Светлана Таскаева - Сказка о хитром жреце и глупом короле

• Название: Сказка о хитром жреце и глупом короле
• Автор: Светлана Таскаева
• Жанр: Прочие приключения

Действие повести происходит в мире Толкина.

---

— По милости этих отродий прокаженной суки нам придется теперь добираться в Храм через подземный лабиринт, бросив коней возле входа. И молись кому хочешь, чтобы там тоже не оказалось королевских солдат!

Амети слез с коня и, ведя его в поводу, свернул с дороги на еле заметную тропинку, извивавшуюся по голому каменистому склону за отрог горы. Следопыт последовал за ним.

Они шли около часа, прежде чем добрались до нужного места. Амети внимательно смотрел по сторонам и ворчал, что когда начнет темнеть, он просто не увидит хода в подземелье. Наконец, с помощью следопыта, углядевшего в пыли следы чьих-то ног, ведшие за большой серый камень, жрец нашел вход — узкую и низкую расщелину, сквозь которую надо было ползти на четвереньках.

Снимая с лошади суму с драгоценной флягой, Амети посмотрел на алеющий ясный закат, соображая время:

— Бегом придется бежать по лабиринту, а то не успею ни с кем поговорить до жертвоприношения…

— Какое жертвоприношение? — вдруг стремительно обернулся к нему Альвион, собиравший свои вещи в старую торбу, из которой обычно кормился овсом его гнедой.

Амети в очередной раз мысленно проклял свой длинный язык.

— Еженедельное, какое же еще? — сказал как можно более простодушно. Но это не помогло. Следопыт что-то почуял. Он пристально поглядел в глаза Амети:

— Облаченный в красное, ответь: какую жертву приносят в день валанья каждую неделю в Храме Золотого Скарабея? — очень серьезно вопросил Альвион. Рука его непроизвольно стиснула рукоять изогнутого клинка.

— Эй, ты это… зачем за оружие взялся… Мы ведь с тобой сделку заключили, ты мне поклялся… — залопотал Амети, холодея. — Ты поклялся, что не причинишь мне вреда! — закричал он, в ужасе пятясь от следопыта и закрывая лицо словно от удара. Альв застыл неподвижно. Лицо его сильно побледнело, несмотря на краску.

— Жрец, это человеческая жертва…

Амети, не имя сил отпираться, кивнул. Некоторое время следопыт смотрел на жреца, и на его лице читались гнев и ненависть. Потом он сказал:

— Тебе бояться нечего: я не трону тебя, если ты не предашь меня. Но твой Храм… Я… Если я смогу, я уничтожу его. Так и знай.

У подножия горы, на которой высился величественный Храм, чьи посеребрёные стены возносили золотую крышу на восемьдесят локтей, эти слова, сказанные человеком с рабским клеймом, мелькавшим в прорехе грязного рукава, не показались жрецу шуткой.

Альвион снова склонился к своим вещам, словно пытаясь скрыть свои чувства, но Амети слышал его тяжелое дыхание.

— Поторопись, если хочешь успеть, — сухо бросил нумэнорец, убирая в седельную суму, остававшуюся на гнедом, свой ятаган.

Амети, чувствуя, как колотится сердце, собрал вещи, и Нимрихиль отвел лошадей вниз по склону, туда, где виднелась какая-то скудная зелень. Там следопыт их и оставил пастись. После этого он, вслед за Амети, пробрался сквозь расщелину.

В подземелье Амети высек огонь и зажег захваченную у старухи свечу, при неровном свете которой они отправились дальше вдоль грубо обтесанных стен. Потолок вскоре сделался выше, но недостаточно, чтобы нумэнорец мог выпрямиться.

Это был настоящий лабиринт, сквозь путаницу ходов и поворотов которого даже памятливый Амети не всегда помнил верный путь. Время от времени он подносил свечу к непонятным знакам, высеченным на поворотах. Пару раз им пришлось перепрыгивать через пересекавшие тропу провалы, откуда тоскливо тянуло сыростью и гнилью. Но проход все время вел их вверх.

Наконец Амети остановился перед небольшой железной дверью. Собравшись духом, он обратился к Нимрихилю:

— Если хочешь остаться в живых, то молю тебя: не выказывай никакого недовольства или удивления, а паче того — отвращения к тому, что увидишь. Помни, что ты должен выглядеть как раб, вести себя как раб, молчать как раб и терпеть все как раб: иначе ты погубишь не только себя или меня, — тут его голос предательски дрогнул, — но и своего друга не спасешь. Ты понял меня?

Нимрихиль молча кивнул. Лицо его, обезображенное шрамами и покрытое пылью, было в мигающем свете лицом раба. Амети тяжело вздохнул и, задув свечу, отворил громко заскрипевшую дверь. Они вошли в Храм.

Часть 2. Свет в темноте

За ржавой железной дверью начинался высокий и широкий переход, уже не высеченный в скале, а облицованный каким-то гладко обтесанным камнем. Освещали его масляные лампы, стоящие в нишах выше человеческого роста через каждые полтора десятка рангар. Разнотонные каменные плитки пола образовывали прихотливый узор, трудноуловимый в тусклом свете.

Амети шел впереди торопливой походкой занятого человека. Нимрихиль неслышно скользил за ним как тень, словно и правда сделавшись меньше ростом и незаметнее. Оглядевшись и прислушавшись еще раз, следопыт понял, что застойный воздух, стены и пол как будто поглощают ненужные звуки мелочной житейской суеты.

Амети повернул налево, где в полумраке обнаружилась неширокая пологая лестница, по кругу ведущая наверх. Они долго подымались, и, когда, наконец, вышли в переход, Альвион почувствовал, что они выбрались из скального тела горы в само здание: воздух сделался суше и одновременно свежее. Здесь ниши для ламп были чаще, переходы — выше и просторнее. Впереди зазвучали человеческие голоса, и навстречу Амети и Нимрихилю из поперечного прохода вынырнула процессия жрецов — все в парадных красных облачениях, сверкая золотом посохов, широких запястий и многочисленных изображений Скарабея. Амети низко склонился, а нумэнорец скорчился за его спиной, припав к полу.

Когда процессия миновала их — путники успели уловить лишь отдельные слова в гуле голосов и встревоженную интонацию — последний из жрецов, благообразный седовласый старец, вдруг обернулся и, близоруко прищурившись, воскликнул:

— Амети, это ты, ничтожный? Что ты здесь делаешь, во имя Влекущего? И как ты попал в Храм?

Амети, было распрямившись, снова согнулся и меленькими почтительными шажками приблизился к жрецу.

— Приветствую, начальствующий, рад видеть вас в добром здравии, осени вас благость Златого. Позвольте вашему рабу осведомиться о здоровье верховного и состоянии дел Храма. Все ли благополучно в Обители?

— Все очень и очень скверно, — проворчал старший жрец. — Начиная здоровьем верховного и кончая благополучием Храма. Но скажи мне, ради всего святого, почему ты здесь, а не в цитадели язычников, куда тебя послала Обитель в моем лице? Или ты узнал нечто, вести о чем не терпят отлагательств?

Амети угодливо захихикал:

— Поистине, проницательность начальствующего не ведает границ, ведь я и в самом деле привез важные новости, и, надеюсь, не опоздал. Но что же с верховным святителем?

Старший жрец огляделся по сторонам и негромко произнес:

— Он не выходит уже больше недели. Молится и медитирует в святилище за запертыми дверьми. А в таком возрасте, да продлятся его дни, это очень опасно. Ведь и жертвоприношение придется проводить без него… Приезжала Черная Стража с королевским письмом, требовали встречи с верховным, но мы даже не смогли, чтобы взять письмо, открыть им ворота, которые верховный велел запечатать перед тем, как удалился к себе. Поэтому теперь Дхарин велел взять нас в осаду, а мы и знать не ведаем, в чем перед ним провинились. Постой, повтори: а как же ты попал в Обитель?

— Через подземный ход. К сожалению, мне пришлось бросить лошадей и сбрую…

— Когда будешь писать отчет о путешествии, упомяни об этом, чтобы я потом не забыл наложить на тебя наказание за разбазаривание имущества Обители, а то мне некогда с тобой сейчас разбираться, — заметил старший.

— Как прикажете ничтожному рабу, — покорно отвечал Амети. — Я могу пойти к себе, дабы изготовиться к служению?

— Нет, некогда, пойдешь как есть. Ступай сейчас в четвертую келью на пятом ярусе, где книгохранилище, и передай чародею… Что же ему надо передать..? Или нет, это он должен тебе что-то сказать. В общем, поди разыщи чародея, а потом бегом на служение. Может, что-то и сообщат новое.

Старший жрец повернулся и поспешил своей дорогой. Амети не удержался и прошипел ему вслед:

— Фиговую косточку ты на меня наложишь, старый сморчок! Все равно все забудешь к утру…

Повернувшись к следопыту, Амети шепотом добавил:

— Это мой начальствующий, который беспамятный и знает нужное слово. Пошли искать чародея.

— Того самого? — одними губами спросил Нимрихиль.

— Да, его. Но будь осторожнее, — точно так же ответил жрец.

Они поднялись еще выше, а когда вышли в переход, то им навстречу то и дело пробегали жрецы, коротко приветствуя на бегу Амети. Здесь Альвион впервые увидел храмовых рабов: это были такие же, как он, молчаливые призраки, кравшиеся у самых стен, одетые в убогое тряпье, с лицами и телами, обезображенными побоями и пытками. Ему даже пару раз сделали какие-то знаки, которых он не понял и в ответ на которые просто пожал плечами.