Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора

• Название: На рубеже веков. Дневник ректора
• Автор: Сергей Есин
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94850-025-Х

Есин Сергей Николаевич — известный писатель, драматург и публицист. Его повести и романы: «Имитатор», «Мемуары сорокалетнего», «Р-78», «Типы», «Гладиатор», «Живем только два раза», «Бег в обратную сторону» широко известны читателям.

Его Дневники охватывают последние три года XX века. Здесь — жизнь страны, жизнь Литературного института им. А. М. Горького, ректором которого он является, жизнь самого автора и многих людей, его окружающих.

Напечатанные в «толстых» журналах дневники были востребованы читателями так же жадно, как и проза писателя.

---

Завтра собираюсь в Переделкино к Игорю Васильеву смотреть дом и горку вместо моего старого, еще маминого буфета.

12 сентября, воскресенье. Тем не менее самая главная цель моей поездки была прогулять мою собачку Долли, которая уже две недели сидит без дачи. Пускай побегает, пока я буду осматривать чужие пенаты. Дача хороша, благоустроенна, масса антикварной мебели. Особенно меня восхитило японское фуро в ванной комнате. Поймал себя на том, что совершенно лишен зависти. Ну, совсем мне не обидно, что кто-то живет на даче в Переделкино, а я в Обнинске за 100 километров, и живет лучше, чем я, ректор. Я всегда думаю о том, сколько же сил люди потратили, чтобы жить именно таким образом. А я тем временем так счастливо пописывал свои романчики, пока они строили и перестраивали свои хоромы.

Вечером читал рассказики первокурсника А. Приходько. Пожалуй, молодые не то что по-новому пишут, но по-другому чувствуют. Я судорожно пытаюсь с этим разобраться. А если конкретно, то очень боюсь первых своих советов ученикам.

Сложность обучения литературе состоит в том, что почти все исчерпано. Понимаешь, что направление — реализм, но эту реальность необходимо выразить каждый раз по-новому, какими-то иными приемами, новой стыковкой слов. И тут начинаешь отчетливо осознавать, что неисчерпаемы мысль и человеческий взгляд на жизнь. Значит, надо опираться больше на мысль, но как же ее выразить, чтобы она дышала, чтобы понятия сверкали чувственной новизной?

Приходько, конечно, пишет очень неплохо. Но, как и они все, только про себя. Образная и мыслительная сгущенность перерастает у него в манерность.

13 сентября, понедельник. Сегодня был взорван еще один жилой дом в Москве. Я очень боюсь, что наши власти дождутся народных волнений. Начинается внутренняя паника. На улицах машин больше, чем обычно, — многие боятся ездить в метро и вытащили свои машины, хотя, возможно, и не предполагали поездки. Мэр обратился к идее создать некие общества самообороны. Везде теперь будут старшие по подъездам. Всем бабушкам и дедушкам приказано смотреть в оба глаза и доносить о подозрительных лицах. Я очень боюсь взрыва национализма по отношению к смуглым и с усами. По словам Димы, на Ленинском проспекте уже кучкуются отморозки в четырнадцать-пятнадцать лет с надеждой наткнуться на каких-либо «черных». Это результат работы телевидения и разговоров на кухнях.

14 сентября, вторник. Начались заседания Госдумы. Уже давно в воздухе витают суждения о введении чрезвычайки. Судя по тому, как упорно Путин в Госдуме отрицает предположение о намерении правительства ввести чрезвычайное положение, его, наверное, не введут. В Москве останавливают любую машину, за рулем которой человек с нерусским лицом. Я бы сказал, демократизм в действии.

Упорная и справедливая тенденция прессы — выявить, кто же все-таки виноват в Чечне. То есть спохватились задать вопросы, которые критически мыслящие люди задавали себе и обществу еще несколько лет назад. Почему же тогда прошли мимо очевидного, не довели до конца грозненскую операцию? Почему так охотно и быстро закончили Буденновск, начали переговариваться с бандитами? Так ли поступили бы в этих ситуациях в США, на которые все кивают? Всплывают в связи с этим личности Лебедя и Черномырдина.

Сегодня состоялось заседание нашей кафедры. Мы справились с этим за 20 минут: Сергея Чупринина рекомендовали ученому совету на должность профессора, Таню Бек на звание доцента и Анатолия Дьяченко на звание старшего преподавателя. Цыбина, Орлова и Кострова приговорили к голосованию уже на звание профессора.

Попутно А.Е.Рекемчук рассказал мне о скандале, произошедшем на похоронах Разгона. Оказывается, покойный принял несколько лет назад православие. Тем не менее «группа писателей» под руководством Жени Альбац принесла в ЦДЛ венок с огромным, бросающимся в глаза знаком магендоида и привела с собой еврейский оркестрик. А. Е. усмотрел в этом, наверное, справедливое стремление Союза писателей Москвы превратиться в другую организацию или во что-то такое. После смерти Савельева и при попустительстве вновь избранной главы союза Риммы Казаковой вожжи оказались отпущены, и «группа писателей» пытается приватизировать, а точнее, национализировать союз. Эти хлопоты вокруг союзов и тонкости их идеологических или националистических нюансов — чисто советская черта.

15 сентября, среда. Утром, когда гулял с собакой, увидел молодую женщину, старательно одетую, но не богатую, идущую к трамваю. Рядом к школе все время подъезжали машины, из которых выходили обеспеченные дети и родители. Я шел за этой женщиной и увидел, что ее чулки все были забрызганы грязью. Мне стало удивительно ее жалко.

Начал перечитывать «Марию Антуанетту» Цвейга.

Газета «Мир новостей», 11 сентября 1999 г., № 37(299).

«САТАНИСТ ХОТЕЛ ВЗОРВАТЬ МОСКВУ.

Студента литературного института подозревают в организации серии взрывов в столице».

Перепечатываю в дневник только конец статейки:

«…Нашему корреспонденту удалось встретиться с друзьями студента, факт задержания которого не вызвал у них ничего, кроме недоумения. Рассказывает бывший одноклассник Михаила Ярослав Мостовой: «Еще в школе Наумыч был довольно неординарной личностью: постоянно рассказывал невероятные истории из своей жизни. По его словам, он был одним из основателей секты «Церковь Черного Дракона» и постоянно участвовал в сходках членов этого общества. После окончания школы Михаил перепробовал много дел: был активным фанатом «Спартака», работал ди-джеем народно, много путешествовал по миру. Его увлечение сатанизмом никто не воспринимал всерьез, впрочем, как мне кажется, он и сам не придавал этому большого значения. Все это не выходило за рамки простого дурачества». О последних увлечениях Михаила рассказывает его знакомый Дмитрий Путивцев: «Не думаю, что все это он говорил серьезно. Мне кажется, он не способен на какие-то агрессивные шаги. Обвинять его в подготовке взрывов в Москве — полный абсурд. Думаю, что милиции необходимо было найти мальчика для битья, вот они и решили отыграться на студенте». Настораживает, что в результате оперативно-розыскных работ столичной милиции удалось разработать лишь две версии: студента-сатаниста и революционера-литератора. Наша газета обязательно будет следить за развитием событий и расскажет о дальнейшем ходе следствия по этим делам».

16 сентября, четверг. Утром телевидение объявило о новом взрыве жилого дома в Волгодонске. Москвичи с облегчением подумали: не у нас. Господи, ведь все это результат деятельности ублюдочного правительства, ублюдочного президента и общей доктрины, при которой большинство должно жить беднее, чем жили раньше, а некоторые так роскошно, как не снилось прежним магнатам. На всех не хватает. Причем богатые пытаются еще создать себе на всякий случай задел на Западе. Страна ушла в горячие завтраки в чужих отелях, в белые полотенца в номерах. В клизмы, памперсы и пьянку.

У нас на подъезде две памятки. Одна из них: давайте, жители, собирайтесь организовывать круглосуточное дежурство в подъездах, а протокол о вашем собрании и график дежурств пришлите к нам, в РЭО. А зачем же мы содержим милицию, правительство, внутренние войска, министров?

Звонили из Бутырской управы, просили взять до нового года на житье 47 участковых милиционеров, присланных на усиление в Москву. Взял, может быть, к ним дадут еще и полсотни кроватей, которые мы потом присвоим.

Вечером был на «круглом столе» в посольстве Индии в Москве. Что-то о традиционных связях и контактах на следующее тысячелетие. Интересно, но трехчасовое сидение слишком серьезная плата за фуршет. Ушел, выслушав пару докладов.

17 сентября, пятница. Самое главное и печальное, что B. C., поменяла больницу и своим ходом ездила в Бабушкино и обратно в некий центр гемодиализа, потому что «блестит, потому что новый». Как она это только вынесла? Я надеюсь, что все это закончится хорошо, может быть, и действительно придется переходить в эту другую больницу, где все по европейским стандартам. Валя не сообразила, что в этой сутолоке, которая сейчас царит в Москве, в этих пробках и «скорая помощь» может опоздать, и просто всем скоро будет не до «скорой помощи». Я все время думаю, что скоро в транспортировке B. C. на диализ надо будет рассчитывать только на себя.

Утром ходил на рынок, где купил кучу костей и обрезков мяса для питания собачки. Кость она начала грызть с невероятным наслаждением. Вечером был в Матвеевском у B. C. Прочел в трех номерах «Киносценариев» мемуары М. Буа о Нуриеве. Вырисовывается очень неодинаковый, жадный, эгоистичный, но великий человек. Кстати, Нуриев был маленького роста. Поразило, что ноты он читал с листа почти так же, как и Стравинский. Стал думать о смерти не в каком-то литературном плане, а как о вполне естественном и закономерном явлении. Нужно довольно сильно устать от болезни, чтобы она тебя утомила, и тогда начинаешь думать по-иному.