Борис Яроцкий - Эхо в тумане

• Название: Эхо в тумане
• Автор: Борис Яроцкий
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-00016-1

Книга писателя В. Яроцкого состоит из трех документальных повестей, связанных единой мыслью: рассказать молодежи о том, какой ценой нам далась победа над гитлеровцами. В первой говорится о коллективном подвиге 193 комсомольцев, ушедших в начале войны в тяжелейший рейд по Карелии, из которого вернулось лишь 40 человек; герой второй — легендарный танкист П. Д. Гудзь; поиску, выяснению обстоятельств гибели комсомольца-подводника и его любви к болгарской подпольщице посвящена заключительная повесть книги

---

В 1946 году я вышла замуж. Мой муж был партизаном в Родопах. Сейчас он работает в леспромхозе в Коми АССР. У нас есть дочь Иванка и сын Алеша. Сын учится в Софийском университете. Иванка закончила управленческий техникум и служит секретарем на лесокомбинате. Иванка бывает в Москве, приезжает на заочные стенографические курсы.

Напишите мне, Павел Петрович, когда и где погиб Алеша? Где находится его могила? Как здоровье Вашей мамы и бабушки? Пишите о себе.

Всегда рады будем видеть Вас в нашей прекрасной Болгарии. Обязательно приезжайте. Мы вам покажем нашу страну. Ваш брат Алеша отдал за всех нас свою молодую жизнь.

С сердечным приветом

Тана Курдова».

Атанас поднял голову.

— Значит, Проданов не ошибся. Тана — она же Иванка. Но почему?

— Мы спросим Иванку.

— Где она?

— В Советском Союзе.

— Союз огромен.

— А мы найдем!

Действительно, на Всесоюзных стенографических курсах значилась ученица Иванка Курдова. Каждый месяц она присылала из Коми АССР контрольные работы.

Павел отправил ей заказное письмо. В нем он просил, чтобы девушка, как только будет в Москве, дала о себе знать. Он обязательно должен ее увидеть,

Стужа сменилась оттепелью. Дул южный ветер. С крыш на тротуары летела веселая капель.

Сквозь горячее облако пара, клубившееся над районной ТЭЦ, поднималось оранжевое солнце. «Как над морем», — сравнил Павел и невольно, про себя, отметил: чтоб видеть всю прелесть московского утра, не надо торопиться…

Вчера он закончил дипломную работу, и полковник Горбатюк, обычно не щедрый на похвалу, сказал, что идею задания целесообразно изложить на теоретической конференции, где будут участвовать представители войск.

Полковник придерживается правила: полезные идеи должны дозревать не в сейфе, а в войсках, там их исправят и дополнят, а главное — реализуют. Не однажды коллеги возражали ему, что якобы так теряется автор. «Ну что ж, — отвечал он, — может, автор и теряется, зато выигрывает общее дело». И хотя еще предстояла защита, Павел не беспокоился об оценке, он испытывал иную тревогу: как специалисты встретят его предложения, изложенные в дипломной работе.

В этот такой удивительный весенний день его вдруг вызвали на факультет. Тут уже были сокурсники, сообщившие: «Кадровик прибыл». В офицерской службе беседа с представителем кадровых органов — момент особый. И каждый, кто готовится к ней, испытывает робость: а вдруг он не покажется?

Павел еще не успел отдышаться, как его пригласили первым. Инструктор управления кадров объявил:

— Руководство факультета рекомендует вас на должность командира танкового батальона. Вы согласны?

— Так точно.

— А что касается места службы, то после Забайкалья переведем вас поближе к Западу.

— Готов ехать в любой округ.

— Вот и хорошо, — полковник сделал пометку в блокноте.

Павел посчитал, что на этом разговор закончен, и ждал разрешения выйти.

— Алексей Петрович Заволока, моряк-подводник, ваш родной брат?

— Да.

— Вам известно, когда он погиб?

— Нет.

— В июле сорок четвертого. Указом Президиума Верховного Совета СССР ваш брат награжден орденом Красного Знамени. Посмертно… Вот все, что мне пока удалось узнать.

— Спасибо. Значит, это вас просил Герасим Прокопьевич? Что-то он долго загостился, кажется, на Кубани…

— Форенюков умер, — глухо сказал полковник. — В «Красной звезде» был некролог.

— А Светлана? Где она? — оправившись, как после удара (новость и в самом деле оглушила), спросил Павел.

— Светлана в командировке. А Герасим Прокопьевич, верно, был в Краснодаре. Там военный трибунал судил изменников Родины. Форенюков выступал обвинителем. С сердечным приступом его привезли в госпиталь. Оттуда он позвонил в кадры, передал вашу просьбу.

Собирался Павел к Форенюковым в гости, но со дня на день откладывал визит. И вот, оказывается, опоздал… В спешке люди не успевают сделать доброе дело, сказать доброе слово, вспомнить друга. А вот Герасим Прокопьевич о его просьбе вспомнил.

Ругательски ругал себя Павел, и на душе у него так было скверно, будто не существовало ни чудного мартовского дня, ни веселой весенней капели.

Рассказ Иванки

В общежитии Павла ждала телеграмма. «Пятнадцатого вечером буду Москве. Остановлюсь гостинице «Россия». Иванка».

Павел, безусловно, встретит Иванку. Только вот как он определит, что это она?

Атанас, ознакомившись с телеграммой, согласился составить Павлу компанию, пообещав среди тысяч пассажиров узнать свою землячку.

К воркутинскому поезду друзья выехали загодя. Единственно, что было известно, — это станция, на которой садилась Иванка. И как только поезд застыл у перрона, Павел и Атанас побежали от проводника к проводнику, спрашивая, кто садился на станции Инта.

— Были такие, — наконец услышал Павел от проводницы последнего вагона. — Были девушка и двое мужчин.

— А какая она собой, эта девушка?

— Высокая, чернобровая. Кажется, в белом вязаном берете. С чемоданом, конечно. С кожаным, импортным.

Павел быстро пробирался сквозь толпу, коротко рассматривая девушек и молодых женщин. Иванка — среди них, чернобровая, высокая, в белом вязаном берете, с кожаным импортным чемоданом.

Вот и первый вагон, а пассажиры все движутся плотным потоком… Попробуй найди в этом потоке человека, которого знаешь всего лишь по фамилии. На выходе с перрона стоял Атанас. С высоты своего роста он хорошо видел пассажиров воркутинского поезда.

— Что-то не замечаю…

— Она в белом берете, с чемоданом.

— Конечно, — усмехнулся Атанас. — Обязательно с чемоданом. Ведь пассажирка! — И усомнился: — А может, она не приехала?

Тем временем перрон опустел. Лишь несколько подростков топтались под светящимися, как луна, часами. Долговязый, окруженный приятелями, играл на гитаре, подпевая:

Ты расскажи — и я пойму,
Мы все понятливые люди.
И потому, и потому…

Что было «потому», Павел не разобрал — не успел.

— Будем искать в «России», — сказал Атанас, и друзья не мешкая покинули вокзал.

В вестибюле гостиницы они ее узнали сразу.

— Иванка Курдова, не так ли? — обратился к ней Атанас.

— Да, а вы кто? — спросила она по-болгарски.

Не дав Атанасу объясниться, Павел первым поздоровался. Он был в смущении, но не от встречи, а от того, что девушка оказалась выше его ростом. В своем воображении он представлял ее другой, по крайней мере, легкой, как пушинка.

— Вы — Павел! — засияла Иванка, по-мужски протянув ему руку, и на чистейшем русском языке быстро заговорила: — Вы меня, Павел, извините за телеграмму. Сначала отправила, потом подумала… Я такая рассеянная! — Ее щеки горели, будто на улице, откуда она только что заявилась, все охвачено трескучим морозом. — Вот вы какой, Павел… Мне мама рассказывала… Я была еще маленькой, но уже знала, что вы есть, живете на берегу нашего Черного моря.

Мест в гостинице не было. Дежурный администратор предложил подождать. К ночи, когда уедут английские туристы, номера освободятся.

Павел недолго колебался, позвонил Светлане Форенюковой. Она недавно вернулась из командировки, привезла какой-то социологический материал о воспитании подростков. Павел был у нее в гостях, и она просила не забывать ее, сообщать, как идет поиск. Теперь он воспользовался приглашением. Светлана ответила:

— Приезжайте. Иванке у меня понравится.

На следующий день вечером они посетили Кремлевский Дворец съездов. Возвращались пешком. На выходе из Александровского сада Светлана принялась расспрашивать Атанаса о воспитании болгарских подростков.

А Павел с Иванкой, отстав, не заметили, как свернули на Красную площадь, дождались у Мавзолея смены караула, затем по улице Куйбышева направились к Светланиному дому. Иванка охотно говорила о своей жизни в тайге, о том, что специальность технического секретаря ей нравится, что мама приедет в Коми на целых три месяца, и тогда они будут жить втроем, но все равно домой, в Болгарию, очень тянет…

— Вы знаете, как она красива, наша Болгария, — восторженно сказала Иванка и пообещала: — Я вам покажу альбом. В нем есть фотография точно такая, как у вас. Товарищ Проданов правильно определил: мама передала фотографию в июне сорок третьего года, но попала она в руки Алеше намного позже.

…Когда Тана возвратилась из Варны и привезла с собой фотографии, Гочо дома не было — его опять угнали в порт. Раньше грузили баржи только по ночам, а теперь и днем никому не давали покоя, начиняли трюмы табаком, фруктами, овощами. И все это, говорили, шло на восточный фронт: болгарские фашисты помогали немецким.

После сталинградского разгрома немецкие войска заполонили все болгарские порты, добрались и до поселка, где жили Тиховы.