Сергей Лексутов - Полночный путь

• Название: Полночный путь
• Автор: Сергей Лексутов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман: Фантастика. Исторический роман

---

Горчак протянул ему монетки, житель быстро схватил их, и сунул за пазуху, еще раз воровато оглянувшись. После чего заторопился к воротам. Страж уже закрыл одну створку, и нетерпеливо поглядывал на него, держась за вторую.

Горчак сошел на берег, быстро разделся, и с блаженным стоном рухнул в воду у самого берега, лежал, раскинув руки и ноги. Серик тоже разделся, и улегся рядом с Горчаком в теплую, парную воду. Горчак сказал:

— Ну вот, начало пути нам известно; на триста верст вверх по Самарке все легко и просто. В этом последнем городке купим коней, и отмерим ровно тридцать дней пути на восход.

— Мы ж хотели купить коней у касогов?.. — заикнулся Серик.

— Хотели… Дак што с того? Касожские кони мелковаты, нести человека в полном доспехе они долго не могут, а казанские — в самый раз…

— Горчак, а почему касогов касогами зовут?

— А почему вятичей зовут вятичами? На касожском языке, слово касог то и означает, что всадник. Лошадиные люди, стало быть… А што? Резонно, они ж только лошадьми и живут… — Горчак зевнул, проговорил: — Придется стражу стоять… Не доверяю я этому борову… Хитрова-ан… Ох, хитрова-ан…

Они вылезли из воды, забрались в ладью. Шарап и Звяга уже вовсю храпели на лавках. Горчак растянулся на лавке, а Серик с тяжким вздохом, надел подкольчужную рубаху, кольчугу, повесил меч на пояс, и с луком в руках сел на переднюю лавку; здесь его неожиданно никак не возьмешь, даже если кто сумеет подкрасться совсем неслышно. С кормы сидеть вовсе глупо, можно совсем бесшумно подплыть под водой. Ночь опустилась жаркая, ни ветерка, даже с воды не тянуло прохладой. Стеганая из льняной пряжи подкольчужная рубаха быстро напитывалась потом. Серик подумал, что неплохо бы купить германский панцирь, чтобы в жару не надевать подкольчужную рубаху. Нет, зимой русский доспех — самое то. Даже без шубы поверх кольчуги, никакой мороз не прошибает. Но вот летом…

Он чутко прислушивался, но в казанском граде даже собаки не брехали; видать лень было в такую жару. Думать и отвлекаться на всякие мечты Серику не хотелось; тревожно было как-то на душе, страшненьким веяло от нелепой жирной туши воеводы, на вид, казалось бы, такой безобидной…

Горчак зашевелился, поднялся с лавки, проворчал:

— За полночь перевалило — а никакой свежести… — и зазвенел кольчугой.

Серик спросил, вылезая из кольчуги:

— Горчак, а правда, что Хромой Казарин такую силу имеет?

— Не то слово… — протянул Горчак. — То же самое, что Реут на Киеве… Он может дружину нанять, побольше княжеской…

— Так, может, воевода не рискнет?..

— Может, и не рискнет… Ты спи…

Укладываясь на лавку, Серик спросил:

— Горчак, а как ты чуешь, когда просыпаться на смену пора?

— А ты походи с мое по дальним странам, еще и не такому научишься… — и тихонько рассмеялся.

Серик проснулся от звука хряского удара, короткого вопля. Миг — и он уже стоит на лавке с мечом в руке. Коротко два раза прозвенела тетива. На передней лавке стоял Шарап с луком, и вглядывался куда-то в предрассветный сумрак. Повернувшись к Горчаку, уже занявшему позицию с мечом у левого борта, сказал:

— Двоих положил, но остальные их с собой уволокли…

Горчак сказал:

— Вот видишь, Серик, а ты говорил; может, не нападут…

— Ничего я не говорил… — хмуро пробурчал Серик. — Мне с самого начала этот пузан каким-то страшненьким показался… Знаешь, как матерый боров? Может и рылом исподтишка поддеть, может и за ногу цапнуть…

Горчак вложил меч в ножны, сказал:

— Ладно, завтра отоспимся. Пока завтракаем, и светать начнет.

Воевода появился на берегу, когда они уже заканчивали завтрак. Он подошел к ладье, оперся о борт жирной ручищей, повздыхал; на него никто не обратил внимания. Наконец, он открыл рот, что-то собираясь сказать, но Горчак тут же пресек это:

— Только не говори, что это не твои люди пытались нас перерезать! Мы дальше пойдем, а ты начинай копить злато да серебро; столько, во сколько ты свою шкуру оцениваешь. К зиме чтоб накопил! Да тебе и копить-то не надо, достаточно пошарить по подвалам своего терема. Не мало, поди, нагреб богатств, в обход княжеских запретов оружие касогам продавая?.. То-то в позапрошлом году трехсотенная ватага касогов, которая купчишек на Итили пограбила, была очень неплохо вооружена…

Воевода с лютой ненавистью смотрел на Горчака, а тот только широко ухмылялся, в упор разглядывая воеводу. Тем временем Реутовы работники попрыгали на песок, спихнули ладью на воду, и погребли не спеша, по тихой рассветной реке. А воевода все стоял на берегу, и смотрел вслед. Шарап сказал:

— Поди, думает, послать или не послать нам вслед дружину?

— А хоть и пошлет, по берегу не догонят, — пробурчал Горчак, и уверенно добавил: — Не пошлет! Скорее откупаться надумает. На этом месте он быстро убытки восполнит, а свяжется с Казарином — так вовсе может жизни лишиться.

Течение было небыстрое, по берегам тянулись березовые перелески, перемежаемые то ли осколками степи, то ли обширными полянами; ну чисто родные места на полдень от Киева. Изредка попадались возделанные поля, окружавшие небольшие селеньица, прячущиеся за высокими тынами. Жара стояла удушающая, но к ней мало-мальски притерпелись. Под вечер кормчий вдруг сказал:

— Авось завтра под парусом пойдем…

— А чего такое?.. — прохрипел Серик, с натугой подтягивая отяжелевшее к вечеру весло.

— Ночью гроза соберется, а завтра ветерок свежий потянет. Может, с заката…

Перед сумерками попалась тихая заводь, окруженная густыми ивняками. Ладью загнали туда. Парочку тонких ив пригнули к воде, прикрыв ладейную корму от посторонних глаз. Наскоро выхлебав приготовленный половчанкой кулеш, завалились спать. Гроза разразилась еще в Серикову стражу. Но ладья была заранее затянута провощенной холстиной, так что, никто не то что не вымок, но даже никто не проснулся. Сразу потянуло свежестью. А вскоре и нешуточный ветерок разгулялся. Ивы шелестели так, что заглушили бы приближение целого полка. А потому Серик, накрывшись козьей шкурой, встал во весь рост на корме, прислонившись к драконьему хвосту, и принялся всматриваться в заросли. Как обычно бывает в ненастье, ночь была не непроглядно черная, а серая, без резких теней. Так что, подкрадывающихся врагов разглядеть было можно.

Он вздрогнул, когда Горчак тронул его за ногу, а потом и сам выполз из-под холстины, спросил:

— Ну что, все спокойно?

— Да вроде никого… — пробормотал Серик.

Горчак широко зевнул, сказал:

— Ты кольчугу на всякий случай не снимай. Вдруг у воеводы жадность ум затмила?

Однако ночь прошла спокойно. На рассвете кормчий растолкал Серика первым. Тот выполз из кольчуги, как улитка из раковины, только после этого протер глаза. Половчанка, легкая и грациозная, как бабочка, выпорхнула из ладьи, легко перепрыгнув полоску воды до заросшего травой бережка. Вскоре потянуло дымком. Остальные сворачивали холстину. Кормчий повертел головой, проговорил:

— Хоть ветерок не совсем попутный, но кормилом отжиматься можно, хоть и попотеть придется…

Сытно позавтракав, вывели ладью из заводи, подняли парус и побежали. Речка была настолько узкая, что, то и дело приходилось налегать на весло, отжимаясь от берегов. Кормчий орал беспрестанно, но Серик никак не мог приноровиться, и все время запаздывал. В конце концов, кормчий приказал встать ему в помощь Шарапу, но толку от этого больше не стало. Ветер был довольно свежий; прибрежные ивняки сплошь были белыми, из-за вывернутых по ветру листьев, белевших своей изнаночной опушкой. И все-таки, за весь день они ни разу не налетели ни на берег, ни на мель. На следующий день ветер улегся, а потому пришлось грести. Речка сузилась до того, что весла чуть оба берега не цепляли. Кормчий ворчал:

— Скоро придется бечевой идти…

Однако городок открылся раньше, чем ладья мертво села на мель. Квадратный острог, с четырьмя стрельницами по углам, бревна тына врыты в землю одним концом, верхний — заострен. Шарап проворчал:

— Бедноват городок… Русичи давно уже этак стен не строят…

При виде ладьи, все население высыпало за ворота. Серик машинально прикинул, что тут не менее пяти десятков мужиков, способных носить оружие, да еще дюжина воинов; стоят в сторонке, будто происходящее их не касается. Вперед вышел седобородый старик, спросил:

— Торговать пришли? Али как?

— Али как! — неприветливо бросил Горчак. — Мимо пойдем…

Старик разочарованно покивал головой, но тут же воспрянул духом, потому как Горчак спросил его:

— Не подскажешь ли, старый, у кого можно добрых коней купить?

Старик расплылся в радостной улыбке, поспешно затараторил:

— У меня, у меня и можно! Сколько? На всех?..

— Да нет, не на всех… — медленно, раздумчиво выговорил Горчак. — По три на человека, итого — пятнадцать…