Николай Черкашин - Знак Вишну

• Название: Знак Вишну
• Автор: Николай Черкашин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1984

В основу этой повести легли трофейные архивные документы о штурме немецкими войсками Брестского укрепленного района в 1941 году и материалы об осушении подземных сооружений в Восточной Пруссии, затопленных по приказу Геринга в конце войны.

На карте Германии нет города Альтхафена. Улицы и площади, на которых живут и действуют герои «Знака Вишну», сведены воедино из трех городов — Кенигсберга (ныне Калининград), Пиллау (ныне Балтийск) и Штеттина (ныне Щецин). Также объединены и некоторые события, имевшие место в этих городах в 1945–1946 годах.

Название частей вермахта, в том числе диверсионного полка «Бранденбург», соединения морских штурмовых средств К и др. — подлинные.

---

— Фрейлейн Хайнрот, — голос Ореста звучал томно и проникновенно. — Я бы очень хотел снять комнату в вашем доме, чтобы видеть вас каждый день.

Фраза, приготовленная заранее и отрепетированная по дороге, произвела должный эффект.

— Боюсь, что это будет сложно, господин лейтенант… Фрау Хайнрот не согласится… А впрочем, — с прежним озорством улыбнулась Дита, — я поговорю с ней сама!

Фрау Хайнрот наливала кофе миловидной девушке с нежно-рыжими локонами. Таких девушек Еремеев видел на пасхальных немецких открытках.

— Сабина, — представила Дита девушку. — Дочь дяди Матиаса, с которым вы уже знакомы по «шварцмаркету». Присаживайтесь, господин лейтенант! Сегодня по случаю успешной продажи вазы кофе у нас натуральный…

Натуральным оказался и шоколад «Кола», хорошо знакомый Оресту по трофейным бортпайкам немецких летчиков. Он обжигал небо горячим кофе и слушал застольную болтовню Диты:

— Дядя Матиас заболел, и Сабина доставила нам огромную радость, что заглянула в наш женский монастырь. Жаль, не смог прийти сам дядя Матиас. Он очень интересный человек, и вам было бы с ним совсем не скучно. Дядя Матиас — главный смотритель альтхафенских мостов. Он так о них рассказывает! До войны даже написал путеводитель по мостам города. У нас их очень много — и больших и маленьких. А есть такие красивые, что позавидуют и в Берлине.

Дита покопалась на этажерке с книгами и вытащила тоненький цветной буклет «Мосты Альтхафена». Прекрасные фотографии были наложены на схему речной дельты города. Эта схема сразу же напомнила о задании майора Алехина. Конечно же, под стеклом алехинского стола лежала карта города куда более подробная, чем туристская схема. Но, может быть, у главного смотрителя сохранилось что-нибудь посущественней? Орест взглянул на Сабину с нескрываемым интересом:

— Неужели эту чудесную книжку написал ваш отец?

— Да, — холодно проронила девушка. Дита поспешила развеять неловкую паузу, возникшую после не слишком учтивого ответа кузины. Она открыла пианино и зажгла фортепианные электросвечи под розовыми абажурчиками.

— Сабина, будь добра! Мы с тетей Хильдой так давно тебя не слушали…

— Нет-нет, я сто лет не садилась за инструмент! Как-нибудь в другой раз… И вообще, мне пора. Скоро комендантский час.

Еремеев тоже поднялся из-за стола, одернул китель.

— Спасибо за прекрасный кофе!

— Ах, посидите еще! — Дита сделала обиженное лицо. — Надеюсь, вас комендантский час не пугает?!

— Не пугает, но, увы, служба! Заступаю в ночное дежурство.

Сабина попрощалась и, захватив аккуратно перевязанный сверток, прикрыла за собой дверь. Орест сразу почувствовал себя свободней и уверенней.

— Фрау Хайнрот! — обратился он к хозяйке дома. — Я бы хотел снять у вас комнату. Дело в том, что дом, в котором я живу, сильно пострадал во время войны, и теперь сквозь трещины в потолке каплет дождь.

Это была полуправда. От близкого взрыва авиабомбы по потолкам дома фрау Ройфель действительно пошли трещины, но никакой дождь из них не капал.

Лицо экономки вытянулось:

— Господин лейтенант, это невозможно! Пастор Цафф был очень уважаемым человеком в городе. Магистрат даже не стал к нам никого подселять, хотя вы знаете, какое положение теперь с жильем…

— Да, с жильем в Альтхафене и вправду трудно… Должен огорчить вас, фрау Хайнрот, в ближайшее время квартирный вопрос станет еще острее. Через несколько дней в город прибудет большая воинская часть, и, боюсь, вас все-таки потеснят. — Орест многозначительно помолчал, потом бросил главный свой козырь:

— Мое присутствие в вашем доме могло бы оградить вас от лишних хлопот. Я обещаю вам это как офицер городской комендатуры.

Экономка напряженно обдумывала свалившиеся на нее новости.

На помощь пришла Дита.

— Тетушка, я думаю, мы не должны отказать господину лейтенанту. Он так любезен!

Фрау Хайнрот наконец взвесила все «за» и «против».

— Ну что ж, господин офицер, если наш дом вам по душе… Надеюсь, у вас не найдется причин сожалеть о вашем выборе. Когда вы хотите переехать?

— Завтра же. Где-нибудь к обеду. Спокойной ночи, фрау Хайнрот. Очень признателен вам за гостеприимство!

В прихожей его окликнула Дита.

— Гос-по-ди-ин лейтенант, — протянула она, посмеиваясь, — вы забыли свою вазу!

— Поставьте ее в мою комнату.

* * *

Плащ Сабины мелькнул и скрылся за поворотом на набережную Шведского канала. Еремеев прибавил шагу и очень скоро догнал девушку.

— Все-таки я вас провожу! Темнеет. В городе неспокойно.

Сабина не удостоила его ответом, шла, глядя перед собой.

— Ну и погодка у вас… Опять дождь собирается.

— А какая погода у вас?.. В России?

Сабина вступила в разговор отнюдь не ради любезности. Голос ее не обещал ничего хорошего.

— О, в Москве сейчас золотая осень!

— Вот и сидели бы в своей Москве, раз вам не подходит наш климат!

Какое-то время они шли молча. Еремеев справился с собой и постарался снова стать учтивым кавалером:

— Давайте-ка мне ваш сверток! Он оттянул вам руку.

— Вы очень любезны, но я уже дома.

Еремеев оглянулся — они стояли у моста Трех Русалок; никакого дома поблизости не было, жилые кварталы отступали от парапета набережной на добрую сотню метров.

— Где же вы живете?

Сабина усмехнулась, кажется, впервые за весь вечер.

— Я живу в мосту.

Только тут Орест заметил в массивной опоре моста круглое окошко и маленький балкончик, нависавший над водой. Должно быть, раньше там обитал техник, ведавший разводным механизмом моста. Но раздвижной пролет был взорван в дни штурма, и с тех пор мост Трех Русалок, последний на речном пути к морю, бездействовал. Сабина, перехватив еремеевский взгляд, поправила берет.

— Прощайте, господин лейтенант. Мне пора!

— Приятных снов!

Еремеев еще постоял, посмотрел, как девушка шла по мосту, как исчезла в башне, сложенной из больших гранитных квадратов, как зажглось над водой круглое оконце, и, сбив фуражку на затылок, зашагал домой.

Корветенкапитан фон Герн

Сабина закрыла за собой обитую железом дверь и повернула ключ в замке на два оборота. Она подергала овальную дверцу, ведущую в камеру разводных лебедок, и, убедившись, что она заперта, зажгла свет, задернула маскировочную шторку и только тогда почувствовала себя в безопасности, сняла плащ и берет.

Вот уже второй год Сабина проделывала все это почти в ритуальной последовательности. Когда отец перебрался к брату своей новой жены, Сабина не захотела ехать и в без того уже перенаселенную квартиру. Она осталась одна.

Если бы кто-нибудь стал ломиться к ней в дверь, Сабина знала, что ей делать. Отец показал ей крышку люка в углу комнаты с табличкой «мостовое имущество». Вертикальный скоб-трап вел в полое основание мостового быка, где прежний хозяин хранил багры, спасательные круги, веревки, но самое главное — держал моторную лодку.

Через портик в тыльной части быка лодка легко — по роликам — выкатывалась на воду. Рывок пускового шнура, и прощайте незваные гости! Правда, теперь вместо лодки там стоял миниатюрный катер отца. Этот катер ему подарил жених Сабины, блестящий морской офицер — корветенкапитан фон Герн.

Прошлой весной, перед самым приходом русских, главный смотритель перегнал катер под мост Трех Русалок и спрятал его в камере опоры. Сделал он это глухой ночью, так что о перегоне не знали ни жена, ни дочь. Но, оставляя Сабину одну, в день переезда он спустился с ней в шкиперскую, показал катер, объяснил, как запускать мотор, и разрешил в случае явной опасности покинуть на нем мост.

Каморка в гранитной башне быка с железной дверью и запасным входом казалась Сабине вполне надежным убежищем до тех пор, пока однажды ночью — вскоре после рождества — в крышку люка, прикрытую циновкой, негромко постучали, и через несколько секунд, полных ледяного ужаса, знакомый голос — голос фон Герна! — попросил открыть люк. Честно говоря, она уже перестала его ждать — о нем не было вестей больше года, — хотя, как и все альтхафенские девушки, Сабина знала легенду о верной Гретхен, которая прождала мужа-крестоносца целых десять лет, не отходя от прялки.

Некогда элегантного корветенкапитана трудно было узнать в исхудавшем бородаче, облаченном в грязный брезентовый комбинезон, изодранный капковый бушлат и цигейковый русский треух. Пока Сабина заваривала черемуховый кофе и грела воду в бельевом баке, фон Герн рассказывал про ужасы русского плена.

— Как ты меня нашел? — удивлялась Сабина.

— Встретил в городе твоего отца.

— Но ведь у нас полно русских!

— Вот потому-то я, как Вельзевул, пришел к тебе из-под земли.

— Но как ты сюда проник? У меня все заперто!