Сюгоро Ямамото - Красная Борода

• Название: Красная Борода
• Автор: Сюгоро Ямамото
• Издательство: Радуга
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002532-Х

В сборних известного японского писателя Сюгоро Ямамото (1903—1967) включены роман «Красная Борода», повесть «Девушка по имени О-Сэн» и рассказы. Через судьбы героев романа и повести — людей отверженных и беззащитных — автор рисует яркую картину быта и нравов Японии в период позднего феодализма. В рассказах С. Ямамото, согретых теплым юмором, раскрывается духовный мир простых людей современной Японии.

---

—  Какити? — переспросил Ниидэ. — Если память мне не изменяет, он занимался изготовлением циновок, а жил в крайнем из восьми бараков?

—  Он самый. Последние годы его мучила подагра, и он почти не вставал. — Какудзо сделал попытку повернуться на бок, и лицо его исказилось от боли. Несмотря на боль, он старался говорить спокойно. —Доктор, вы случайно не зна­комы со стариком Тасукэ?

—  С продавцом лапши? Я бывал у него.

—  У него живет девушка по имени О-Танэ. Прошу вас, отправьте за ней посыльного и попросите немедленно прийти сюда. Мне надо с ней повидаться и кое-что сооб­щить.

—  Я пошлю за ней завтра, а нынче ночью постарайся уснуть.

—  А сегодня нельзя?

—  Ты ведь сам признался, что хотел кого-то убить. Если послать за девушкой ночью, это вызовет подозрения у вла­стей. Кто-нибудь выследит ее и обнаружит тебя, поэтому ты сегодня поспи, а завтра утром что-нибудь придумаем.

—  Понимаю, — ответил Какудзо и закрыл глаза. Ниидэ поглядел на Нобору. Тот решил, что он попросит присмотреть за больным, но никаких указаний не последо­вало. Ниидэ вышел из палаты, направился было к себе, но остановился на полпути и, обернувшись к выходившему из палаты Нобору, сказал:

—  Не сочти за труд, прикажи, чтобы мне принесли рисовые колобки.

Нобору вдруг тоже почувствовал, что страшно голоден, и поспешил на кухню. На кухне было темно, лишь один фонарь едва освещал помещение. Под фонарем сидел чело­век и мастерил ящик. Рядом стояла О-Юки, наблюдая за работой. Нобору заказал О-Юки две порции колобков, потом обернулся к мужчине и с удивлением узнал в нем Ино.

—  Чего ты так усердствуешь, Ино? Уж ночь на дво­ре, — с улыбкой сказал Нобору.

—  Да так, тружусь понемногу. Вы ведь тоже припоздни­лись сегодня.

—  Ты не увиливай, скажи, что это ты мастеришь?

—  Сиденье, — ответил Ино и неожиданно покраснел. — Вы ведь знаете О-Юми, которая умом тронулась. Она со­всем слабая стала, ей даже на полу сидеть трудно. Вот я и решил смастерить для нее круглое сиденье со спинкой.

—  Вот как? Это тебя О-Суги попросила?

—  Ошибаетесь. Я ведь остался в больнице, чтобы помогать по столярному делу, и делаю все по своей воле, — рассердился Ино.

—  Ты уж извини, если я тебя обидел, — рассмеялся Нобору.

—  Что вы?! — смутился Ино. — Разве смею я требовать от вас извинения? Это уж вы простите меня — болтаю сам не знаю что.

—  Считай, что мы квиты, — вновь рассмеялся Нобо­ру. — Передай от меня привет О-Суги.

Ино кивнул и снова застучал молотком. О-Юки вручила Нобору корзиночку с рисовыми колобками, пообещав при­нести чаю.

На следующее утро Ниидэ отправил посыльного на Ябуситу за О-Танэ. Она выглядела значительно старше своих девятнадцати лет. В спокойствии, с каким она выслушала Ниидэ, в решительном взгляде, даже в том, как был повязан у нее на голове платок из хлопчатобумажной ткани, чув­ствовался волевой, не свойственный молоденькой девушке характер.

Сообщив ей о состоянии Какудзо, он сказал:

—  Надеюсь, дней через десять раны затянутся, но нога, пожалуй, срастется лишь через месяц, а пока лучше ему не выходить.

—  А нельзя ли его забрать домой?

—  Нет, пусть пару дней полежит в больнице — здесь удобней его лечить, да и для него самого безопасней. Мало ли что может случиться.

—  Пожалуй, вы правы. Это меня тоже тревожит.

—  Что случилось, О-Танэ? Кто-то приходил от Такады? — вмешался в разговор Какудзо.

—  Да, — нерешительно ответила девушка, видимо, раз­думывая, стоит ли тревожить Какудзо. — Поздно вечером зашел Идзо, и с ним еще трое. Разыскивали человека, кото­рый хотел убить их молодого господина. Сказали, будто он живет в одном из здешних бараков. Они обходили всех подряд, а когда стали спрашивать о тебе, я сказала, что ты отправился к родителям в Тоёсиму. Мол, у них случилось несчастье, и ты срочно выехал и останешься у них ноче­вать.

—  Молодец, правильно сделала — только, думаю, они не поверили.

—  Мне тоже так показалось, но если завтра ты не вер­нешься, будет хуже.

—  Они угрожали?

—  Сказали: если не объявишься, значит, именно ты покушался на жизнь их господина. И вообще говорили: мол, жители бараков устроили заговор и жестоко поплатятся за это.        

—  Хорошо, я вернусь.

—  Погоди, — остановил его Ниидэ. — Расскажи, что там у вас произошло, может, я смогу что-нибудь посовето­вать.

—  Прошу вас, ни о чем не спрашивайте! Я и так доста­вил вам беспокойство, — пробормотал Какудзо.

—  Доставил ли беспокойство или нет — это мне решать. А ты все же расскажи, как было дело.

—  Говори — нам скрывать нечего, — стала упрашивать его О-Танэ.

Какудзо повернулся на бок, застонал от боли и до крови закусил губу. В это время в палату вошел Мори и предупре­дил, что пора осматривать вновь поступивших больных.

—  Иду, — ответил Ниидэ и, обернувшись к Нобору, ска­зал: — Послушай, что он расскажет.

3

На улице Ябусита было три одноэтажных дома барачного типа, которые занимала двад­цать одна семья. Владельцем этих бараков был Мацудзиро Такада. Его отец Есити в свое время открыл небольшой ломбард, дела пошли хорошо, завелись деньги, и он посте­пенно стал скупать по дешевке соседние дома и земельные участки. Лет пятнадцать тому назад, сколотив солидное состояние, он продал ломбард, к которому у него с самого начала не лежала душа, и занялся исключительно сдачей в аренду домов и земельных участков. Причем в три барака, приобретенные им еще девятнадцать лет тому назад, он почему-то пускал квартирантов бесплатно. Мало того, даже ремонтировал их за свой счет, не беря с жильцов ни гроша.

—  Он и своему сыну Мацудзиро завещал не брать платы с квартирантов, чему был свидетелем Мотосукэ — бывший управляющий домами, — пояснил Какудзо.

—  Должно быть, на то имелась какая-то причина? — спросил Нобору.

—  Была, конечно. Иначе какой дурак в наше время отдавал бы жилище бесплатно!

—  А почему он так поступал?

—  Не знаю. Управляющий сменился, и знает теперь об этом лишь Тасукэ — дед О-Танэ, да только он выжил из ума и ничего не помнит.

Тем не менее всем жильцам было известно о таком заве­щании Ёсити, знал о нем и новый управляющий Дзёсабуро, которому сообщил об этом его покойный отец. Ходили слу­хи, будто существует и какая-то бумага, в которой покой­ный Ёсити изложил свою волю. Только никто не знал, у кого она хранится. Квартиранты в этих бараках подолгу не жили, сменялись каждые пять-шесть лет. Один только чок­нутый Тасукэ должен помнить те времена.

—  И вдруг все переменилось, — продолжал Какудзо. — В мае этого года умер Ёсити, и все его имущество перешло к единственному сыну, Мацудзиро, — молодому человеку двадцати трех лет. Прошлой осенью он женился, и вскоре жена родила ему сына. Так вот в конце октября этот самый Мацудзиро приходит к нам, да не один, а с тремя молодчи­ками и говорит: убирайтесь все до единого из моих домов — я их буду ломать!

—  Разве он не знал о завещании отца?

—  Знал. Он и сам в этом признался, но заявил: письмен­ного свидетельства нигде не обнаружено и, кроме того, за то, что было при отце, он не отвечает, посему это обещание он считает недействительным. Квартиранты, мол, девят­надцать лет прожили в его домах, не платя ни гроша, — дальше так не пойдет.

—  Н-да, выходит, все не так просто, — поморщился Нобору.

—  Верно, его тоже можно понять, но ведь затеял он это не от нужды, не оттого, что ему не хватает денег. Просто у него возник план: снести все дома на улице Ябусита, а на их месте построить целый квартал закусочных, чайных доми­ков и публичных домов. Причем он уже заручился согла­сием монахов из храма Гококудзи.

Все это походило на правду — бывают ведь случаи, когда странным образом переплетаются интересы священ­ников и хозяев увеселительных заведений, подумал Нобору.

Разве не соседствуют с веселыми кварталами храмы Асакуса, Нэдзугонгэн и многие другие? Вот и храм Гококудзи не исключение. Его возвели в годы Гэнроку, пожаловав ему земли с доходом тысячу триста коку риса в год. Одно время ему будто бы покровительствовала вдова из дома сегуна. Однако место здесь было безлюдное, да и храм считался не столь уж древним и не особенно процветал. Ничего удиви­тельного, что некоторые монахи благожелательно отне­слись к плану застройки прилегающей местности увесели­тельными заведениями. Это помогло бы поправить свои дела.

—  Если так, то положение еще более осложняется. Я, конечно, расскажу об этом доктору Ниидэ, но, на мой взгляд, лучше бы просто убраться отсюда подобру-поздоро­ву. Тем более что вы и так не платили за жилье целых девятнадцать лет.

—  Это правда.

—  Чем влезать в это сложное и запутанное дело, не лучше ли обосноваться на новом месте?

—  Может, вы и правы, — нерешительно произнес Какудзо, — но только очень уж нам не по нутру этот нена­сытный Мацудзиро.