Сюгоро Ямамото - Красная Борода

• Название: Красная Борода
• Автор: Сюгоро Ямамото
• Издательство: Радуга
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002532-Х

В сборних известного японского писателя Сюгоро Ямамото (1903—1967) включены роман «Красная Борода», повесть «Девушка по имени О-Сэн» и рассказы. Через судьбы героев романа и повести — людей отверженных и беззащитных — автор рисует яркую картину быта и нравов Японии в период позднего феодализма. В рассказах С. Ямамото, согретых теплым юмором, раскрывается духовный мир простых людей современной Японии.

---

—  Спасибо, что пришла, — прошептал он, неотрывно глядя на О-Сэн расширившимися от волнения глазами.

—  Я отпросилась, чтобы сделать кое-какие покупки в Янагиваре, и очень спешу. Боюсь, как бы нас здесь не уви­дели.

—  Я надолго тебя не задержу.

Похоже, Сёкити был напуган не меньше О-Сэн. Он и всегда выглядел бледным, но сейчас в его лице не было ни кровинки. Беспокойно оглядываясь по сторонам, он сказал:

—  Утром я поссорился с Котой. Терпел, терпел, а сегодня не выдержал. Когда-нибудь это должно было слу­читься — одному из нас надо уйти. Теперь ясно, что уйти придется мне — хозяин мастерской решил взять в приемные сыновья Коту.

—  А почему вы поссорились? Чего не поделили?

—  Сегодняшний случай пустяковый. Но на душе так накипело, что просто нужен был повод... Откровенно гово­ря, все произошло из-за... — начал Сёкити и осекся, с опас­кой поглядывая на О-Сэн. — Нет, прежде чем расскажу, надо кое о чем тебя спросить. Видишь ли, завтра я отправ­ляюсь в Камигату[31]...

О-Сэн с трудом проглотила подступивший к горлу комок.

—  Оставаться в Эдо мне нет никакого резона — либо придется работать под началом Коты, а этого я не хочу, либо уйти из мастерской и влачить жизнь заурядного плот­ника. Вот я и решил: поеду на заработки в Камигату, нако­плю денег, чтобы купить разрешение на собственную мас­терскую, и только после этого вернусь в Эдо. Там, в Камигате, чужие люди — никто не станет меня отвлекать, да и продукты дешевые. Думаю, года за три, самое большее за пять накоплю нужную сумму... Будешь меня ждать?

—  Что ты имеешь в виду? — Голос О-Сэн задрожал. — Я... и ты?..

—  Да, да! Именно так. До сегодняшнего дня я не решался тебе сказать. А вернусь самое позднее через пять лет, стану хозяином мастерской и постараюсь сделать тебя счастливой. Обещай, что дождешься меня и ни за кого дру­гого не выйдешь замуж.

—  Буду ждать, — прошептала О-Сэн, чувствуя, как запылали щеки. — Да, Сёкити, буду тебя ждать, — повто­рила она, словно в бреду, не вполне сознавая, что говорит.

—  Спасибо, О-Сэн! — воскликнул он. — После этого я спокойно покину Эдо. У меня появилась цель, ради которой есть смысл отправиться в Камигату. Теперь я могу при­знаться, из-за чего поссорился с Котой. Он ведь тоже имеет на тебя виды, поэтому мы и поругались. Знай, когда я уеду, он будет всячески к тебе подкатываться, но меня это уже не беспокоит — ведь ты обещала ждать, и я знаю: что бы ни случилось, ты не нарушишь своего обещания.

На О-Сэн нахлынули странные, сложные чувства, кото­рых словами не объяснить. Лишь много позднее она поняла, что эти несколько минут определили ее будущее... Тем вре­менем надвинулись сумерки, погасли фонари в чайных домиках на улице Хирокодзи и набережной Хондзё, где еще недавно веселились гости, обслуживавшие их девушки расходились по домам, на окнах опустились шторы. Подняв­шийся с реки ветер холодил кожу. Он срывал с деревьев увядшие листья, и они, лениво кружась, медленно опуска­лись на землю. Спешили домой запоздалые прохожие. Время от времени тишину нарушали заунывные крики лотошников. Все это вместе окрашивало грустью наступив­ший осенний вечер.

Простившись с Сёкити, О-Сэн прямиком отправилась домой — идти за покупками в Янагивару было уже поздно. Необъяснимое волнение охватило ее. Сладостное, испытан­ное впервые в жизни, оно теснило грудь, наполняло жаром сердце. Короткая встреча с Сёкити, его слова внезапно про­будили в ней дремавшие до той поры чувства. Дома, тянув­шиеся вдоль улицы, навевающий грусть вечерний пейзаж были привычными ее взгляду, но для нее сейчас все выгля­дело необыкновенным. О-Сэн словно другими глазами уви­дела город, казавшийся ей теперь отмеченным печатью величественного покоя и красоты.

Когда она добралась до дома, в мастерской горел фонарь, Гэнроку по-прежнему трудился, склонившись над точильным камнем.

Подходя к дому, О-Сэн взглянула на висевшую над дверью вывеску. Дожди и ветер основательно над ней потрудились. Лишь с трудом можно было различить слова: «Точильная мастерская Гэнроку». А сбоку более мелкими иероглифами было выведено: «Алебарды и копья к заточке не принимаются». Девушка сняла вывеску, очистила ее от пыли и грязи и лишь после этого зашла в мастерскую.

—  Извините, дедушка, около плотины всегда торговали листьями аралии, но сегодня, как назло, их не оказалось, — сказала она.

—  Я ведь предупреждал тебя: обойдемся тем, что есть дома. Макрель в уксусе — это же царский ужин, а какой к ней будет гарнир — неважно.

—  Я сейчас все быстро приготовлю, — сказала О-Сэн и убежала на кухню.

2

На следующий день Сёкити зашел получить свой заказ, а заодно и попрощаться. Не вда­ваясь в подробности, он сообщил Гэнроку, что отправля­ется на заработки в Камигату года на три, а О-Сэн пожелал здоровья, многозначительно поглядел на нее и улыбнул­ся — улыбка получилась грустной. В тот же день он про­стился со своими родственниками в Синагаве и отправился в путь.

Первые несколько дней О-Сэн была сама не своя. Зани­маясь обычными домашними делами, она вдруг замирала, перед глазами всплывал образ Сёкити, его бледное лицо, настойчивый и в то же время растерянный взгляд, проник­новенный шепот. Она постоянно думала: где он теперь, благополучно ли миновал Хаконэ, не захворал ли в пути? В ее воображении возникали страшные картины: шайки банди­тов, нападавшие на Сёкити, подстерегавшие его в пути неожиданные бедствия, от которых мороз пробегал по коже. Спустя полмесяца она постепенно успокоилась и теперь все чаще задумывалась о ссоре между Сёкити и Котой, о том, что связывало ее с обоими юношами...

В квартале Кая находилась большая мастерская, принад­лежавшая Яминокити Сугите. В ней работали более десяти плотников — известных мастеров, которых приглашали даже в дворянские поместья. Прежде родители О-Сэн — у них была небольшая парикмахерская — жили по соседству с Сугитой. Когда девочке исполнилось двенадцать лет, ее отец, Мосити, скончался. Он был человеком нелюдимым, неприветливым и крайне раздражительным. Такие черты характера отталкивали от него клиентов, и потому парик­махерская чаще всего пустовала. Мать О-Сэн часто болела, неделями не вставая с постели. Все это создавало в доме гнетущую, безрадостную атмосферу. О-Сэн с раннего дет­ства немало времени проводила у Сугиты. Он и его жена О-Тё очень любили детей. К несчастью, их единственная дочь прожила всего полгода, а больше детей у них не было. О-Тё часто заходила к соседям, брала на руки и ласкала малютку. Девочка тоже привыкла к ней и, когда чуть подросла, с удовольствием навещала большой и гостепри­имный дом Сугиты, так отличавшийся от тесного и унылого отцовского дома. У Сугиты ее всегда ожидали чудесные игрушки и сласти. О-Тё дарила ей кимоно и оби, весной и осенью наряжала ее и брала с собой любоваться цветами. В такие дни ее нес на плечах старик Садагоро, с давних пор живший в доме Сугиты. Вместе с четой Сугита О-Сэн побы­вала и у водопада Одзигонгэн, и в долине Светлячков, и в Пионовом саду в Хондзё.

—  О-Сэн, хочешь стать моей дочуркой? — нередко обращалась к ней О-Тё, ласково гладя ее по щекам.

—  Если бы я не была маминой дочкой, обязательно стала бы вашей, — совсем не по-детски отвечала девочка, скорчив серьезную гримаску.

Мать умерла, когда О-Сэн исполнилось девять лет. И сразу же к ним в дом переехал дедушка Гэнроку — отец Мосити. До этого из-за неуживчивого характера Мосити он жил отдельно, на Канде, где у него была точильная мастер­ская. Когда мать О-Сэн скончалась, он сам вызвался пере­ехать к ним в дом, понимая, что угрюмый Мосити не сумеет как следует воспитать дочь. Дед и прежде бывал у них, при­носил девочке сласти и красивые шпильки для волос, поэтому О-Сэн давно уже привыкла к нему и теперь даже спать укладывалась в обнимку с дедом... Именно в те годы она познакомилась с Котой и Сёкити. Кота был дальним родственником Сугиты. В тринадцать лет его взяли учени­ком в мастерскую. Характер у Коты был неуживчивый, вздорный. Он часто ссорился с работавшими у Сугиты плот­никами, но в то же время оказался на редкость способным и сметливым учеником. Сёкити появился в мастерской на полгода позже. Судьба его не баловала. В раннем детстве он потерял родителей. Братьев и сестер у него не было, и его приютил дальний родственник — рыбак из Синагавы. В противоположность Коте он отличался спокойным, покла­дистым нравом. Сёкити был настолько хлипок и мал ростом, что никто бы не поверил, что они с Котой одногод­ки.

После смерти матери О-Сэн почти перестала ходить в дом Сугиты. Дед Гэнроку был против, да и отец не одобрял ее частые посещения этого семейства. Много позже О-Сэн узнала, в чем тут дело. Оказывается, Сугита просил отца отдать им О-Сэн в приемные дочери, а тот наотрез отказал­ся. С тех пор отношения между ними испортились, хотя О-Тё по-прежнему навещала О-Сэн, осыпала ее подарками, а иногда присылала с Котой или Сёкити приглашения на обед или в театр.