Поэтическая антология - Манъёсю

• Название: Манъёсю
• Автор: Поэтическая антология
• Издательство: ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1971

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.

Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.

«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.

Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.

Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

---

п. 3389 Отмечается как песня мужчины, отправляющегося в дальний путь. Однако при сравнении с другими ее следует отнести к песням пограничных стражей. Характерна в этом смысле п. 3390, являющаяся как бы ответной песней жены.

“Буду я махать ей рукавом…” — см. п. 3376. Обе песни — эта и предыдущая — помещены под рубрикой песен-перекличек; возможно, они представляют собой парные песни, которыми обмениваются, распевая, мужская и женская стороны хоровода.

п. 3391 Комментируется как песня девушки, ропщущей на переставшего ходить к ней возлюбленного. В песне непередаваемая игра слов, так как в названии гор Асихо “аси” значит “дурной”, “плохой”. Перевод сделан в соответствии с толкованием ТЯ, основанным на комментариях К., К. Мае. и ТТ.

п. 3392 Одна из песен любовных клятв, песен-обетов, построенных на противопоставлении чувства образу природы.

“Хоть и силен шум от падающих вод” — “падающие воды” среди гор Цукуба подразумевают воды р. Миногава, название которой передается через иероглифы “мужчина” и “женщина”, символизируя таким образом как бы слияние женского и мужского начала. Два ее истока — верхний, берущий начало у горы женского божества, и нижний — у горы мужского божества, — соединяются вместе и впадают в р. Сакура. Эхо в этих горах создает исключительный грохот, умножая шум вод. Говоря о том, что воды эти исчезают, песня подразумевает, что чувство может тоже исчезнуть, однако девушка, поющая возлюбленному эту песню, обещает, что это никогда не случится.

Пики гор Цукуба прославлены обрядовыми хороводами утагаки и брачными игрищами. Гора воспевается во многих песнях антологии. Песня является, по-видимому, одной из песен, какими обмениваются во время хороводов, недаром она и помещена под рубрикой песен-перекличек. Зачин характерен для народных песен того времени: содержит в себе название места, где появилась песня.

п. 3393 “Всюду стражи на постах стоят…” — Некоторые комментаторы указывают, что во время охоты расставляли в старину стражей. ТЯ отмечает, что Цукуба славилась померанцами и эти места охранялись специальными стражами. Однако, по-видимому, это позднейшее переосмысление песни. То, что гора Цукуба славилась хороводами и брачными игрищами, заставляет думать, что здесь речь идет об обрядовой страже (см. п. 3353, 3354, 3394).

п. 3394 Песня юноши, отправляющегося в путь и огибающего гору Цукуба. Полагают, что упоминание имени в данном случае означает обращение к богам дороги с просьбой хранить возлюбленную (см. п. 3362).

“В одеждах майских…” (“сагоромо”, где “са” “майский”, “горомо” одежда”). Перевод сделан на основе народных песен, где “саотомэ” (девушки, совершающие посадку риса) означают “майские девушки” (“са” — сокр. от “сацуки” “месяц посевов”, “месяц посадки [риса]” или “май”; “отомэ” “девушки”). Все это связано, по-видимому, с обрядами посадки риса, которые сопровождались песнями и играми, — недаром в песне “майские одежды” являются постоянным эпитетом (мк) к горам Цукуба, известным как места: обрядовых хороводов, что дает нам основание раскрыть “мк”: “где в одеждах майских водят хоровод”.

п. 3395 Песня юноши. Похоже, что эта песня, как предыдущая и последующая, связана с брачными играми.

п. 3396 Отмечается как песня юноши, тоскующего в разлуке с любимой. Сравнение любимого и любимой с птицей неоднократно встречается в песнях М. “Улетающая птица”, “летящая птица” в песнях М. часто — любимый, ушедший прочь или недосягаемый в силу разных причин.

п. 3399 Комментируется как песня, обращенная к мужу, собирающемуся в далекий путь. В качестве параллели ТЯ приводит песню из “Кодзики”, где тоже передается просьба не ступать по ракушкам побережья.

На дорогах в Синану строят нынче новые пути — начиная с 12-го месяца 2-го г. Тайхо (702), во время правления императора Момму, по 7-й месяц 6-го г. Вадо (712), правления императрицы Гэммё, около 12 лет продолжалась и была завершена работа по мощению дороги. Эта дорога проходила через две провинции — Мину и Синану.

п. 3400 При каких обстоятельствах была сложена песня, не указано.

п. 3401 Комментируется как песня девушки, провожающей своего возлюбленного в путь.

п. 3402 Рассматривается как песня женщины, проводившей возлюбленного и радующейся его знакам внимания и любви.

Махать рукавом (содэ фуру) — обычный образ в песнях любви и разлуки, символ любовных интимных отношений; перешло из народной песни в классическую поэзию (см. п. 3376).

п. 3403 Песня-клятва провинции Кодзукэ. Сравнением для чувства здесь служит трава, которую усталый странник кладет под голову и которая всегда желанна во время ночлега в полях. В настоящее время некоторые современные комментаторы (ТЯ) модернизируют эту песню, утверждая, что она говорит о тяготах любви, сравнивая их с тяготами странствования. Это происходит потому, что “канаси” — в более позднем значении имеет смысл “печальный”, “горестный”; “оку” значит еще “внутри”, “на сердце”. Однако мы считаем правильным толкование, опирающееся на более древнее значение слов; так “канаси” — на языке песен антологии и вообще в древнем японском языке значит “дорогой сердцу”, “желанный”, ибо и “канасиму” значило в старину не “печалиться”, а “жалеть”, отсюда “любить” (как и в русском фольклоре), и лишь впоследствии получило значение “печалиться”. Древнее значение “оку” — “будущее”, “предстоящее впереди”. Отсюда и иное содержание песни, более характерное для народных песен того периода.

п. 3404 Рассматривается как песня новобрачного.

п. 3405 Возможно, песня распевалась в ответ женской половиной хора. По своему содержанию она как бы перекликается с предыдущей песней. Стк. 3 песни переведена исходя из толкования СН.

п. 3406 Рассматривается как песня жены, ожидающей возвращения мужа. В песне говорится об особом способе приготовления пищи, когда срезают молодые овощи, затем мелко нарезают их и засаливают (ТЯ).

п. 3407 При каких обстоятельствах сложена песня, не указано. Перевод сделан по ТЯ.

п. 3408 Толкуется как песня, обращенная к возлюбленной. Песня объясняется по-разному. У ТТ отношение девушки сравнивается с облаком, которое касается пиков гор, но не задерживается среди них; К. Мае. считает, что об облаке в песне ничего не сказано, поэтому ошибочно вводить этот образ, руководствуясь только домыслом. К. Мае. утверждает, что здесь имеется в виду гора, возвышающаяся одиноко, не соприкасаясь с другими горами, и в этом плане толкуется и отношение возлюбленной, которая держится на расстоянии, не сближаясь с юношей. Перевод сделан согласно толкованию К. Мае.

п. 3409 При каких обстоятельствах сложена песня, не указывается. Перевод сделан по СН, с той лишь разницей, что опущено сравнение, исходя из внутренней структуры текста, где представлены типичные для народной песни два плана образов, т. е. обычный образный параллелизм. Строки 1–3 — картина природы и две последние — выражение чувств автора. В первой части речь идет о дождевых облаках, которые, следуя друг за другом, опускаются над болотом, как бы соединяясь с ним: во второй — речь идет об обращении юноши к девушке с просьбой допустить его к себе.

п. 3410 При каких обстоятельствах сложена песня, не указывается. ТЯ указывает, что в этой местности повсюду ольховый лес, некоторые считают, что “хари” — это “хаги”, но так как в многочисленных песнях, где воспевается “хари”, не говорится о цветах хари, то он считает это достаточным основанием утверждать, что это не “хаги”, а другое дерево, т. е. ольха. Такое толкование подтверждается и ботаническими словарями (М а к и н о, Син нихон сёкубуцу дзукан, Токио, 1961; “Сёкубуцугаку-даидзитэн”, 1944), где указывается, что современное название хари — это “хан-но ки” — ольха японская (Ainus japonica). Однако использование “хари” как красителя красновато-лилового цвета подтверждает его тождество с “хаги”. Возможно, в разных местностях “хари” имело разное значение.

п. 3411 Поскольку песня помещена под рубрикой песен-перекличек, по-видимому, она исполнялась мужской половиной хоровода, так как в ней выражены чувства юноши к девушке, твердый характер которой сравнивается с горой.

п. 3412 В Камицукэну или в Кодзукэ-стране — один из “общих” зачинов песен провинции Кодзукэ.

п. 3413 ТЯ приводит ссылки на сходные песни из Кокинсю. Все это говорит о тесных связях народной песни и классической поэзии в ее истоках.

п. 3414 ТЯ указывает, что в уезде Гумма провинции Кодзукэ в дер. Камисато и теперь имеется слобода Идэ. В этой местности бывают часто ливни и поэтому наблюдаются радуги. Однако большинство комментаторов толкуют “идэ” как плотину.