиной, рав спросил внука: «Видишь ли ты что–нибудь?» Мальчик посмотрел на деда с удивлением. Тогда рав сказал: «Все, что я теперь вижу, – это божественное Ничто*[239], дающее жизнь миру».

ПРИЗРАК

Как–то ночью жену равви Менделя из Любавича, внука рава, разбудил громкий голос, доносившийся из комнаты ее мужа. Она побежала туда и увидела, что равви Мендель лежит на полу подле своей кровати. На ее вопрос он ответил, что его хотел видеть дед. Женщина пыталась его успокоить, но равви Мендель сказал: «Когда душа из высшего мира и душа из мира здешнего хотят встретиться, то первая должна облечься в оболочку этого мира, а вторая – совлечь ее».

Однажды равви Мендель сказал своим близким друзьям: «В Палестинском Талмуде читаем, что тот, кто говорит слова от имени человека, создавшего их, должен – мысленным взором – вызывать автора перед собой. Это, конечно, фантазия, но, когда кто–то поет на мелодию, сочиненную другим, автор и в самом деле присутствует с ним во время пения». Сказал и напел известную мелодию без слов, которую исполнял рав, и несколько раз повторил ее. Это мелодия «Рвение рава».

ШЕЛОМО ИЗ КАРЛИНА

ВСТРЕЧА

Города Пинск и Карлин расположены близко друг от друга, один на северном, другой – на южном берегу реки. Когда равви Шеломо был еще бедным юношей и учил в Карлине маленьких детей, равви Леви Ицхак, позднее ставший Бердичевским равви, был равом Пинска. Однажды Леви Ицхак сказал слуге пойти в Карлин, найти там человека по имени Шеломо бен–Юта и передать ему, чтобы он пришел в Пинск. Слуга долго искал человека, к которому его послали, и наконец на окраине города в маленькой глинобитной хижине нашел меламмеда Шеломо и передал ему повеление рава. «Буду непременно», – ответил равви Шеломо.

Спустя несколько часов он вошел в дом равви Леви Ицхака. Рав поднялся ему навстречу и произнес: «Благословен входящий». Затем сам придвинул гостю кресло. Какое–то время они молча сидели друг напротив друга с сияющими лицами и напряженно смотрели друг на друга. Затем встали и громко рассмеялись. «Чему это они смеются?» – подумал стоявший за дверью слуга. Потом равви Шеломо ушел.

Хасидим говорили, что встреча этих двух цадиков отвратила изгнание, угрожавшее евреям той области, и в этом была причина их радостного смеха.

ВОЗВРАТИВШИЙСЯ

Рассказывают.

Равви Аарон из Карлина умер рано, и равви Шеломо, товарищ Аарона по школе Великого Маггида, ставший после учеником Аарона, отказывался занимать место учителя. Тогда равви Аарон явился ему во сне и обещал, что если он примет на себя бремя вождя общины, то в награду ему будет дана способность постигать тайны переселения душ. Шеломо поддался на это обещание и согласился стать преемником Аарона. Утром он обрел способность видеть судьбы душ всех людей. В тот же день равви Шеломо принесли от умирающего прошение об отпущении грехов и деньги. Этим умирающим был один богач. Тогда же пришла к равви Шеломо женщина, служившая в доме для бедных, и стала просить его помолиться за некую нищенку, уже несколько дней мучившуюся родами и никак не могущую родить. Равви Шеломо понял, что ребенок этот не родится до тех пор, пока не умрет богач, ибо именно его душа должна войти в тело младенца. И действительно, известия о смерти одного и рождении другого были получены одновременно. Спустя какое–то время равви сказали, что в доме для бедных не хватает дров и что мать и новорожденное дитя мерзнут. Тогда равви Шеломо взял немного денег из суммы, полученной от богача, и попросил купить на них дров. Сам себе он сказал: этот младенец – и есть богач, так что это его деньги. Потом равви Шеломо отдал и остаток суммы на содержание младенца.

Вскоре нищенка с ребенком ушла вместе с другими бродягами и блуждала по городам. Когда мальчику исполнилось шесть лет, они снова забрели в Карлин, где в тот день проводили церемонию Бар–Мицва младшего сына умершего богача и устраивали по этому случаю праздник. По обычаю, на праздник пригласили нищих странников, и мать с сыном оказались в их числе. Но мальчик отказался сидеть за отдельным столом, накрытым для нищих. Громко крича и неистово жестикулируя, он потребовал место во главе стола для почетных гостей, место хозяина. Равви Шеломо, заметив это, сказал, чтобы мальчику дали это место, чтобы он не беспокоил остальных. Про себя же подумал: «Он – хозяин дома, и просит то, что ему положено». За трапезой случилось вот что: мальчик потребовал, чтобы ему подавали отборные яства, и цадик снова сказал, чтобы ребенку дали все, что он хочет. Когда мать спросили, всегда ли ее сын ведет себя так, она ответила, что никогда ничего подобного за ним не замечала. По завершении праздника, когда равви Шеломо уже ушел домой, бедным раздавали деньги. Когда дошла очередь до мальчика, он возмутился: «Как смеете вы давать мне медяки! Дайте золото!» Сыновья отшлепали его и выставили за дверь.