Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

• Название: Письмо с которого все началось
• Автор: Ковалевская Елена
• Жанр: Книги

---

Я привела девочек в трактир недалеко от площади, где находился дом банкира – почтеннейшего Гюстава Трезо.

– Подождите меня здесь, – попросила я их, с завистью глядя, как сестры развешивают мокрые плащи возле камина и протягивают руки к веселому огню. Эх! А мне опять под дождь выходить…

– Ты надолго? – уточнила Герта, поворачиваясь. – А то может, мы и поесть успеем.

– Нет, так что вы рассиживаться не планируйте, – ответила я, и в основном для Юзы добавила, поскольку Гертруде такое говорить было бесполезно: – Цены здесь не маленькие, так что с едой терпите до госпиталя. Разве что горячую варенуху можете себе позволить.

Юозапа услышав мои слова, кинула на старшую сестру взгляд, обещавший в случае чего лечь костьми, но не дать раскрыть кошелек. Поняв, что теперь наша тощая казна будет в целости и ей не грозит опустошение, я, подавив всякую жалость к себе, вновь вышла на улицу. Естественно дождь не думал утихать, и даже, по-моему, припустил еще сильнее. Одно благо, что до дома банкира было рукой подать. На Пятого садиться не стала, чтоб не морочится потом, где его поставить, а пешком направилась на главную площадь. Я уже заворачивала за угол дома, как меня с неподдельной радостью в голосе окликнули:

– Сестра Есфирь, благодетельница вы наша, матушка-кормилица! А я уж прямо и не чаял вновь увидеть вас во здравии!

Обдернувшись, увидела, как за мной следом спешит мужчина в плаще с шапероном, опущенным до самого носа. Привычно напрягшись, я кинула руку на фальшион, но тут же по особо запоминающейся походке и голосу сообразила, что это Бренгар Крост – торговец, владелец доходных лавок в Триплисе, совладелец на паях со мной, которому я семь лет назад ссудила большую денег на открытие оных.

– Бренгар? А ты здесь какими судьбами?

– Да торговыми, матушка, торговыми, – наконец Крост догнал меня. – Я ить дело увеличивать надумал. А все благодаря вам. Вам и Божьей помощи.

– Это хорошо, Брен, хорошо, – покивала я, меж тем чувствуя, как дождь уже насквозь промочил стегач. – Только я очень спешу, извини. А с ежегодным отчислением можешь пока не спешить, раз расширяться намереваешься, – я собралась уже было направится к дому банкира, который виднелся на том краю площади, но торговец остановил меня, ухватив за плащ. Он приблизился ко мне вплотную и тихо произнес:

– Матушка, я деньги положенные уже отложил, все чин по чину, можете не сомневаться. Если в тепле и сухости сесть, я бы вам их векселем банка Вольных Городов передал. Вы б тут же и обналичить смогли.

– Некогда, – мотнула я головой. – Ей богу некогда! – хоть предложение и было заманчивое, однако разбираться раньше времени с долевыми тратами, прибылями и прочей доходной возней было неохота, да и некогда. Вот по весне, когда настоятельница погонит меня на ежегодный собор военных орденов в Исбаунт, я поеду через Триплис, и это будет совершенно другое дело. Там я захвачу в дорогу расходную книгу, все занесу, распишу, цыфирки подобью…

Однако Бренгар Крост совершенно неожиданно для пустой площади оглянулся по сторонам и, приблизив лицо к моему, тихо прошептал:

– Сестра Есфирь, тут дело есть очень важное и вас касательное, – и, видя, что я хочу отказаться, добавил: – Это не насчет денег и торговли, это вас лично затрагивает. И очень нехорошо затрагивает. Обговорить бы надо, причем безотлагательно.

Не понравился мне его тон, ох не понравился! Но и рассиживаться с ним у меня времени не было. По-хорошему сейчас быстро бы обернуться с банкиром, забрать девочек из трактира и в госпиталь греться, мыться, сушится… А ладно!

– Хорошо Брен, – согласилась я. – Давай, сейчас заскочим… – я покрутила головой в поисках вывески. – Да хоть в ту тратторию. (Траттория (авторская трактовка) – тип 'ресторана', с высоким сервисом и ориентированный на постоянную клиентуру, к которой относятся как к своим домочадцам – подчеркнутым с уважением. Соответственно за это брались и большие деньги.)

Я и понимала, что сейчас денег с меня сдерут немерено, но все же время было дороже. Торговец, славившийся своей прижимистостью, поперек мне ничего не сказал, и даже как-то облегченно кивнул, что явилось очень странным. А когда он первым поспешил к двери, переваливаясь с боку на бок как утка, то это и вовсе заставило меня увериться, что известия отнюдь не шуточные.

Мы нырнули в уютное тепло траттории, где в этот час сидела только пара клиентов. К нам ринулся было подавальщик, но увидев наши непритязательные плащи, убавил рвение и подошел гораздо спокойнее, нежели чем собирался. А под конец, когда совсем разглядел в полумраке залы, что с нашей одежды набегает приличная лужа воды, наглым образом выгнул бровь и, уперев руки в бока, произнес:

– Если желаете у нас отобедать, то меньше чем на серебряный заказ не принимается.

На что Бренгар вытащил из-под плаща увесистый кошель и, взвесив его на руке, сказал:

– Вот тебе, малый, задатком три серебряных. Подсуетись, чтоб сей же миг нам предоставили лучшей варинухи в отдельный кабинет и пол часа как минимум не беспокоили. Если быстро обернешься, еще столько же накину сверху.

С лица подавальщика махом слетела спесь, он переломился в поясном поклоне, и, выпрямившись, услужливо указал нам на противоположный конец зала, где виднелось несколько дверей.

– За мной извольте, – елейным голоском едва ли не пропел он, и первым двинулся между столами.

Бренгар ни слова не говоря, двинулся следом, а я за ним. Подавальщик привел нас к отдельным кабинетам, распахнул перед нами дверь, приглашая войти и бросив: 'Один миг!', – рванул на кухню. Мы даже не успели толком расстегнуть плащи и усесться на стулья, как он уже вернулся обратно, неся поднос со здоровым кувшином, двумя серебряными кубками и тарелкой, на которой горкой лежал колотый сыр и соленые сливы. Проворно расставив все на столе, он поклонился еще раз и, скороговоркой выдав: 'Ежели что, зовите', – затворил за собой дверь.

Торговец, приподнявшись со стула, щедро плеснул в кубки варенухи и подал один мне. Я глубоко вдохнула – по кабинету расползся пряный запах трав и горного меда, сделала большой глоток и почувствовала, как тепло растекается по телу. Но полно! Удивительная расточительность Бренгара и так обеспокоила меня сверх меры, заставив заволноваться от дурных предчувствий.

– Ну Брен, ты меня сюда не рассиживаться позвал, – нетерпеливо начала я, поскольку рассусоливать было некогда. – Горячее, конечно же, хорошо, однако, что у тебя за дело такое безотлагательное?

Крост тоже сделал пару глотков, отставил кубок в сторону и, откашлявшись, начал:

– Благодетельница, ты уж не подумай что я по наглости своей, но…

– Бренгар! – прервала я его, видя, что в обращении ко мне мужчина скатывается в купеческую велеречивость. – Я не епископ, чтоб ты мне песни, точно соловей пел! Мне время на пустые разговоры жалко! – торговец обиженно засопел, а я внезапно поняв, что он просто не знает, как ему начать, добавила: – Ты самое главное скажи, если мне что непонятно будет, я тут же уточню.

– Ох, матушка, – тяжело вздохнул Бренгар, поглаживая бритый подбородок. – Дела тут такие по лету случились, что и не вышепчешь. Ладно бы с одним мною, так и Утрехт из Альмина отписался, что его таким же образом трясли.

– Брен, да ты толком, толком говори, кто посмел вас беспокоить! Вы ведь под церковным протекторатом! – я аж подскочила от злости, когда услышала бессвязные речи торговца. – Ты мне только имя назови, а уж я эту суку достану!

Еще бы мне не подскакивать. Это же надо! Надумали соцерковных ремесленников и торговцев трясти?! Ну я им устрою!

Но мужчина как-то загадочно взглянул на меня и выдал фразу, от которой я невольно плюхнулась обратно на стул.

– Так ить матушка, нас не просто трясли, а из-за вас. Только вами те молодчики и интересовались, – и пока я в обалдении соображала, что он мне такое сказал, и каким это образом может быть, торговец продолжил: – Сначала, еще по самой макушке лета приходил какой-то хлыщеватый тип и осторожно расспрашивал, что мол, да как? Давно ли мы вас видел? Давно ли встречал? Я сначала отнекивался, все говорил, что не знаю такую, а он нагло усмехался и списки с бумаг из ратуши мне под нос пихал, где мы с вами договор составляли, а потом вновь спрашивал…

– Погоди, погоди, – остановила я его. – Ты хочешь сказать, что у него были копии бумаг на разделения по долевым паям?

– Я не просто говорю матушка, я их сам видел, – печально ответил Бренгар, вновь берясь за кубок. – Но здесь же все чин по чину: никто же не запрещает под протекторатом церкви лавки-то открывать, и бумаги такие в ратуше брать, если нужные люди там имеются. Так что отправил я его подобру-поздорову. Однако ж в оконцовке лета, где-то на последних днях, хлыщ пришел уже не один, а с молодчиками. Ну, по-первой они мне бока намяли, при этом спрашивая: давно ли я вас видел и где. А вот когда мне соседи на помощь пришли, то ужо я им взгрел. Только расспросить толком не расспросил, стража городская вмешалась. Они стражникам что-то шепнули и их отпустили, а мне же еще и внушение сделали, чтоб честных людей не метелил. На другой день они мою супружницу – Терцу – на рынке прихватили и держали, пока я им не рассказал, где и когда последний раз вас видел, да когда снова встретиться должны. Вы уж простите меня матушка, не хотел я, но Терца моя шестым брюхатая, и поэтому я все как на духу рассказал.