Светлана Крушина - Тьма... и ее объятья

• Название: Тьма... и ее объятья
• Автор: Светлана Крушина
• Жанр: Ужасы и Мистика

Каюсь: весь текст, в сущности, состоит из более или менее мутных и более или менее осознанных ассоциаций автора, то бишь меня. Ассоциаций на что? А на все. В большей степени, как можно понять по названию (которое является ни чем иным, как почти «калькой» с Dusk… And Her Embrace группы Cradle Of Filth), и по эпиграфам к главам, это ассоциативные «стрелочки» на лирику упомянутых уже Крэдлов. Объяснять их нет никакого смысла, тем более что привязка идет скорее эмоциональная, чем содержательная. Дани! Если ты когда-нибудь (вот бред какой) прочтешь это, прости за такое наглое использование твоих текстов.

Объяснять остальное и вовсе бессмысленно, поэтому просто выражаю респект:

Диане Самариной (которая меня не знает) за ее Караэля,

Татьяне Чабан за ее очаровательных братцев-вампиров и за эпиграф,

Оливеру Лантеру за его вампирологию,

а так же благодарность Светлане Капинос за моральную поддержку.

Если кто-то изъявит желание помочь с правильным, литературным переводом эпиграфов, буду очень, ОЧЕНЬ благодарна.

---

— Лучше бы вы жалили сразу насмерть!

— Подумываешь о смерти? Не рановато ли? Шестнадцать лет, самое начало жизни, все впереди.

Я молчал.

— Ну да, тебе крепко досталось, — продолжал Лючио, не спуская с меня взгляда. — Но бывает еще хуже, поверь.

— Вы говорите, как Кристиан.

Лючио усмехнулся и зачерпнул горстью снег, стал мять его.

— А знаешь, почему мне так дорог Кристо? Он единственный человек, который способен понять меня, как самого себя. Мы мыслим одинаково.

— Ой ли?

— Одинаково, одинаково. Только Кристо слишком долго возился с людьми и здорово размяк.

— Пусть размяк, но Кристиан — человек, а вы…

— Чудовище, — подхватил Лючио. — Да, да, Илэр, я знаю. Чего только не наслушался о себе за четыре-то века. Готов признать, что мои моральные принципы далеки от общепринятых. Хотя, возможно, от них и вовсе остались одни лохмотья.

— Это больше похоже на правду.

— Ну вот, теперь ты обвиняешь меня в беспринципности. Не устаю удивляться вам, люди: в глаза называя меня чудовищем, вы не перестаете поклоняться мне, как идолу. Так кто из нас беспринципен?

Я отшатнулся.

— Никто вам не поклоняется!

— Правда? А скажи, Илэр, только честно: что ты по отношению ко мне испытываешь?

— Я вас ненавижу!

— Верю. А еще?

— Вы мне отвратительны!

— И в это верю. А как насчет нежности? Обожания? Преклонения? Любви, наконец?

Он знал, все знал обо мне. Прочел по лицу? По выражению глаз? Или просто за свою долгую жизнь так хорошо изучил людей, что научился читать в их мыслях?

— Не мучьте меня, — прошептал я.

— Ты сам себя мучишь, — ответил Лючио. — Подойди ко мне, малыш.

Его зову я противиться не мог и подошел — медленно, как будто на каждой ноге висело по пудовой гире. Лючио встал, положил мне руки на плечи и бесконечно нежно поцеловал в лоб. Его поцелуй ожог меня. Теперь, подумал я, буду носить его, как клеймо.

— В тебе есть что-то, что роднит нас, — тихо, мягко проговорил Лючио. — Я чувствую тебя почти так же хорошо, как Кристо. Как знать, быть может, в тебе все-таки течет моя кровь?

— Это не так! — сказал я, отстраняясь.

— Какая странная идея, — тихо засмеялся он. — Только вообразить себе, будто у меня может быть сын! После стольких веков железной уверенности, что я последний в роду. Очень странная идея!

— Я — Френе, и никак иначе!

Лючио снова засмеялся, отпустил меня и сел обратно на парапет.

— Ты так и не сказал, зачем хотел меня видеть, Илэр.

— А вы не сказали, зачем пришли сюда.

— Ладно, — согласился Лючио. — Откровенность за откровенность. Я, видишь ли, сожалею, что мы с твоим отцом так и не нашли общий язык. Не сумели примириться. Не смотри на меня так, это не угрызения совести. Твой отец, малыш, искренне и очень сильно ненавидел меня за то, что я заставлял страдать Лорену. Его Лорену. За это он убил бы меня, если бы только мог. Впрочем, он к этому стремился. Ей богу, Лорена не заслуживала такой любви. Не заслуживала, чтобы из-за нее кто-то умирал. Слабая, безвольная, никчемная, она хороша только в постели, да и то быстро приедается.

— Вы не смеете так говорить о моей матери! — запальчиво прервал его я, вспыхнув.

— Смею! Я знаю ее лучше и дольше, чем ты. Лорена рождена вампиром, но, честно, не знаю, какой идиот додумался инициировать ее, да еще не привязав к себе. Она явно нуждается в поводке и ошейнике, и в хозяйской руке, которая будет кормить и наказывать ее. Едва придя в клан, она принялась крутить передо мной задом, попав, как и многие, под очарование моей внешности. Позже, изрядно уже мне надоев, она переключилась на Адриена. Пожалуй, она попыталась бы окрутить и Кристо, если бы не боялась его до дрожи. Парадоксально: меня она долгое время считала «лапочкой», несмотря на наши довольно своеобразные забавы, а Кристо, который ни при каких обстоятельствах и пальцем ее не тронул бы, ее ужасал. Потом она, конечно, разобралась, что к чему. И родив ребенка, тут же потащила его к Френе, опасаясь, что я придушу ее вместе с отпрыском. Другая и сама сбежала бы, но у Лорены и на это не хватило духу. Я не собственник, но предпочитаю делить женщин с друзьями, а не с идейными противниками, и поэтому…

— Прекратите! — не выдержал я.

Лючио улыбнулся насмешливо.

— Прости. Я, кажется, увлекся. Так вот, Френе, полагая, что я измываюсь над "его Лореной", поклялся, кажется, до конца жизни совать мне палки в колеса и ни в чем не оказывать содействия. Должен признать, что он был храбрым человеком и при встречах оскорблял меня довольно жестоко. Кто другой поплатился бы за свою дерзость немедленно, но мне жаль было лишать Кристо его любимой игрушки, к тому же меня интересовали исследования, которые вел Френе и о которых я узнал от Лорены, расспросив ее хорошенько. Может быть, я ничего и не заподозрил бы, но уж очень загадочный и значительный был у Френе вид. Я заинтересовался. Сначала я предлагал ему поработать вместе, но он отказался наотрез. Еще бы: он ведь задумал извести весь наш род под корень! Поняв, что дело может зайти слишком далеко, я предложил ему свернуть работы, если уж он не хочет делиться, и оставить все как есть. Он осыпал меня оскорблениями. Я обхаживал его шестнадцать лет! Удивительно, но он устоял даже перед моими чарами. Ты видишь, Илэр, я шестнадцать лет старался уладить дело миром, но в конце концов вынужден был избавиться от твоего отца, который становился слишком серьезной помехой.

— Подумать только, какая вы, оказывается, бедная овечка! Не понимаю, чем отец мог так помешать вам.

— Он угрожал безопасности нашего сообщества.

— Не смешите! Что мог сделать один?

— При его упорстве? О, многое! Послушай, Илэр, я не намерен давать тебе полный отчет, хоть и обещал быть откровенным. Не вывернуться же мне наизнанку? Хватит с тебя двух причин: я полагал Френе опасным для моих людей и хотел ознакомиться с его работами любой ценой.

— Даже ценой его смерти? — с горечью спросил я.

— Что такое смерть? — Лючио пожал плечами. — Рано или поздно, мы все там будем. В некотором смысле я ему даже завидую.

Как мне хотелось ударить его в тот момент! Видимо, желание это отразилось на моем лице, потому что Лючио усмехнулся снова и кивнул.

— Я тебя понимаю. А вот тебе трудно меня понять.

— Даже и пытаться не хочу.

— Напрасно. Так вот, пришел я, в сущности, затем, чтобы выразить Адриену свои сожаления. Глупо звучит?

— Ужасно. Мертвым не нужны сожаления.

— Ты считаешь? Как бы то ни было, я свое обещание выполнил, рассказал. Теперь твоя очередь. Зачем ты хотел меня видеть?

Я вдохнул поглубже и сказал:

— Чтобы поговорить об Агни.

Показалось, или Лючио действительно чуть заметно вздрогнул? Наверное, показалось. Однако, брови его нахмурились.

— Об Агни? — переспросил он быстро и как будто тревожно. — Не лезь не в свое дело, малыш. Ты слышал: я поставил Кристо вполне определенное условие. Выполнить его Кристо отказался. Так что…

— А без условий вы никак не можете? Просто взять и отпустить!

— С какой стати мне терять все?

— Вам не жаль ее?

Вопрос был дикий, и я ждал, что Лючио расхохочется. Но он оставался серьезным.

— Кого ты просишь о жалости? Кровожадное чудовище? Нет, мне не жаль Агни. Да и с чего бы?

— Но если она умрет во время превращения?

— Не она первая.

Как же до него достучаться? У него совсем нет сердца?

— Тогда хотя бы расскажите ей правду! Вам она поверит.

Лючио покачал головой и улыбнулся плотоядно.

— Это испортит весь сюрприз.

И вдруг меня осенило. Как же я раньше не подумал об этом! Эгоист проклятый! Сердце мое быстро забилось, я прошел по дорожке, вернулся обратно и снова остановился перед Лючио. Как же тяжело решиться!..

— Возьмите меня вместо нее! — выпалил я поскорее, пока не испугался по-настоящему и не передумал.

Казалось, Лючио удивился.

— Ты говоришь серьезно?

— Да.

— Хорошо подумал?

— Да, да!

— Тогда не будем терять времени!

Легким движением Лючио вскочил на ноги и взялся за конец моего шарфа.

— Позволишь?..

Если бы я и хотел помочь или, наоборот, помешать ему, то все равно не сумел бы. Руки не повиновались. Лючио ловко размотал шарф с моей шеи, осторожно отодвинул в сторону воротник пальто и чуть наклонился ко мне.

— Не бойся, — шепнул он, и я ощутил его дыхание на своей коже, около ключицы.

Боль не была похожа ни на что ранее испытанное мною. Я пошатнулся, и Лючио крепко обхватил меня за пояс, удерживая. Мы стояли, обнявшись, как любовники, у могилы моего отца, и в глазах у меня медленно темнело. На секунду стало страшно, что Лючио увлечется, и я упаду на снег бездыханным и обескровленным, но страх быстро сменился безразличием. Пусть! Так даже будет лучше.

Но Лючио не увлекся. Подняв голову, он улыбнулся алым ртом и толкнул меня к парапету: