Сергей Лексутов - Полночный путь

• Название: Полночный путь
• Автор: Сергей Лексутов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман: Фантастика. Исторический роман

---

— А што? Когда-нибудь тут и поставят город…

На восьмой день пути, когда шли вверх по течению реки, Унча вдруг снова вернулся из головы обоза в хвост, торопливо заговорил, обращаясь к Горчаку:

— Своих заводных коней привяжите к телегам, и Серика со мной в голову обоза отдайте…

Горчак подозрительно насупился, спросил:

— А чего так?

— Напасть могут…

— Кто?! — изумился Горчак. — Мы ж ни единой живой души не встретили?

Унча заюлил глазами, нехотя ответил:

— Один князек мелкий… Молодой, да шибко дерзкий; голь и рвань, всего-то ничего коней… Даже первую жену не выкупил, а силой взял… За сабли и кольчуги платить не хочет — хочет силой взять… Чую, ждет он меня где-то тут…

Горчак вздохнул, проворчал:

— Втравил ты нас… Сколько с ним воинов может быть?

— Да десятка три, не больше…

— И то хорошо… — пробормотал Горчак. — Скажи хоть, как речку зовут, вдоль которой идем?

— Башкиры Яиком ее зовут… — обронил Унча, пришпоривая коня.

Горчак кивнул Серику:

— Давай в голову… И если што, к Унче спиной не поворачивайся…

— Эт, само собой… — проворчал Серик, натягивая тетиву на луке.

Серик загодя услышал склочный сорочий треск. Ухмыльнулся, скосив глаза в сторону Унчи:

— Ну вот, и дружок твой объявился…

Унча уже наложил стрелу на тетиву, и ехал, настороженно вглядываясь в чащобу пойменного леса. Хорошо, с правой стороны были прикрыты рекой; нападения можно было ждать только слева. Серик ухмыльнулся еще шире, представив, как засевшие в засаде касоги клянут самыми черными словами растрещавшуюся над их головами сороку. Но сам Серик, да и Унча тоже, проехали мимо засады, будто ничего не заподозрили. Касоги большую глупость сделали, бросившись в середину обоза, к тому же верхами. Кони путались в подлеске, плясали перед колючими кустами шиповника. Да и чего было от степняков ожидать? Чтоб они спешились? Смешно и думать…

Не медля, Серик оттянул тетиву, и пустил первую стрелу — направлявшийся в его сторону касог грянулся с седла. Рядом вжикнула тетива Унчи — его стрела тоже нашла цель. Накладывая следующую стрелу, Серик заметил, что возницы Унчи тоже дело знали; они встали в телегах прямо на поклажу, и щедро рассеивали стрелы. Касоги еще и телег не достигли, а уже не меньше десятка их полегло. Серик и не собирался доставать меч — он легко ссаживал с седла каждого, кто направлялся в его сторону. От задней телеги вдруг понесся жуткий вой, вопли, лязг мечей; разобравшись в ряд, оттуда ломили Горчак с Шарапом и Звягой. И касоги отхлынули за ближайшие деревья. Шарап жестом остановил Горчака, было ринувшегося за ними, бросил меч в ножны и приготовил лук. Серик тоже наложил стрелу на тетиву, но стрелять не стал, хотя мог бы бить на выбор, остановившихся меж толстых тополиных стволов касогов. Один из них, судя по тому, что он единственный был в кольчуге — вождь, что-то заорал; угрожающе и требовательно. Унча ответил, своим писклявым, дребезжащим голосом и погрозил кулаком. Это выглядело столь комично, что Серик чуть не расхохотался. Еле сдержав смех, спросил:

— Чего он орет?

Унча презрительно дернул плечом, сказал:

— Требует половину товара, тогда отпустит живыми…

Серик сказал:

— А ты скажи ему: приди и забирай весь товар!

Унча ухмыльнулся, и прокричал что-то на своем непонятном языке, после чего издевательски захохотал.

Касоги нерешительно переглядывались, поглядывали на своего князя. Тот, наконец, понял, что лезть с сабельками на тяжелые мечи — себе дороже, и взмахом руки просигналил отступление. Долго еще слышался хруст валежника, впрочем, удаляющийся.

Шарап подъехал к Серику, сказал:

— Теперь понятно, почему местные к нам не выходили; попрятались по трущобам…

— Што делать-то будем? — спросил Серик, не ожидая ответа.

Подъехали Звяга с Горчаком, смерили взглядами Унчу; сначала с головы до ног, потом с ног до головы. Унча слегка забеспокоился, но изо всех сил старался виду не подавать. Горчак медленно заговорил:

— Куда оружие везешь? Где назначен торг с касогами?

Унча перевел дух, быстро-быстро затараторил, изредка мешая в речь непонятные касожские слова:

— Скоро-скоро… Два дня пути… Яик на полуночь загибает… Там двор моего друга — Яхно… Туда везем…

— Когда земли башкирцев кончаются, и начинаются касожские кочевья? — не унимался Горчак.

— Еще шесть дней пути…

— Та-ак… — раздумчиво протянул Горчак. — Башкирцы с касогами мирно живут?

— А чего с башкиров взять? — искренне изумился Унча. — Касогам с ними нечего делить. Касоги в тех местах летом кочуют, на зиму на полдень откочевывают…

Горчак поглядел на Шарапа, на Звягу, о чем-то раздумывая, наконец, сказал:

— Этот князек не шибко великую силу имеет… Найдем кого посильнее — подарками откупимся от сегодняшней крови…

Серик вдруг спохватился:

— А где половчанка?

Горчак ухмыльнулся, крикнул:

— Клава-а!.. — из-под телеги вылезла половчанка, деловито отряхнулась.

Серик проговорил:

— Ох, Горчак, зря ты ее пацаном одел… Девкой безопаснее…

— Кто его знает?.. — медленно протянул Горчак. — В неведомые земли идем; как там безопаснее, один Бог ведает…

Через два дня вдруг неожиданно выехали на край поля; рожь уже дружно взошла, и празднично сияла свежей, сочной зеленью в предзакатном солнце. Длинные тени от всадников пали на поле. За полем стоял высокий тын, из толстых, заостренных сверху бревен. За тыном ничего не было видно.

Унча сказал:

— Ну вот, и усадьба Яхно…

Горчак спросил:

— А не страшно ему тут одному?

— А он не один; у него одних сыновей — семь душ. Трое уже женаты. Да и чего бояться? Башкиры молятся на него; где им еще ножи да топоры брать? Купцы сюда не доходят. Касоги тоже на него молятся. Здешних, которые кочуют к восходу отсюда, западные соседи на торги не пускают, посредничают, да такие цены заламывают, что Яхно для них сущий благодетель, хоть он тоже не шибко добрый.

— А ты, сколько имеешь? — напрямую спросил Горчак.

Унча гордо выпрямился, бросил презрительно:

— Достаточно, чтобы купить воеводу вместе с его крепостью…

— Да уж… Такого укупишь… — протянул Горчак недоверчиво.

Унча ухмыльнулся, спросил:

— А ты думаешь, почему я подальше от воеводы живу? Да чтоб он не знал, сколько телег с оружием я каждый год гоняю к касогам!

— Погоди!.. А чем же они расплачиваются? У них же только стада, табуны да шерсть овечья…

Унча хитро прищурился, проговорил нерешительно, он явно колебался, выдавать или нет свой секрет торговли:

— А они скот и шерсть продают за серебро и золото далеко на полдень, где скот и лошади очень дорого ценятся, и оружие, тоже, дорого, а потом у меня за серебро и золото оружие покупают. Я не жадничаю, лишь вдвое набавляю…

Заросшая травой колея шла поперек поля, Горчак кивнул на нее, спросил:

— Твоя колея?

Унча дернул плечом, обронил:

— А тут кроме меня никто не ездит… Я два раза езжу; один раз зимой, один раз летом…

Тем временем они подъехали к тыну. Остановив коня перед воротами, Унча пробормотал:

— Спит он, что ли?..

Но тут ворота со скрипом открылись. За ними стояло семеро могучих молодцов с мечами у поясов и луками в руках, во главе с не менее могучим мужиком, с окладистой бородой. В бороде видать пряталась улыбка, потому как глаза смеялись. Он проговорил:

— А я гляжу, и не знаю, что делать? Вроде друг Унча едет, да чего-то народу с ним сильно много… А весной еще нагрянул дружок твой; все выспрашивал, когда ты придешь, мол, много серебра и золота добыл в полночных странах, на всех своих нукеров кольчуги купить хочет… Да только я не поверил этой голи перекатной…

— И правильно сделал, — проворчал Унча, спрыгивая с коня. — Встретились мы с ним… Половины нукеров у него теперь нет…

— Худо… — Яхно покачал головой. — Как бы старейшины родов виры не потребовали…

— Какая вира?! — засмеялся Унча. — Они узнают — сами ему голову открутят…

Хозяин оказался хлебосольным. Баня уже топилась; оказывается, он, как только увидел обоз, приказал сыновьям ее затопить. Пока компания по очереди парилась, три жены и четыре снохи хозяина накрывали стол, прямо на дворе, потому как такую ораву ни в какую горницу не поместить.

Серик, Шарап и Звяга, напарившись, вышли последними, а Горчак почему-то остался. Баня топилась по белому. Когда Серик обернулся, он подкидывал дровишек в каменку. Серик спросил:

— Эй, Горчак, ты решил повторить?

Горчак смущенно потупился, проговорил нехотя:

— Щас Клава придет…

Серик весело вскричал:

— Ба, Горчак! Еще не венчаны, а уже в бане паритесь… А я слыхал, у христиан так не положено…

— Много ты понимаешь!.. — зло огрызнулся Горчак. — Просто, она не знает, как в бане мыться…