Николай Черкашин - Знак Вишну

• Название: Знак Вишну
• Автор: Николай Черкашин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1984

В основу этой повести легли трофейные архивные документы о штурме немецкими войсками Брестского укрепленного района в 1941 году и материалы об осушении подземных сооружений в Восточной Пруссии, затопленных по приказу Геринга в конце войны.

На карте Германии нет города Альтхафена. Улицы и площади, на которых живут и действуют герои «Знака Вишну», сведены воедино из трех городов — Кенигсберга (ныне Калининград), Пиллау (ныне Балтийск) и Штеттина (ныне Щецин). Также объединены и некоторые события, имевшие место в этих городах в 1945–1946 годах.

Название частей вермахта, в том числе диверсионного полка «Бранденбург», соединения морских штурмовых средств К и др. — подлинные.

---

— О, вас трудно узнать в этом прекрасном костюме! Носите его всегда! Господину лейтенанту ничего больше не нужно?

— Спасибо, Дита. Кстати, зовите меня по имени. Это проще. Меня зовут Орест.

— О-рэст?

— Чуть мягче — Орест. Греческое имя, у него смешной перевод — «дикий».

— Фуй! — наморщила Дита носик. — Вы совсем непохожи на дикого зверя!

— Очень приятно… Сколько я помню, фрау Хайнрот зовут Хильда?

— Да. Вы можете звать ее тетушка Хильда, ей будет приятно.

— Дита, а как звали господина пастора?

— Удо Мария Вольфганг.

— Удо?

— Да, Удо.

— Неудобно как-то жить в доме человека и не знать его имени. Пусть даже его нет…

— Да, господин Цафф был очень хороший человек.

— Лотта говорила, он жил в Индии…

— Да, много лет.

— А вот интересно, лютеранским священникам разрешается жениться?

— Разрешается. Но господин Цафф всю жизнь был холост.

— Как и я. Я тоже холост всю жизнь.

— О, господин лейтенант! — рассмеялась Дита. — У вас все впереди!.. Мне пора. Меня ждет тетушка. А то она подумает что-нибудь нехорошее… Если я вам зачем-то понадоблюсь — моя дверь напротив вашей. До свидания!

Орест погрел руки о кофейник, затем выпил подряд несколько чашек горячего желудево-черемухового варева.

Дурацкий день! Сплошные неудачи и разочарования. Сначала эта проклятая веревка, потом купание в подвале, теперь вот разлетелась в пух и прах вся его идиотская версия, построенная всего лишь на совпадении фамилий бравого подрывника и благообразного пастора. Да, и Вишну-бог и Вишну-оборотень не что иное, как то же самое примитивное совпадение. Нельзя же так дешево покупаться!

Еремеев вдруг с ужасающей ясностью понял: все, что он до сих пор предпринимал по «делу Ульриха Цаффа», — все отдавало махровым дилетантизмом, все было удручающе непрофессионально. Нет у него никакой интуиции и никакого чутья. Да что там чутья! Нет элементарных офицерских навыков: вместо того чтобы заставить Лозоходова нести свою сторожевую службу, позволил ему шататься без дела и трепать языком. В глазах майора Алехина это будет выглядеть именно так: «Лейтенант Еремеев не смог организовать охрану места работ, в результате чего…»

Хорошо еще, что без потерь обошлось. А то точно — на контрразведчике Еремееве поставили бы большой крест.

Орест вспомнил, как гоголем ходил, когда ему вручили красное «смершевское» удостоверение. И с чего это он возомнил себя контрразведчиком?! Память дырявая, собранности никакой, выдержка плохая, интуицию заменяет воображение.

Он легко верит, во что хочется верить. В последнее время развилась болезненная мнительность: готов подозревать в связях с «вервольфами» кого угодно — доктора Гекмана, Лотту, фрау Хайнрот, Сабину и даже эту козьеглазую немочку, которая так отчаянно с ним флиртует. Ну, конечно же, ради того, чтобы соблазнить советского офицера, сделать его своим агентом и выуживать военные секреты. Есть тому и неоспоримые доказательства: шоколад летчиков люфтваффе с тонизирующим орехом кола. Откуда он у бедной девушки, племянницы пасторской экономки? Ну-ну, поехали… Кстати, шоколад могла принести и Сабина. А что она уносила в свертке? Вещи, дорогой мой, вещи для продажи на «шварцмаркете». Папенька их, дядя Матиас, заболели и не смогли прийти сами… Не мешало бы прокачать и папеньку…

Тьфу, черт! Так и свихнуться недолго.

— Господин лейтенант, вы не спите? — в дверь заглядывала легкая на помине Дита. — У меня маленькое несчастье. Никак не могу расстегнуть сережку.

Дита подставила маленькое розовое ушко. Серебряная застежка оказалась совершенно исправной, и Орест легко ее расстегнул.

— Пожалуйста.

Он был слишком подавлен, чтобы поддаваться чарам фрейлейн Хайнрот.

Дита ледяным голосом пожелала ему спокойной ночи.

В довершение ко всем проколам не хватало еще завести интрижку в пасторском доме!

Нет, надо было решительно определяться, как быть дальше и кем быть — расписаться в собственной беспомощности или еще раз попытаться удержать шальную жар-птицу, утвердиться в настоящем мужском деле?

Наверное, не все так безнадежно. Ведь если взяться за себя как следует — делать каждое утро гимнастику, стать, хотя бы на месяц, беспощадно к себе строгим, закалять волю, вырабатывать терпение, тренировать память — неотступно, ежечасно, ловя любой подходящий момент, ведь если по-настоящему захотеть, неужели не получится?

Как всегда, когда Еремеев начинал «новую жизнь», действовать захотелось немедленно, сразу, ничего не откладывая на завтра. Для начала надо было подыскать место для утренней зарядки. В комнате тесно — негде рукой взмахнуть. Во дворе — Орест выглянул в окно — не хочется гимнастировать на глазах прохожих.

Он вышел в коридорчик. Дверь в галерею была полуоткрыта. Пригибаясь, прошел под низким сводом и очутился в поворотной камере с овальным зевом узкого лестничного спуска. Живо припомнилась ловушка в подвале. Еремеев метнулся в галерею и в одну секунду оказался в уютном коридорчике мансарды. Но, уличив себя в трусости, взял пистолет, карманный фонарик, снова вернулся в поворотную камеру, осторожно спустился по крутым и высоким ступенькам.

Внутристенная лестница вывела его в алтарную часть кирки. Орест облегченно вздохнул и выключил фонарик. Лунный свет падал на плиты молитвенного зала. Под хорами громоздился штабель, составленный из скамей прихожан. В углу близ алтаря отливали холодным мрамором надгробные плиты отцов церкви и города.

Орест прошелся по пустынному храму: ну чем не спортзал? Вот здесь можно подтягиваться, там — отжиматься. Да тут и пробежки есть где устраивать!

Сквозь проломы в крыше сеял мелкий дождь. Еремеев задрал голову и удивился: дождь при луне! Чудной все-таки этот город — Альтхафен…

Начинается новая жизнь

Встал Еремеев раньше всех в доме — в шесть утра, спустился в «спортзал» и отработал до хруста в костях весь комплекс армейской гимнастики. Взбодрив тело, Орест приступил к тренировке памяти. Начинать надо было с простого — с заучивания стихов. Еремеев открыл стеклянный шкафчик и вытащил наугад несколько томиков. Все книги оказались духовного содержания. Хорошо бы найти Гёте. Недурственно цитировать «Фауста» в подлиннике.

И тут фортуна, словно в награду за начало праведного образа жизни, преподнесла приятный сюрприз. Из потрепанного «Катехизиса», который Орест снял, чтобы добраться до второго ряда, выпала фотокарточка. Простоволосый фенрих[7] радостно улыбался в объектив-аппарата. Лицо довольно приятное, высокий лоб, тонкий нос, твердо очерченный подбородок. Лишь глубоко посаженные глаза придавали юноше вид слегка угрюмоватый и настороженный.

В петлицах фенриха Орест разглядел эмблемы инженерных войск, на обороте карточки прочел карандашную пометку: «Карлхорст. 1937». Полустертую надпись можно было прочитать и как Карл Хорст, то есть как имя фенриха. Кто он, этот веселый Хорст, и как он попал в книгу пастора? Поклонник Диты? Сколько ей было в 37-м? Лет шестнадцать-семнадцать. Ну что ж, вполне возможно…

Спрятав карточку в «Катехизис», Еремеев постучал в дверь соседки.

— Вы уже встали, фрейлейн Хайнрот?

— Да, войдите.

Дита расчесывала перед зеркалом волосы.

— Я нашел фотографию вашего возлюбленного, — начал Орест как можно вальяжнее. — Что мне за это причитается?

— Возлюбленного?

— Ну конечно! Разве можно не полюбить такого парня? — Еремеев раскрыл книгу с карточкой фенриха. По лицу девушки пробежала тень. Она схватила фото и спрятала в сумочку.

— Он обещал жениться? — продолжал Орест шутливый допрос. — Куда же он делся, этот коварный Карл?

— Карл? — растерянно переспросила Дита. — Он погиб. В Польше… — И поспешно добавила: — Еще до войны с вами. В тридцать девятом.

— Он был летчиком? — ревниво уточнил Орест.

— Нет, кажется танкистом. Да, танкистом…

«С каких это пор танкистов готовят в инженерных училищах?» — вертелось у Еремеева на языке, но расспросы и без того затянулись.

— Так что мне причитается за находку? Я жду награды.

— Вы ее не получите! Вчера вы меня совершенно не замечали!

— Простите, Дита! Вчера у меня были большие неприятности… Нет ли у вас стихов Гёте?

— У меня есть Шиллер.

* * *

Второй сюрприз поджидал Еремеева на углу Кирхплатца и Флейшгассе. Едва он пересек церковную площадь, навстречу ему вышла взволнованная Лотта Гекман.

— Господин лейтенант, я прошу вас зайти в нашу библиотеку!

— Что случилось, Лотта?

— Я не могу сказать вам это здесь, на улице… Вы должны к нам зайти! Это не отнимет у вас много времени!

— Хорошо. Идемте.

— Только идите позади меня… Пожалуйста. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Поймите меня правильно. У нас в городе на женщин, которые ходят с русскими офицерами, смотрят… Вы понимаете?