Ирина Галинская - Льюис Кэролл и загадки его текстов

• Название: Льюис Кэролл и загадки его текстов
• Автор: Ирина Галинская
• Издательство: ИНИОН
• Жанр: Культурология
• Год: 1995

Введите сюда краткую аннотацию

---

Таким образом, видимо, следовало бы внести в английские толковые словари те неологизмы Кэрролла из баллады «Джаббервокки», которых в них еще нет, с указанием, от каких англосаксонских корней «нонсенсы» образованы и каково точное, определенное значение каждого из них. Ибо считается до сих пор, что «странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла», как пишет М. Гарднер. «Однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки», — утверждает исследователь и напоминает, что со времени первой публикации баллады «Джаббервокки» (в составе «Алисы в Зазеркалье») были сделаны и другие попытки создать более серьезные образцы подобной поэзии.[152] К таким попыткам относятся стихотворения дадаистов, итальянских футуристов и американской писательницы Гертруды Стайн (1874–1946). Как признается М.Гарднер, он не встречал, впрочем, человека, который бы помнил наизусть хоть что-нибудь из поэтических опытов Гертруды Стайн, а стихотворение «Джаббервокки» было столь хорошо знакомо английским школьникам, что в повести Редьярда Киплинга «Столки и Кь» (1899), посвященной школьным годам писателя (сам он и его соученики изображены в этой повести под вымышленными именами), «пять из „бессмысленных“ слов „Джаббервокки“ фигурируют в непринужденном разговоре мальчиков».[153]

Глава V. Является ли «Джаббервокки» пародией?

Вынесенный нами в заголовок вопрос до сих пор не нашел разрешения в кэрролловедении. Как пишет М.Гарднер в «Аннотированной Алисе», этот вопрос «остается до сих пор открытым».[154] В 1957 г. английский исследователь Роджер Грин высказал предположение (в литературном приложении к газете «Тайме»), что Кэрролл пародировал немецкую балладу «Пастух с Гор Великанов», в которой идет речь о юном пастухе, победившем ужасного Грифона. Дело в том, что Р.Грин обнаружил публикацию перевода этой баллады на английский язык в лондонском журнале «Шарпc Лондон мэгезин» за 7 и 21 марта 1846 г.,[155] причем автором перевода оказалась родственница писателя Мэнелла Бьют Смедли, так что Кэрролл, постоянно интересовавшийся своими родными, просто не мог не знать о существовании этой работы, хотя в год опубликования перевода Мэнеллы Чарлзу Лютвиджу было всего четырнадцать лет.

«Сходство почти неуловимо, — полагает Грин. — Оно не в словах, а в настроении и атмосфере; пародируется весь стиль и самая идея баллады».[156] Это утверждение в последующем обрело вид уверенности ряда кэрролловедов в том, что писатель просто пародировал романтическую литературу подобного рода.

Рискнем высказать убеждение, что нам удалось обнаружить пародируемый в «Джаббервокки» текст. Однако прежде, чем изложить свою гипотезу, напомним, что в «Алисах» Кэрролл, по мнению одного из исследователей, «полно и последовательно» зашифровал «работу своего мозга».[157] «Как этот мозг был устроен, как он действовал, что представляло собой сознание творца Страны Чудес и Зазеркалья?» — основной вопрос, интересующий современных читателей «Алисы».[158] Опубликование дневников и писем Кэрролла принесло глубокое разочарование исследователям-кэрролловедам, ибо никакие тайны внутреннего мира писателя в них отнюдь не были раскрыты. Но ведь о том, что Кэрролл был великолепным шифровальщиком, свидетельствует составленная им таблица «Алфавит-шифр». Эта таблица была составлена Кэрроллом так, что при утере се легко можно восстановить, поскольку использование таблицы заранее оговаривается между двумя или несколькими корреспондентами. Смысл «Алфавита-шифра» состоит в том. что буквы в нем сдвигаются (например, буква «а» означает «б» и т. д.) именно так, как предварительно договорились участники игры.

В «Алисе в Стране Чудес» имеется знаменитая загадка: «Why is a raven like a writing desk?» («Почему ворон похож на конторку?»). Эту загадку Шляпник задает Алисе, и считается (да и сама Алиса об этом говорит), что загадка не имеет ответа. В кэрролловедении тем не менее существует множество ответов на эту загадку, причем наиболее простой из них, на наш взгляд, является самым достоверным: оба слова начинаются одним и тем же звуком ['reivn — 'raitin desk]. Этот ответ, однако, почему-то никого не устроил, и уже при жизни Кэрролла было много споров относительно смысла загадки. В предисловии к изданию 1896 г. Кэрролл сам дал на загадку ответ, но ответ опять-таки зашифрованный. Его приводит М.Гарднер в своей «Аннотированной Алисе»: «Меня так часто спрашивали о том, можно ли найти ответ на загадку Шляпника, что мне следует, пожалуй, запечатлеть здесь вариант, который мог бы, как мне кажется, быть достаточно приемлемым, а именно: „С помощью того и другого можно давать ответы, хоть и плоские; их никогда не ставят не той стороной!“ Впрочем, это мне пришло в голову уже позже; загадка поначалу не имела отгадки».[159]

Таким образом, давая ответ на загадку Шляпника, Кэрролл в сущности загадал своим читателям и почитателям еще одну загадку. Между тем утверждение, будто общим для слов «raven» и «writing desk» является произношение начального звука, не столь просто, как это кажется на первый взгляд. Здесь ведь в скрытом виде говорится о таком способе организации речи, который относится к звуковым повторам и заключается в симметрическом повторении однородных согласных звуков, т. е. об аллитерации.

«Сквозь зеркало, и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье» — сказка, тесно связанная с англосаксонскими реалиями. Ведь, как уже было сказано выше, Кэрролл и Тенниел, по мнению английского исследователя Г.М.Эйрза, пользовались, готовя сказку к печати, изображениями англосаксов в различных костюмах и позах из англосаксонской рукописи, которая хранилась в Бодлеанской библиотеке в Оксфорде.[160] Но и в «Алисе в Стране Чудес» Кэрролл не избежал влияния англосаксонской словесности. Писатель, который подшучивал над увлечением своих современников англосаксонскими древностями, и сам тоже был очарован древним эпосом, хотя и тщательно зашифровал это свое увлечение, эту сторону своего творчества.

В загадке Шляпника зашифрован, на наш взгляд, намек на аллитерационный (или акцентный) стих, который характерен для древнегерманского, древнеанглийского (т. е. англосаксонского) и дрсвнеисландского стихосложения. Смысл этого приема состоит, по словам М.Л.Гаспарова, в том, что аллитерация предсказуема и является организующим моментом стиха. В каждой строке акцентного стиха по меньшей мере «два слова должны начинаться одним и тем же звуком»,[161] причем ударение в древнеанглийском языке обычно падало на первый слог корня. В каждом полустихе было по два слога с акцентом, которые «отбивали такт, как метроном, а неударные слоги (сколько бы их ни было) проговаривались за примерно одинаковые интервалы времени: быстро, если их было много, и медленно, если их было мало».[162] В двух «Алисах» находим целый ряд подобных аллитераций: «Duck — Dodo», «Pig — pepper», «Pish — Footman», «Frog Footman», «Hare — Hatter», «Kings cabbages», «Hatta — Haigha» и пр.

Именно аллитерационным стихом написана англосаксонская поэма «Беовульф» (VIII в.), рукопись которой, кстати сказать, хранилась в Бодлеанской библиотеке в Оксфорде. Переводчику «Беовульфа» на русский язык В.Тихомирову удалось сохранить аллитерацию оригинала: «Делить с дружиной удары сражений», «Слава Сигмунда немало выросла после смерти его» и т. д.[163]

Надо сказать, что в XIX в. в интеллектуальных английских кругах, и в частности у обитателей Оксфорда, поэма «Беовульф» была в большой моде. «Мир „Беовульфа“ — это мир королей и дружинников, мир пиров, битв и поединков».[164] Сюжет поэмы (название «Беовульф» было дано поэме исследователями, в самом манускрипте названия нет) вкратце таков. Геатский витязь Беовульф[165] отправляется на корабле в Данию с четырнадцатью спутниками, чтобы предложить свою помощь королю данов Хротгару. Дело в том, что на роскошный, декорированный золотом пиршественный зал данов Хеорот (т. е. Оленью палату[166]) в течение двенадцати лет нападал кровожадный людоед Грендель, человекообразное чудовище, пожиравшее датских воинов, но король Хротгар не мог своими силами справиться с Гренделем, поскольку был стар и немощен. Попировав с гостями до поздней ночи, хозяева покидают зал.[167] Ночью появляется Грендель, убивает одного из спутников Беовульфа и пожирает его. Храбрый витязь Беовульф вступает в бой с чудовищем безоружный и побеждает его, вырвав «руку с плечом».[168] Смертельно раненый Грендель удирает с поля боя, и его кровавый след теряется в дальнем болоте. Даны вновь начинают пировать в Хеороте. В дальнейшем в поэме рассказывается еще о двух подвигах Беовульфа, но мы остановимся на эпизоде пиршества после победы над Гренделем, поскольку, на наш взгляд, именно в этом месте поэмы находится пародируемый Кэрроллом текст. Речь идет о строках 874–892 первой части поэмы, где рассказывается о праздничной трапезе, во время которой дружинники славили подвиг Беовульфа. «После победы над Гренделем, — говорится в поэме, — один из королевских танов сымпровизировал новую песню из старых легенд. Он повествовал о Сигмунде, о котором было сложено немало славных песен после его смерти. Сигмунд, сын принца, вышел в одиночестве на тот смелый подвиг под серой скалой… Тем не менее случилось так, что его меч пронзил чудесного змея и ударился о стену, благородный металл; дракон умер насильственной смертью».[169] В Песне о Сигмунде поэтом «Беовульфа» рассказана история этого героя «в своем первоначальном виде», т. е. без всяких подробностей, которые можно найти в «Саге о Волсунгах».[170]