Михаил Март - Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых

• Название: Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых
• Автор: Михаил Март
• Издательство: АСТ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-063234-3

Почитателям остросюжетного жанра хорошо известно имя Михаила Марта. Это один из литераторов, работающий без скидок на жанр.

Он точен, разнообразен, динамичен и не лишен изящности.

Ну а главным достоинством писателя, безусловно, остается сюжет, искрометная фантазия, неожиданные повороты и эффектные финалы.

«Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых» - продолжение дилогии «В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина» и «Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино».

---

По настоянию Яши профессор достал из чемодана генеральский мундир со звездой Героя Социалистического Труда на лацкане. Щуплый старикашка с бородкой стал вызывать еще большее доверие. Движение по поезду было запрещено. Скудный набор продуктов, который проводники разносили по вагонам, уменьшался с каждым разом. Но о еде никто не думал, мучила жажда. В последнем вагоне был развернут лазарет, сорок семь пассажиров ожидали худшего из того, что с ними могло произойти. В двух купе лежали осыпанные хлоркой девять трупов.

Команда, сколоченная профессором, сделала все, что было в ее силах, но остановить эпидемию не могла, возникали новые очаги. Это означало, что в поезде уже есть блохи. Они могли переноситься вместе с пищей. Передвигаться по вагонам имели право только проводники, но ни один из них не заболел. Головоломка!

Была еще одна проблема, о ней знали единицы. Когда поезд отошел от Судженска километров на сорок, проводник Гавриков обнаружил четырех безбилетников. Это были солдаты, в списках пассажиров они не значились, купе считалось пустым. Проверяя вагон, Гавриков открыл дверь и замер — на него были направлены четыре автоматных ствола.

— Нас здесь нет, папаша! — сказали ему. — Лишнее слово будет стоить тебе жизни. Забудь о нас, доедем до Транссиба и простимся.

Забыть пришлось не надолго. Путь до Транссиба растянулся на многие сутки, а у солдат с собой ничего не было, кроме оружия. Они стали требовать еды и воды. Проводнику пришлось научиться воровать продукты с кухни: он боялся, что они сами пойдут по вагонам и, не дай бог, начнут стрелять.

Спустя какое-то время начальник поезда получил шифровку с требованием проверки всех пассажиров и их документов: со стройки бежали четверо заключенных — особо опасные преступники. При побеге были убиты шесть охранников, изъята военная форма и оружие. Лыков приказал проводникам составить краткие анкеты на каждого пассажира. Получив их, сверил с билетами и облегченно вздохнул — в поезде преступников нет. Мог ли он думать, что кто-то из его команды скроет истинное положение дел! Гавриков пошел на подлог, потому что видел лица преступников и понимал, эти люди пойдут на крайние меры, им терять нечего, а защитить себя пассажиры не смогут, ни у кого нет оружия. Вот и молчал, полагая, что до Транссиба рукой подать, там четверка уйдет.

Паровоз дал два коротких и один длинный гудок, все прильнули к окнам. Платформа станции Нижняя будто вымерла — ни одного человека.

— Пронесло! — выдохнул профессор.

— Вы заложили бомбу замедленного действия, Иннокентий Ильич, — тихо сказал Лука Лыков. — Начальник станции, выполнив наше требование, запугал пассажиров, но он перешлет информацию в Томск, и я не знаю, как нас там встретят. Чумной поезд на подходе к главному узловому пункту… В Томске находится Главное управление госбезопасности Юго-Восточного округа.

— Я сам поговорю с начальником станции Томска.

— С Никифоренко? Он пешка! Дорогой командуют военные и МГБ.

— Времена ежовщины позади, они обязаны предоставить нам медицинскую помощь. Смотрите, вдоль перрона выставлены бидоны и мешки с хлоркой.

— Идиоты! Они расставили их вдоль всего перрона.

— Это поправимо, — сказал Яша Стрелов. — У здания вокзала стоят тележки носильщиков. Я возьму шестерых мужиков, мы погрузим и подкатим весь груз к первому вагону. Гляньте. Десять минут нам хватит.

— Действуй, Яша, — кивнул профессор.

Поезд застопорил ход. Проводники уже заняли места в тамбурах и закрыли все двери. Из первого вагона на перрон сошли семь человек с моряком во главе.

— Берем телеги, ребята, и быстро грузимся. По два человека на тачку, начинаем с хвоста. Бегом и с песнями.

Яков глянул вперед: машинист подводил «журавль» со шлангом к горловине паровозного котла.

Прильнув к стеклам, за работой наблюдали изможденные пассажиры с печальными глазами обреченных, ждущих своего последнего часа.

Тут произошло то, чего никто не ждал. Дверь шестого вагона открылась, и на землю спрыгнул солдат с автоматом. Он преградил дорогу тележке, которую вез капитан с проводником.

— Два бидона сюда! Живо! — скомандовал солдат.

— На место, рядовой! С дороги! — крикнул Стрелов.

Солдат поднял ствол. Яков увидел второго солдата на подножке вагона. Стрелов не раздумывал, морской волк, участвовавший в десятках десантных вылазок, действовал по правилам рукопашного боя. Он упал на землю, дважды перевернулся через голову, сбил солдата с ног, выхватил из его рук автомат и услышал очередь. Стрелял солдат с подножки, пули попали в свалившегося на Якова краснопогонника. Яков дал ответную очередь, и солдат упал с подножки лицом на перрон.

Из окна слева высунулась голова в пилотке, Стрелов вскочил и капитан выстрелил в воздух. Голова исчезла.

Вцепившись в тачку, проводник продолжал стоять, будто окаменел.

— Гони к первому вагону, ротозей! — крикнул капитан.

Поезд дал два коротких гудка. Стрелов запрыгнул на

подножку, прихватив с собой второй автомат. На перроне остались лежать два трупа в солдатской форме. Яков поднял подножку и захлопнул дверь.

У противоположной двери тамбура сидел на корточках Гавриков, закрыв голову руками.

— Очнись, фелюга, сколько их?

— Чет… чет… четверо.

— Вставай. В каком купе?

— В четв… четвертом.

Стрелов подкрался к двери, ведущей в коридор, и глянул в окошко. Никого.

— Было четверо. Осталось двое. Так, значит, беглые зеки в нашем поезде?

— Я их кормил, и они вели себя тихо, — прошептал проводник. — Я за пассажиров боялся.

— Дурак. Какие из них вояки, все силы в лагерях растеряли. Так, шпана.

Поезд дернулся и стал медленно набирать ход. Капитан прошел в коридор, встал спиной к стене сбоку от четвертого купе и постучал в дверь.

— Не вздумайте стрелять, подорву к чертовой матери. Можем договориться. Я зайду один, без оружия. Автоматы на пол и открывайте дверь!

— С нами уже на суде договорились, — послышался глухой голос.

— Я не судья, я капитан третьего ранга Яков Стрелов. Краснознаменный Тихоокеанский флот. Мы здесь все заложники. Хотите выжить, открывайте дверь.

Щелкнул замок, дверь открылась.

Стрелов передал автоматы проводнику.

— Стой на стреме, фелюга!

Застегнув китель на все пуговицы, Яков вошел в купе. Автоматы зэков лежали на полу. Те двое, что остались валяться на платформе, могли еще представлять какую-то угрозу, но эти двое выглядели так жалко, что на них было страшно смотреть. В правом углу скорчился щуплый мальчишка лет двадцати, рядом сидел старик, чей возраст определить невозможно.

— Бежали четверо, оставили за собой шесть трупов. Головорезы. Скажите мне, непонятливому, для чего эти двое вас с собой взяли?

— Дед Фома план составил, — мальчишка кивнул на старика. — Он головастый. А охранников Глухарь и Коловорот убили. Ради автоматов. Фома их смерть не планировал. Мы тут ни при чем.

— Тебя как звать? — спросил Стрелов мальчишку.

— Юрко. Я по высоковольтке прошел на другую сторону плотины и перекинул им трос.

— Артист! Прямо циркач.

— За это и взяли. Я в цирке родился и вырос. Мне все равно, где ходить, по дороге или по проволоке.

— За что посадили?

— Заодно с отцом. Он на ногах лестницу держал, а на ней гимнастки крутились. Лестница рухнула на зрителей, троих погубила. Девочки тоже погибли? Полцирка пересажали. Только отец мой не виноват. Пытался доказать это, но его собаками затравили.

— А мать где?

— С фокусником уехала, когда мне семи еще не исполнилось.

— А ты, Фома?

— Он не разговаривает. Пишет. Немцы ему язык вырвали. Девятый побег на его счету. За что в последний раз сел, уже не помнит. Раньше все Гитлера ругал — языка лишили, теперь наших начал крыть по матушке, но на бумаге. Свободы лишили.

— Болезнь вас не задела?

— Так к нам никакая зараза не липнет.

— Ладно, я вас не сдам. Воды дадим, будете жить, как все.

Начальник станции Томск-пассажирская Никифоренко получил подробный отчет от начальника станции Нижняя и со всеми материалами направился в особый отдел в кабинет к майору госбезопасности Люсинову. Выслушав доклад, Люсинов позвонил на Нижнюю по телефону и узнал подробности. В сложившейся ситуации он не решился сам принимать решение и поехал в управление к генералу Хворостовскому.

— Что стряслось, Люсинов? Докладывай четко и быстро, — раздраженно приказал генерал.

— Вот. Все в документах. Цепочку транзитных пассажирских поездов из Канска заключает 731-й литер. Там творится что-то непонятное. Сначала я получил от них запрос на медикаменты, таких и в Москве не найдешь. Мало того, запрос пришел за подписью профессора Прянишникова, который, по данным из Камска, был переправлен в Москву еще весной.

— Уточнить. Что дальше?

— Они требовали, чтобы мы доставили медикаменты в Нижнюю грузовиком. Я даже реагировать не стал на этот бред.