Григорий Григоров - Махно

• Название: Махно
• Автор: Григорий Григоров
• Жанр: История

---

Один из молодых махновцев Григрий Каретников, лично хорошо знавший Махно, близкий родственник знаменитого в те времена атамана Каретникова, одного из ближайших сподвижников Нестора Махно, подробно рассказал мне о жизни Махно. Передаю достаточно точно то, что он поведал мне в тюремной камере.

Батько, Нестор Иванович Махно, родился в бедной крестьянской семьев Гуляй-Поле Александровского уезда, недалеко от Екатеринослава. Рано стал круглым сиротой, нищенствовал, часто спал в стогах сена и конюшнях. Летом батрачил, а осенью и зимой работал у кузнеца подручным за харчи и постель. Самостоятельно научился читать и писать, очень любил приключенческие книги. В 1905 г. примкнул к террористической группе.Они поджигали помещичьи усадьбы, и даже убивали провокаторов и особо жестоких полицейских. За активное участие в террористической группе Махно был осужден на каторжные работы. На каторге он близко сошелся с анархистами, из которых особенно выделялся Волин, по национальности еврей.

Февральская революция освободила Махно с каторги, и он вернулся к себе на родину. В Гуляй-Поле он был избран в рабоче-крестьянский совет, самым свирепым образом расправлялся с помещиками, их земли передавал беднейшему крестьянству. Он пользовался большим авторитетом у себя на родине и на всей Украине. Когда Екатеринославская губерния была оккупирована немцами, Махно создавал партизанские группы из самых удалых ребят и наносил немцам чувствительные удары. Немецкое командование оценило голову атамана в миллион рублей, но никто его не выдавал. Махно пришлось бежать в Москву, где он возобновил свои связи с анархистами. С группой анархистов он снова вернулся на родину., где и создал крупный крестьянский отряд, боролся с немецкими захватчиками и войсками гетмана Скоропадского.Именно в это время Гуляй-польский атаман разработал особую тактику борьбы, воспользовался знаменитой тачанкой. Под видом крестьянских свадеб или похорон отряды Махно на тачанках проникали в районы расположения немецких войск и частей гетмана Скоропадского, стремительно передвигались по тылам Деникинской армии, захватывали вооружение и боеприпасы. Во всех городах, которые хотя бы на короткое время оказывались под властью махновских отрядов, из тюрем выпускали всех заключенных, независимо от их политической принадлежности. Мой сокамерник Каретников продолжал рассказ: - Моему земляку удалось создать несколько крупных отрядов, во главе которых стояли такие атаманы, как Щусь, мой свояк Каретников, Марченко, Василевский, Куриленко и другие. -- Мой собеседник с восторгом говорил об рганизационном таланте батьки, сравнивал его с предводителями гайдамаков -- Гонтой, Кармелюком и другими вожаками украинских крестьян, боровшихся за землю и волю. Каретников считал, что только Махно искренне хочет передать землю крестьянам. Каретников много рассказывал о съезде махновских отрядов и представителей от 72 волостей и уездов: Александровского, Мариупольского, Бердянского, Бахмутского и Павлоградского. На этом съезде было принято несколько принципиальных решений, в том числе о создании "безвластных коммун". Все отряды махновцев формально были объединены в тдельную бригаду во главе с Махно, подчиненную Советской Заднепровской дивизии, которой командовал знаменитый Дыбенко, один из руководителей Октябрьского переворота. Впоследствии я узнал, что к Махно неоднократно приезжали ответственные представители из Москвы, в том числе Калинин, Мануильский, Карл Радек. Они пытались каким-то образом наладить взаимодействие махновских отрядов с Красной армией, но все их усилия оказались тщетными. Я слушал Каретникова с большим интересом, меня очень занимала биография современного Степана Разина. Видя мой интерес к личности Махно, Каретников привел много интересных фактов, свидетельствовавших о том, что Нестор махно безусловно был весьма незаурядной личностью нашей многострадальной эпохи. Боевая тактика Махно могла родиться именно в период Гражданской войны. Смекалка крестьянского вождя озадачивала опытных военных. Махновские отряды, пользуясь пулеметными тачанками, громили полки и дивизии, которыми командовали опытные военные специалисты. Партизаны русско-французской войны 1812 года были часто вооружены вилами и топорами, махновские отряды тоже веди партизанскую войну в условиях куда более сложных. Махно как личность, махновщина как социально-политическое явление, тактика боевых действий махновских отрядов требуют серьезного внимания любого непредубежденного историка, изучающего период Гражданской войны. Разумеется, в поведении самого Махно не последнюю роль играло чувство мести за его погубленную молодость, проведенную на каторге. К сожалению, в советской литературе совершенно неверно представлены как личность самого Махно,так и все крестьянское движение, которое он возглавлял. Примерэтому_ образ Махно в книге А.Толстого "Хождение по мукам". В моем представлении Нестор Махно безусловно является героем революции, мстителем за народное горе, борцом за экономическую независимость и политические права крестьянства. Я оказался свидетелем огромной популярности Махно у крестьян на всем юге Украины.

В конце августа махновцев, сидевших с нами в камере, вызвали на свидание с родственниками. Из деревень им привезли богатые передачи. Они вернулись в камеру с мешками, в которых были украинское сало, жареные гуси, огурцы и помидоры, дыни, яблоки и украинская паляница. Хлопцы все это разложили на красиво вышитых полотенцах и пригласили всех сокамерников к трапезе.Один из махновцев получил записку, искусно втиснутую под шкурку жареного гуся. В ней сообщалось,что скоро батько подойдет с отрядами к городу и всех освободит из тюрьмы. Это известие всех взбудоражило, появилась надежда на освобождение. Ко мне на свидание пришли мать и мой друг Матус Канин. Нас разделяла решетка. Кругм кричали, и со стороны пришедших на свидание, и со стороны заключенных. Мать все время плакала. Матус Канин, выдавший себя за моего брата, как только жандарм отошел, крикнул: - Махно подходит к городу. - Как-то ночью,когда мы лежали на полу, услышали глухие раскаты. Подумали, что начиается гроза. Бродский, лежавший рядом со мной, сказал, что кто-то на тюремном дворе ударил по пустой железной бочке. Махновцы крепко спали. Над дверью камеры тускло мерцала лампочка, я слышал храп конвоира в тюремном коридоре. Нкинул на голову подаренную мне женскую кофту и тихо подполз к узкой решетке, выходившей на Полевую улицу. Вглядывался в темноту, внезапно блеснула зарница и сразу раздался грохот. Сомнений не было -- это был пушечный выстрел. В тюремном коридоре раздались шаги. Я быстро лег на пол и замер. Вскоре услышал пулеметные очереди. Наступило утро. В соседней камере, самой большой в тюрьме, было необычно тихо. Звякнули ключи, тяжелая дверь нашей камеры открылась, на пороге стояла группа охранников, впереди в черной шинели начальник тюрьмы Белокоз, известный своей свирепостью. Он приказал всем лечь и заявил: - За малейшее нарушение тюремного режима, за громкие разговоры будем расстреливать. -- Мы тихо лежали на каменном полу, я слышал стук своего сердца. Нас не вывели умываться, только разрешили вынести парашу. Когда мы с Бродским несли парашу, нас сопровождал усиленный конвой. Ночью из нашей камеры увели двоих анархистов, один из них крикнул: - Прощайте, братишки, нас ведут на расстрел! -- Вскоре на тюремном дворе раздались выстрелы. Ночью никто не спал, каждый мысленно прощался с жизнью. Я почему-то думал не о родителях, а о друзьях -- Матусе Канине, Штейнгаузе, Соне Солнцевой и особенно о Наташе Зарудной. Это были очень тяжелые часы. Вдруг что-то оглушительно треснуло на тюремном дворе, до нас долетел гул большой массы людей, а затем крики: Ура! Братцы, выходи на свободу! Город в руках батьки Махно! -- В коридоре шум и песня, это был гимн анархистов: "...Довольно позорной и рабской любви, мы горе народа потопим в крови..." В какой-то камере заключенные запели Марсельезу.Мы стали ногами и кулаками бить в дверь камеры, нам казалось, что нас могут забыть. Но вот возле нашей камеры крикнули: - Отойдите от двери! -- После нескольких сильнейших ударов молотом со стороны коридора дверь камеры сорвалась с петель. Мы с криком ринулись в коридор, бегом спустились по лестнице, влились в поток освобожденных из других камер и , продолжая кричать, выбежали на тюремный двор. Лил проливной дождь. Но мы, вышедшие из Екатеринославской бастилии, мало страдали от этого. Ливень нам даже казался отрадой, мы как бы освежались стихией после наших камер, пропитанных гнилостным и зловонным воздухом параши, а также дыханием обреченных. Впервые в моей жизни я так глубоко ощутил дух свободы. Свобода особенно ощущается, когда люди выходят из каземата.

Когда толпа людей, одетых в полосатые костюмы, вышла из тюремных ворот на площадь, все увидели необычайную картину. На огромном пространстве между двумя тюрьмами стояли сотни тачанок, в которые были впряжены упитанные и красивые кони. На всех тачанках стояли пулеметы, а у пулеметов сидели махновцы в кожаных куртках, поверх которых были наброшены дождевики. Каждую группу заключенных, вытлкнувшихся из тюремных ворот, махновцы встречали криками: "Да здравствует свобода, да здравствует анархия, долой казематы!" Каждому из освобожденных махновцы выдавали украинскую паляницу и колечко колбасы. Поговаривали, что Белокоз -- начальник тюрьмы, не успевший удрать, был сброшен с крыши.