Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела

• Название: Испытание Ричарда Феверела
• Автор: Джордж Мередит
• Жанр: Классическая проза

Английский писатель Джордж Мередит (1829-1909) - один из создателей социально-психологического романа.

Главные герои романа "Испытание Ричарда Феверела" - богатый помещик и его сын Ричард. Воспитывая своего единственного сына, сэр Остин, покинутый женой, придерживается разработанной им самим системы. Однако слепой эгоизм, побуждающий не считаться с особенностями характера сына, с его индивидуальностью, попытки оградить его от женщин и любви оборачиваются в конечном итоге трагедией.

Переводчик романа А.М. Шадрин умер, не полностью закончив работу над книгой. Поскольку издательство получило перевод в незавершенном виде, редакторы, проведя сверочную работу, исправили смысловые неточности, унифицировали имена собственные, реалии, восстановили пропуски. При этом, однако, сообразуясь с ярким индивидуальным стилевым почерком А.М. Шадрина, — известного мастера перевода, — с его четко выраженными переводческими принципами, редакторы постарались сохранить синтаксический строй перевода, его особую музыкальную ритмику, речевые характеристики персонажей, а также сберечь своеобразие используемой им лексики.

---

Люси вскинула на него свои голубые глаза. Пугливая минутная радость, что страшная встреча откладывается, тут же сменилась тревожной настороженностью.

— Как, мистер Харли! По-вашему, ему лучше ехать сначала одному?

— Да, таково мое мнение. Но все дело в том, что он такой любящий муж, что, по-видимому, уговорить его уехать от вас окажется свыше человеческих сил.

— Но я уговорю его, мистер Харли.

— Может быть, если вы…

— Нет ничего, чего бы я не сделала ради его счастья, — пробормотала Люси.

Мудрый юноша пожал ей руку в знак, хоть и вялого, но одобрения. Они шли и шли до тех пор, пока яхты не исчезли за мысом.

— А он должен ехать сегодня вечером, мистер Харли? — спросила она, и в голосе ее прозвучало волнение — яхта Ричарда скрылась с глаз.

— Боюсь, что даже вашего красноречия не хватит на то, чтобы убедить его покинуть вас сегодня же вечером, — галантно ответил Адриен. — Впрочем, я должен сказать вам, что я и о себе забочусь. Чтобы добраться до острова, мне пришлось потратить целый день, и с меня этого хватит. Нет ни малейшей необходимости торопиться обратно; мысль эта могла возникнуть только у такого порывистого существа, как этот юноша. Вы должны повлиять на него, миссис Ричард. Мужчины устроены так, что ими надо управлять, а женщины для этого и рождены. Ну так вот, если бы вы, например, дали ему понять, что вы не хотите ехать сегодня вечером, а дня через два он бы догадался, что вам гораздо больше хочется… вы бы могли сделать вид, что вам это очень неприятно. Видите ли, если вы возьмете все на себя, этому буйному молодому человеку не придется тратить столько усилий на то, чтобы убедить баронета. Оба они, и он и отец, натуры до крайности чувствительные, и, к сожалению, отец его не из тех, кто поддается прямому убеждению. На первый взгляд может показаться странным, что я вам это предлагаю, но все складывается так, что именно на вашу долю выпадает задача через сына повлиять на отца. После того как возвращение блудного сына его окончательно успокоит, вы, которая способствовали всему этому издалека, естественно попадаете в круг, озаренный отеческою улыбкой — он уже будет знать, что все это дело ваших рук. Другого пути я не вижу. Стоит только Ричарду заподозрить, что отец его в настоящее время и видеть не хочет своей снохи, враждебные отношения будут продолжаться, разрыв только усугубится, все станет еще хуже, и этому, как видно, не будет конца.

Адриен пристально на нее посмотрел, как бы спрашивая ее: способны ли вы на такое самоотвержение? Ей действительно трудно было представить себе, как это она скажет Ричарду, что хочет уклониться от этой встречи. Однако предложение Адриена звучало в унисон всем страхам ее и желаниям: она решила, что он — настоящий кладезь премудрости; бедное дитя не осталось равнодушным к его льстивым речам и к еще более тонкой лести, убеждавшей ее, что на самопожертвование она идет ради семьи, в которую ее появление внесло раздор. И она согласилась поступить так, как ей советовал Адриен.

Героя чаще всего венчает победа, и когда Ричард сошел на берег с известием, что «Блендиш» опередила «Бегуму» на семь минут и три четверти, молодая жена поспешила поцеловать его и поздравить, не выпуская из рук поваренную книгу доктора Китченера, и выказала беспокойство по поводу вина.

— Милый мой! Мистер Харли хочет у нас немного пожить, он считает, что нам незачем торопиться ехать прежде, чем он получит какие-то письма, и, право же… я бы, конечно, предпочла…

— Все понимаю! Ты струсила! — вскричал Ричард. — Ну раз так, то поедем завтра. Отличные у нас выдались гонки, ты видела?

— Ну конечно же! Я видела тебя и была уверена, что ты окажешься победителем. — И тут она снова охладила его пыл, возобновив разговор о вине. — Мистера Харли надо непременно угостить выдержанным вином, а мы-то с тобой никогда не пьем, и я ничего в этом не смыслю и не могу отличить хорошее от плохого; послал бы ты Тома за хорошим вином. Об обеде я позаботилась.

— Вот, оказывается, почему ты не пошла меня встретить!

— Прости меня, милый.

— Ну я-то тебя прощаю, а вот Маунтфокон, тот не простит, да и леди Джудит тоже считает, что тебе следовало прийти туда.

— Но ведь сердце-то мое все равно было с тобою!

Ричард приложил руку к ее груди, чтобы услыхать, как бьется ее сердечко; на глаза у нее навернулись слезы, и она убежала.

Обед, надо думать, был действительно хорошим, раз Адриен при всем желании не мог ни к чему придраться и пребывал в прекраснейшем настроении до самого его конца. Не стал он критиковать и вино, которое для него купили, а это ведь тоже означало немало. С кофе дело тоже обошлось без каких-либо осложнений. Это были первые уверенные шаги, которые должны были привести к победе над эпикурейцем, и вместе с тем Купидону пока было еще не на что жаловаться.

Выпив кофе, они вышли на воздух посмотреть закат солнца с владений леди Джудит. Ветер стих. Тучи спустились с зенита и, расположившись полукругом, простерли свои огромные раскрасневшиеся тела над морем и сушей. Гигантская багровая голова и торс, поднимаясь из волн, взирали на клонящегося долу Гипериона[120]. Это был Бриарей; туловище его было в зубцах, брови тяжело нависли, и он простирал все свои руки к недостижимым синим вершинам. На северо-западе гряда облаков сияла ослепительной белизной, словно предназначенной для луны, а на западе потоки янтарного света сливались с розовыми отблесками погружающегося в море диска.

— То, что Сендо называет небесною пассифлорой, — шепнул Ричард Адриену, который в это время торжественно растягивал греческие гекзаметры и в одну из цезур вставил свой ответ:

— Он с тем же успехом мог назвать это цветной капустой.

Леди Джудит в черной кружевной вуали на голове шла им навстречу. Это была смуглая высокая женщина; темные волосы, темные глаза; голос и манеры ее были приятны и располагали к себе.

«Второе издание леди Блендиш», — подумалось Адриену.

Она поздоровалась с ним как с человеком, у которого было право требовать от нее особенной учтивости. Потом она покровительственно поцеловала Люси и, сказав несколько слов по поводу удивительного заката, завладела ее мужем. Адриену и Люси оставалось только идти за ними следом.

Солнце зашло. Небо со всех сторон светилось, а воображение Ричарда разгорелось.

— Значит, вы нисколько не опьянели от вашего сегодняшнего успеха? — спросила леди Джудит.

— Не смейтесь надо мной. Когда все кончается, мне становится стыдно за то, что я трачу на это столько сил. Взгляните, какая красота! Я уверен, что в душе вы меня за это презираете.

— Помилуйте, я же вам аплодировала! Но мне думается все же, что такую неуемную энергию, как у вас, лучше было бы употребить с большей пользой. Только в армию вам идти совершенно незачем.

— А на что же еще я годен?

— На очень многое, что гораздо этого выше.

— Ну что же, спасибо вам за то, что вы такого мнения обо мне, леди Джудит. Я что-нибудь придумаю. Как вы правильно сказали, человек должен быть достоин права жить на свете.

— Соуса, — отчетливо послышалось сзади. Это был голос Адриена. — Соуса — вот вершина этого искусства. Женщина, которая овладела секретом их приготовления, поистине достигла вершин цивилизации.

Бриарей над морем побагровел. Запад весь был объят розовеющим пламенем.

— Можно ли видеть всю эту красоту и бездельничать? — воскликнул Ричард. — Мне стыдно просить моих слуг на меня работать. Во всяком случае, меня это тяготит.

— Только не тогда, когда вы стараетесь обогнать «Бегуму». Вовсе вам незачем становиться таким демократом, как Остин. Вы сейчас пишете?

— Нет. Чего стоит все мое писанье? Меня этим не обманешь. Я знаю, что пишу только для того, чтобы оправдать мое теперешнее безделье. С тех пор как… за последнее время я не написал ни строчки.

— Это потому что вы так счастливы.

— Нет, вовсе не поэтому. Конечно, я очень счастлив… — Он не договорил.

Смутное, расплывчатое тщеславие вспыхнуло на месте любви. Поблизости не было ученого гуманиста, чтобы изучить естественный ход развития событий и его, Ричарда, направить. Говорившая с ним дама вряд ли особенно подходила для этой роли: она не смогла бы указать верный путь разбрасывавшему свои силы юноше, однако установившиеся меж ними отношения нечто подобное подразумевали. Она была пятью годами старше его и была замужней женщиной, чем и объяснялось все ее неколебимое высокомерие.

Гигантские туши стали распадаться на части: мускулистое плечо дымилось и тлело теперь над морем.

— Во всяком случае, в городе мы с вами что-то предпримем вместе, — сказал Ричард. — Почему бы нам не начать обходить ночью все закоулки и не поискать людей, которые нуждаются в помощи?

Леди Джудит улыбнулась и только попыталась умерить его неуемное рвение, сказав: