Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

• Название: Морская сила(Гангутское сражение)
• Автор: Иван Фирсов
• Жанр: Историческая проза

Новый роман современного писателя-историка И. Фирсова посвящен становлению русского флота на Балтике и собы­тиям Северной войны 1700-1721 гг. Центральное место зани­мает описание знаменитого Гангутского сражения, результат которого вынудил Швецию признать свое поражение в войне и подписать мирный договор с Россией.

---

—    Так пошлите за таким приказом, — настаивал Репнин, — а не пошлете, так я своей силой в город войду.

Узнав о выходке «союзников», Петр с досадой ска­зал Репнину:

— В горой не лезь, разбивай лагерь под стенами, там видно будет. Нам сейчас не с руки с ними сварить­ся. Шведа воевать станем вместе.

По пути из Данцига царь виделся с королем Прус­сии и датским королем. Уговорил совместно произве­сти высадку войск на южном берегу Швеции, в Сконе. Петр питал надежду и на англичан, что они десанти­руют войска на западный берег. Без поддержки анг­лийского флота перебрасывать войска через пролив Зунд было рискованно.

На севере Мекленбурга, в порту Росток, царя уже ждала галерная эскадра Змаевича с пятью тысячами войск.

Залпами салюта приветствовала галерная эскадра вице-адмирала Петра Михайлова. Здесь он узнал, что Ревельская эскадра вернулась в гавань.

В Ростоке царя ждало донесение князя Долгорукова из Копенгагена. Король Дании вдруг объявил ему, что на помощь английского флота рассчитывать не стоит.

— Король Георг весьма встревожен союзом царя Петра с Мекленбургом, — пояснил датский король, — англичане подозревают вашего царя в стремлении на­всегда укрепиться в Мекленбурге. Ваши войска и флот оккупировали владения герцога Леопольда.

Петр нервничал, кусал губы. «Начинается свисто­пляска». Но Долгоруков не знал подноготную этого недовольства, хотя и догадывался, о чем речь.

Английская корона давно метила присоединить к своим владениям, Ганноверу, земли Мекленбурга и выйти к берегам Балтийского моря. А теперь вдруг дорогу перебежали русские.

В отличие от Долгорукова, царь разгадал точно за­мысел английских министров и послал Куракину указание во что бы то ни стало склонить короля к за­ключению союза против шведов…

В конце июня галерная флотилия двинулась к Ко­пенгагену. Царь решил на месте рассеять туман недо­верия у союзников. В этот же день разведка донесла, что шведская эскадра покинула позиции у Борнхоль­ма и ушла на пополнение припасов и отдых в Карл-скрону. Без промедления Петр направил берегом с нарочным офицером указ Сиверсу: «С получением сего, через 5 часов выйти в море и следовать в Копен­гаген».

Нарочный вез указ генерал-адмиралу: «Галерному флоту перейти к Аландам, быть готовым совершить диверсию против шведских берегов, но только с при­бытием датской эскадры для прикрытия».

По пути из Ростока в Копенгаген царь отдыхал в родной стихии. Море всегда, даже в шторм, прибав­ляло бодрости, поднимало настроение, освежало мысли.

Еще раз продумывал предстоящую высадку на бе­рега Швеции. Сейчас у него на галерах 5 тысяч войск, берегом двигаются казачьи полки. Вот-вот двинется корпус Шереметева из Шверина. Основа всего десан­та — русские полки. Но что-то стали темнить англи­чане, да и датчане мельтешат, никакого пока нет про­яснения…

Ход мыслей повернулся в другую сторону. Впер­вые за пятнадцать лет к Петру поступили сведения, что брат Карл склоняется начать переговоры о мире. Из Парижа Конон Зотов пишет, что испанский посол, князь Челламаре, искренне заверил его в стремлении Карла к миру, а сам князь готов быть посредником.

Он, царь, давно был готов к окончанию войны. Це­ли достигнуты, Россия пробилась к морю, крепко оседлала берега Балтики. Но можно ли доверять взбалмошному брату Карлу?

При входе на Копенгагенский рейд сердце Петра пе­реполнилось радостью. Десять русских вымпелов тере­бил летний ветерок на мачтах линейных кораблей.

Капитан-командор Шелтинг рапортовал о состоя­нии эскадры:

— Отряд капитан-командора Бредаля в полном порядке. Купленные в Англии корабли готовы выйти в море, но припасов нет в полной мере.

Лучший корабль на рейде, «Девоншир» капитана Сенявина.

Петр лично обходил корабли эскадры, дотошно осматривал последние «приемыши», купленные Сал­тыковым в Англии, корабли, построенные в Архан­гельске.

Не успел осмотреть все корабли, как на рейде по­казалась англо-голландская эскадра из 19 вымпелов под флагом старого знакомца, адмирала Норриса. Не захотели оставаться в стороне и датчане. В своей родной гавани нет ни одного вымпела!

Правда, датский флот совершал рейд к берегам Норвегии, где начал боевые действия шведский ко­роль. Но вот появился их флагман генерал-адмирал Гульденлев, а за ним следовала и датская эскадра.

Радости Петра не было конца, когда у входа на рейд показались вымпелы эскадры Питера Сиверса. Наконец-то царь поднял свой вице-адмиральский флаг на любимце «Ингерманланде».

Вечернюю зорю с заходом солнца первыми заигра­ли на русском флагмане. «Ингерманланд» словно бы задал тон. В ту же минуту запели трубачи англичан, голландцев, датчан…

Впервые русская эскадра пребывала в европей­ских водах на равных с морскими державами.

Казалось, что наступает решительный момент. Все готово для десанта. Восемь десятков вымпелов союз­ников надежно закроют доступ в проливы шведам. Правда, датчане до сих пор не выслали транспорты в Росток за дивизией Репнина.

При встрече датский генерал-адмирал начал что-то бормотать об отставших датских судах у берегов Норвегии. Датский король заговорил о том, что сна­чала надо собрать урожай, чтобы солдатские сапоги не вытоптали поля.

Петр не терпел бездействия. Вызвал Шелтинга:

—    Готовь три шнявы, пойду пошарю вдоль швецких берегов. Надобно присмотреться, где диверсию совершить.

—    Господин вице-адмирал, какие корабли будут вас сопровождать? — спросил Шелтинг.

—    Какие такие корабли, — рассердился Петр, — шнявы быстры на ходу, ежели что, борзо уйдем.

На «Принцессе» Петр обошел шведский берег, в подзорную трубу внимательно осматривал побере­жье. Видимо, Карл готовился к отражению десанта. Шведы возводили укрепления, везли пушки, всюду белели палатки для войск.

«Брат Карл подумывает о мире, а готовится к бою», — меряя взглядом оборонительные сооруже­ния на шведском берегу, размышлял царь.

У входа на рейде скопище купеческих судов пора­жало размахом. Более сотни английских, голланд­ских, датских, немецких шхун, бригов, транспортов насчитал Петр.

—    Что так много? — спросил он у командира «Принцессы».

—    Сказывают, купцы не решаются плыть без ох­раны. Опасаются шведов. Ждут конвоя.

«А чем мы хуже аглицких, да голландских? — пришла мысль в голову царя. — А ежели нам в кон­вой подрядиться? Заодно и эскадра наша экзерцицею займется».

Вернувшись на «Ингерманланд», Петр послал Шелтинга к иноземным адмиралам.

— Поезжай к Норрису, датчанам и голландцам. Выспроси у них: лето на исходе, когда мыслят конвой для купцов определить. Эскадре было бы нелишне выйти с ними в море. Дремлют нашенские матросы и капитаны.

Два дня обходил Шелтинг союзных флагманов.

—    Флагманы ихние сами встревожены. Пора ка­равану идти в море, да никак не определятся со стар­шинством, — навеселе доложил царю капитан-ко­мандор.

—    Што так? — недоумевал Петр.

—    Море требует порядка. Один верховод быть должен. Вдруг со шведами столкнутся. Норрис в ад­миралах ходит, датчанин, генерал-адмирал, постар­ше. Британец уперся, не желает подчиняться своему бывшему недругу.

—    Ну так что же они не поладят? — сердился Петр.

—    Я их помирил, господин вице-адмирал.

—    Коим образом?

—    Когда я Норрису высказал ваше пожелание совместно идти в море, он сам сразу сказал: «Русский государь всех нас старше, ему и быть за флагмана»…

5 августа 1716 года десятки кораблей союзников по сигналу с «Ингерманланда» начали сниматься с якорей и выходить на внешний рейд. Датчане поче­му-то замешкались. Видимо, еще не решились всту­пить под команду русского вице-адмирала. Быть мо­жет, и король Дании, Фредерик, был в нерешитель­ности. Такие события история отмечает в своих скрижалях.

Через три дня генерал-адмирал Гульденлев занял место в кильватере. Шестьдесят вымпелов повел в мо­ре вице-адмирал Петр Михайлов. За эскадрами прист­роились разношерстными группами сотни купечес­ких судов.

Армада двинулась к острову Борнхольм. У север­ной оконечности шведского острова по сигналу флаг­мана все стали на якоря. Петр выслал русские крейсе­ра на разведку к шведским берегам.

— Вплоть до Карлскроны море чисто, — доложил Наум Сенявин, — шведы укрылись в базе — видимо, чуют, на чьей стороне сила.

По договоренности купеческие суда под прикры­тием части конвоя двинулись в русские порты.

Без малого десять дней командовал объединенной эскадрой русский царь. Событие неординарное — за­печатлелось на двухсторонней медали. Профиль царя с одной стороны. Четыре флага — английский, гол­ландский, датский, русский — и надпись «Владыче­ствую четырьмя. При Борнхольме» — с другой.

Спустив царский штандарт, Петр с русской эскад­рой ушел от Борнхольма к Штральзунду — поторо­пить датчан: близилась осень, непогода, шторма, но армия Шереметева еще ожидала транспорты из Копенгагена. Только в первых числах сентября русский корпус перевезли на датскую землю.